-Твой подарок всем хорош,-Проговорил маршал Эмиль Лэкдеми, отвечая на вопрос герцога Алвы, как ему новый порученец, юный теньент Герард Арамона,-Но у него есть одна ужасная привычка,-вставать ни свет, ни заря. Нет, если бы он просто рано вставал и шел гулять или прокатиться верхом,-все было бы ничего! Но он является ко мне с докладом, когда я еще сплю! И мне приходится, едва проснувшись, выслушивать какую-нибудь немыслимую чепуху, о том, что конюшня некоей местной маркизы сгорела, потому, что ее муж, проигравшись в карты, застрелился, а его тело, падая, опрокинуло канделябр, из которого выпали горящие свечи, а от них загорелся ковер, из-за чего, в доме начался пожар, в это время на улице поднялся сильный ветер, огонь перекинулся на другие постройки, в числе которых была конюшня, она сгорела, а в ней сдохла любимая лошадь маркизы, из-за чего, несчастная эрэа в глубоком трауре и не дает балов. И где он только берет все эти сплетни?! Как будто по ночам не спит, чтобы их собрать!
-К сожалению,-Вздохнул Рокэ,-Бессонница-не всегда удел пожилых.
-Не понимаю,-Нервно проговорил Эмиль,-Что с ним происходит! Может быть, мальчик болен?
-Если любовь, в каком-то смысле, болезнь,-Заметил герцог Алва,-Можно сказать, что он не совсем здоров.
-А он, что, влюблен?
-Разве ты этого не замечаешь?
-И в кого же бедняжка так влюбился?
-В тебя, Миль!
-Чтооо???!!!!
-Именно, в тебя!
-Что за чушь?!!
-А почему же, иначе, он столь доблестно защищал тебя, при нападении бордонских агентов?
-Ну… Долг оруженосца и все такое!
-И это тоже. Но он, действительно, в тебя влюблен. Да взгляни на него,-и сам все поймешь!
-И что же мне со всем этим делать?
-Неужели сам не понимаешь? Он не знает, как проявить к тебе внимание, потому, и приходит с этими докладами. А поэтому, не будет тебя беспокоить, если будет просыпаться вместе с тобой, в одной кровати!
От такого объяснения, Эмиль чуть не поперхнулся виноградиной. А откашлявшись, проговорил:
-Но когда-то ты сам утверждал, что спать со своим оруженосцем-пошлость!
-Возможно,-Первый Маршал Талига печально вздохнул,-И зря говорил!
Эмиль понял причину его печали. Росио, до сих пор, не мог смириться с тем, что ему пришлось расстаться со своим оруженосцем Окделлом. Но что тут поделаешь? Окделл был диким, не подчинявшимся совершенно никакому воспитанию, мальчишкой. И, к тому же, глупым и легко поддающимся чужому влиянию.
Однажды он подверг огромной опасности Арно, из-за того, что кто-то наговорил ему, что Арно, якобы, спит с Валентином Приддом, которого Окделл счел изменником, поскольку, Валентин, после того, как служил Альдо Ракану, перешел на сторону войск Регента.
Появившись в Ставке генерала Ариго, Окделл потребовал встречи с Арно. Жермон, человек умный и рассудительный, понял, что ни к чему хорошему все это не приведет, и строжайше запретил «Олененку» встречаться с Окделлом. Но «Олененок» всегда был добрейшей души человечком, который всегда старался помочь тем, кто, по его мнению, был несправедливо обижен. Он, все-таки, встретился с Окделлом, и даже хотел помочь совсем разорившемуся Надорскому герцогу деньгами. Но Окделл взбесился, решив, что Арно просто хочет от него, таким образом, отделаться. В результате этой встречи, Арно был очень серьезно ранен. Лекари даже опасались за его жизнь. При этом, «Олененок» просил не преследовать Окделла, который, по его мнению, был просто доведен до отчаяния жизненными обстоятельствами.
Окделл, несмотря на попытки Эрвина Литенкетте, сына Регента Ноймаринена его схватить, все-таки, ухитрился сбежать.
-Слишком дорого нам,-Ворчал потом Ли,-Такая вот доброта обходится!
А Эмиль сидел возле Арно, перепуганный и дрожащий от страха потерять ребенка, в котором был весь смысл его жизни.
-Теньент Арамона,-Задумчиво проговорил Эмиль,-Ровесник «Олененка»!
-Когда вы с Ли начали «мутить» друг с дружкой,-Улыбнулся Рокэ,-То были даже помладше!
-Но мы были,-Отвечал Эмиль,-Посерьезнее!
-Ага!-Усмехнулся Рокэ,-Вы были такими серьезными, что мне постоянно приходилось вмешиваться в ваши дуэльные истории, чтобы вас не поубивали более опытные противники! Сколько тебе было лет, когда ты вызвал графа Вилльбоа?
-Ну… Около четырнадцати!
-Тринадцать едва исполнилось! И, кстати, из-за чего ты тогда его вызвал?
-Он дурно обошелся с Ли. И, к тому же, сказал, на дворцовом балу, что Ли-твоя содержанка!
-И стоило обращать на идиота внимание!
-А почему ты тогда сам с ним дрался?
-Потому, что он хам, и наговорил гадостей о моем покойном брате Карлосе. А ты был слишком юн, чтобы драться с этой дубиной.
-Послушай, Росио… А как мне, все-таки, быть с этим мальчишкой? Ну, как его соблазнить? Понимаешь, меня самого соблазнял Ли, а я сам как-то не очень в таких делах разбираюсь! Ли всегда был «ведущим» в нашей с ним паре, в нашей семье… Да везде!
-О, «Леворукий»!-Вздохнул Рокэ,-Еще хорошо, что здесь Фельп, а не какой-нибудь упоротый в эсператизме Надор!
Порывшись в книжном шкафу, Рокэ протянул Эмилю толстую книгу, в роскошном бархатном переплете.
-Вот! Это старинный эротический трактат! Изучи его, как следует!
-Попробую,-Эмиль так жутко смутился, что у него порозовели не только щеки, но и кончики ушей,-Но у меня очень мало времени. Я, все-таки, на службе!
-Попробуй, попробуй,-Хмыкнул Росио,-И не просто прочти, но и постарайся применить все это на практике. Иначе, не заметишь, как эта бойкая вдовушка, Франческа Скварца, приберет тебя к рукам, кстати, с полнейшего одобрения твоей матушки, которая не против породниться с денежным мешком. Арлетта очень практична и своей выгоды не упустит!
Эмиль покраснел еще хуже. И разозлился. Франческа Скварца, очень бойкая молодая вдовушка, здорово досаждала ему своим вниманием. Она, с чего-то, решила, что маршал Лэкдеми,-очень перспективный жених. Киснуть в Фельпе, пусть и богатом, но провинциальном и скучном, ей не хотелось. Оллария, как она считала, была куда перспективнее.
Но Эмиль веселую вдовушку обходил десятой дорогой. Жениться на ней, и, вообще, на какой-либо женщине, в его планы не входило. Он привык к вниманию со стороны представителей мужского пола, а не к женскому щебету. К тому же, обращаться с женщинами он не умел, вообще, хотя, при этом, почему-то, слыл «первым волокитой Талига», и ему приписывали связи с многими дамами,-в том числе,-и с самой королевой. Хотя, связи с королевой кому только ни приписывали, а она и сама была не против распустить такие слухи, поскольку, абсолютно серенькой мышке очень нравилось слыть «роковой женщиной».
-И что скажет,-Проворчал Эмиль,-Обо всем этом Ли?
-Ничего не скажет,-Отвечал Рокэ,-Он никогда не хотел, чтобы ты скучал, когда вы далеко друг от друга. Он и сам далеко не монах, о чем тебе очень хорошо известно!
Эмиль вздохнул. Не ревновать брата ко всем его кавалерам не всегда получалось. Когда они были подростками, его просто бесил маркиз Кристобаль Фиеско, который слишком нагло волочился за Лионелем, даже и не думая это хоть как-то скрывать. Как-то, заявившись в штаб маршала фок Варзов, у которого Эмиль начинал службу, с каким-то посланием короля, в страже которого служил, вместе с Лионелем, Фиеско, в присутствии Эмиля, похвастался, что взял Ли чуть ли не силой, да еще и начал рассказывал при всех, что когда он охладел к Лионелю, тот забрасывал его письмами, в которых угрожал отравиться, если маркиз к нему не вернется. Взбешенный Эмиль вызвал его на поединок, и очень здорово его отделал. Даже задел его ухо, и чуть не отсек. Когда это произошло, Эмиль носил под сердцем малыша Арно.
-Братец, ты ненормальный!-Выговаривал ему потом Ротгер Вальдес, в доме тетки которого Эмиль жил, и поэтому, Ротгер очень быстро к молодому человеку привязался,-А если бы этот мерзавец ранил тебя в живот? Хоть бы о ребенке подумал!
С Эмилем, который понял, что, действительно, мог погубить ребенка, случилась запоздалая истерика. Он, наконец, окончательно осознал, что носит в себе маленькую жизнь, и, до самых родов, старался быть как можно осторожнее.
«Олененок» родился очень похожим на Эмиля. И таким же беспокойным, и отчаянным. Первую дуэль он затеял, когда был даже младше, чем Эмиль, при своем первом брошенном вызове. Причем, сцепился с очень опытным фехтовальщиком, бароном Залем, который задел внешность Арно, заявив, что все белокурые и темноглазые-отродье «Левоукого», и что когда-то, за такой внешний вид сжигали на костре. Конечно, поддеть он хотел не самого Арно, а Эмиля с Лионелем, но связываться с ними боялся, вот, и прицепился к мальчишке.
Ли, узнав о вызове, ворчал, что стал понимать королевский эдикт о запрете дуэлей.
-Когда это касается тебя самого, это кажется вздором,-Заметил он,-Но если речь идет о твоем ребенке, вызвавшем взрослого придурка, который не посчитается с его малолетством,-все обретает совсем другой оборот!
К счастью, Заль оказался, хотя и опытным фехтовальщиком, но лишь на паркете. На настоящем поединке, он струсил, и, получив пустяковую царапину, принес Арно извинения. А малыш был ужасно горд, что победил взрослого вояку, пусть и трусливого.
-Больше я тебе ни во что подобное влезать не позволю!-Сказал ему Ли, который был на этой дуэли секундантом, а на самом деле, готов был в любой миг броситься в бой, чтобы защитить «Олененка»,-Иначе, ты Эмиля с ума сведешь!
Эмиль, действительно, с ума сходил, и страшно злился на кавалеров Ли, которых тот быстро бросал, а потом они позволяли себе, от обиды, говорить о нем гадости, которые задевали и Арно. Ну, почему Ли не мог быть нормальным и добропорядочным семьянином?!
Прочитав пару страниц эротического трактата, Эмиль понял, что это сочинение не осилила бы даже очень опытная куртизанка, Марианна Капуль-Гизайль. И что лучше действовать старыми, добрыми, проверенными методами. Правда, какими,-Эмиль понятия не имел. Правда, какими, Эмиль представлял себе весьма туманно, поскольку, соблазнял обычно, не он, а его. Причем, его соблазнителям,-в особенности, Ли,-с ним и церемониться особо не приходилось,-на руки и в кровать. Но, вот, пройдет ли такой «номер» с Герардом? Во-первых, непонятно, нравятся ли ему мужчины. Может быть, всю эту хрень, о его, якобы, «влюбленности», Росио просто придумал,-иногда он был способен на самые причудливые розыгрыши, и от него всякой дури можно было ожидать. А во-вторых,-вдруг у Герарда есть невеста? Тем более, что его матушка, Луиза Арамона, всегда хотела пристроить своих детей в богатые и знатные семейства. А он сам, со своими приставаниями к Герарду, только испортит мальчишке жизнь.
Когда Герард явился к Эмилю с вечерним докладом, (А он и по вечерам докладывал Эмилю обо всех фельпских новостях!), Эмиль проворчал:
-Все, Герард! Про погорелых местных маркиз я больше слушать не могу! Скажите, лучше, вам нравятся мужчины?
-В каком,-Вдруг жутко смутился теньент Арамона,-Смысле, эр Эмиль?
-В том самом,-Отвечал Эмиль,-Скажем, у вас были любовники?
-Еще нет, эр Эмиль!
-Но есть парень, который вам нравится?
-Да, эр Эмиль!
-И кто же это, если не секрет?
-Даже не знаю,-Герард совсем смутился,-Как сказать!
-И кто же это? Герцог Алва? Граф Ченизу? Капитан Джильди? А может быть, виконт Сэ?
-Нет… Правда, не знаю, как это объяснить… Потому, что… Потому, что это вы, эр Эмиль!
-Таак! А вы не лжете?
-Какой смысл мне лгать, эр Эмиль?
-Ну, может быть, вас кто-нибудь подучил?
-Я очень мало, с кем общаюсь, эр Эмиль. Для здешнего общества я слишком незнатен, чтобы завести каких-то друзей. А вы мне, правда, очень нравитесь! Вы такой… Такой красивый и добрый! Я очень горжусь тем, что у вас служу! И я вас очень люблю!
-Таак! И что мне с вами делать?
-Не знаю, эр Эмиль!
-Попробовать, конечно, можно. Но не знаю,-Эмиль сам покраснел, не хуже несчастного мальчишки,-Понравится ли вам такое?
-С вами, эр Эмиль,-Пробормотал Герард,-Мне все понравится!
-А вы хоть слышали, как это происходит?
-Ну, кое-что слышал, эр Эмиль! О том, что и куда… И что в первый раз бывает страшно больно!
-Совсем необязательно! Когда мы с Ли впервые были вместе, он, вообще, не причинил мне никакой боли. Правда, когда все это случилось, мы с ним были почти детьми, довольно маленькими и хрупкими. И мне было легко его принять.
Эмиль вспомнил, как лежал на кровати, благонравно прикрыв глаза, но в совсем не благонравной позе,-с широко раздвинутыми коленками. Хотя, Ли его просто заласкал и очень хорошо смазал, Эмиль боялся, что будет больно.
-Сейчас,-Хихикнул Ли,-будем делать тебе ребеночка, братец!
Он вошел в Эмиля быстро и легко. Никакой боли Эмиль не почувствовал,-ощутил лишь прохладу и легкое скольжение внутри. И вскоре задвигался навстречу брату, схватившись руками за его плечи.
Ребеночка они сделали очень быстро, и Эмиль никогда не сожалел, что ему пришлось пройти через рождение Арно, хотя, из-за своей ранней беременности, ему пришлось пережить немало неприятностей, а роды были очень тяжелыми,-но как бы он жил, без своего крошки «Олененка»? Было даже странно представить, что было бы, не появись у него это милое, хотя и очень неспокойное дитя.
-А вдруг,-Встревожился Эмиль,-Арно узнает о моих отношениях с Герардом, и ему это не понравится? Когда он столкнулся с Герардом у Лионеля, то особого восторга не выразил. Ведь, Герард, для него,-сын ненавистного «Свина», который обижал малыша, когда тот учился в «Лаик». Хотя, а в чем Герард виноват? Ну, сын Арамоны, однако, сам на этого жирного хряка совсем непохож. Просто очаровательный мальчишка!
Действительно, Герард на «Свина» похож не был совсем. Он, скорее, напоминал младших братьев Валентина Придда, Питера и Клауса. Только не был таким до синевы тощим. Младшие Придды напоминали найери с книжных картинок,-хрупкие, бледные, какие-то «не от мира сего». Герард же был веселым, очень обаятельным и подвижным пареньком. И Эмилю он по-своему нравился.
-В общем, если вам интересно, как это происходит,-Смущаясь не меньше Герарда, проворчал Эмиль,-То раздевайтесь!
-А как раздеваться, эр Эмиль?-Спросил ошарашенный мальчишка,-До белья или… совсем?
-Совсем. Догола.
От смущения, Герард запутался в застежках и завязках, и Эмилю пришлось помочь ему раздеться. Вскоре Герард стоял перед своим начальником среди вороха одежды, абсолютно обнаженный, смущенно опустив глаза.
-Ничего мальчик!-Подумал Эмиль, рассматривая Герарда,-И на «Свина» совсем непохож. Изящный, стройненький такой! Похоже, что с ним будет приятно!
Он вытянул из волос Герарда алую ленту,-тот очень быстро привык носить цвета своего нового эра, погладил паренька по животику, заставив того глубоко вздохнуть, и, подбадривающе шлепнув его по округлой попке, проговорил:
-Ну, давайте, в кровать!
-А на спину или на живот, эр Эмиль?
-На спину. Начнем рассматривать вас, как советуют в одном эротическом трактате, с живота!
Герард послушно улегся, целомудренно прикрывшись одеялом. Эмиль, улыбнувшись, одеяло с него стянул, опять погладил теплый животик, прижал пальцем маленький пупок, игриво пробежал пальцами до низа живота, потом нажал на живот ладонью, лизнув пальцы, провел ими по груди, коснувшись сосков, от чего Герард тихонько ойкнул.
-Больно?
-Хорошо, эр Эмиль! Просто чудесно!
Хотя, Эмиль был очень застенчив, но если уж его порученец был раздет, то пришлось раздеться ему самому. Он использовал один прием Лионеля,-раздвинул мальчишке колени, и, усевшись между ними, стянул с себя все, отбросив вещи на пол.
-Герард, вас не пугает,-Поинтересовался Эмиль,-Мое тело?
-Да с чего бы, эр Эмиль?-Удивленно распахнул глаза порученец,-Вы восхитительны, красивее вас нет никого! Вам бы художникам позировать!
-Еще чего!
-Ну, хоть бы один портрет! Не пропадать же такой красоте! А можно вас потрогать?
-Потрогайте, не бойтесь! Вам же надо ко мне привыкнуть!
-Ну, красота!-Восхищенно пробормотал Герард, осторожно и неловко пытаясь Эмиля ласкать,-С вас абвения рисовать можно! Кстати, Арно ваш говорил, что Савиньяки-потомки Астрапа!
-А вам нравится Арно?
-Он хорошенький. Но мелкий и вредный. А вот вы просто прекрасны!
-«Мелкий и вредный»!-Рассмеялся Эмиль, и, повернув мальчика к себе спиной, поднял его руки и осторожно потянул вверх,-Не больно?
-Нет. Здорово!
Эмиль несколько раз приподнял Герарда, осторожно его покачивая из стороны в сторону, а потом, просунув свои руки под его, коснулся груди, и опять прижал соски пальцами, от чего мальчишка тихонько заскулил от удовольствия, а Эмиль, наклонив его голову, и откинув волосы, коснулся губами местечка, между спиной и шеей, заставив Герарда охнуть и часто задышать.
-Можете даже кричать,-Улыбнулся Эмиль,-В постели все можно!
-Эр Эмиль..
-Кстати, когда мы, хм.., в постели, можете называть меня просто Эмилем и на «ты». Только пожалуйста, не путайте личные отношения и службу. Хорошо?
-Хорошо,… эр… Эмиль!
Опять рассмеявшись, Эмиль провел «дорожку» поцелуев, от верхнего позвонка Герарда, до самой поясницы, поглаживая, в это время, мальчишку в паху, что заставляло того тихонько скулить и постанывать, а потом, уложив Герарда на живот, взялся за его ягодицы, ласково их тиская и разминая.
-Эр… Эмиль,-Смущенно пролепетал Герард,-А все-таки, мне будет очень больно?
-Не бойся,-Эмиль легонько погладил ложбинку чуть ниже поясницы, чтобы заставить Герарда расслабиться,-Забудь все эти уличные страшилки! Может быть, чуть-чуть пощиплет,-но совсем немножко. А потом будет очень хорошо! Давай-ка тебя смажем!
Похоже, что у Герарда, действительно, никого еще не было,-его «вход» был плотно сжат, как нераскрывшийся цветочный бутон, и Эмилю пришлось очень бережно, чтобы не испугать мальчика еще при смазке, разжимать «бутончик» пальцами. Герард, все еще отчаянно стесняясь, тихонько всхлипывал, но Эмиль чувствовал, что несмотря на смущение, его юный порученец понемножкурасслабляется, и прикосновения, явно, начинают ему нравиться.
Чтобы не мучить мальчика, Эмиль взял его быстро и резко, заставив отчаянно вскрикнуть.
-Больно?-Встревожился Эмиль,-Прости, пожалуйста!
-Не больно,-Выдохнул Герард,-Просто, непривычно! У меня, ведь, правда, до вас, никого!
-Вижу,-Улыбнулся Эмиль, стараясь легкими ласками заставить Герарда вновь расслабиться,-И постараюсь быть как можно осторожнее. А ты теперь постарайся приспособиться, и двигайся мне навстречу. Понятно?
Герард кивнул, они задвигались навстречу друг другу, Эмиль осторожно придерживал Герарда, чтобы тот не переусердствовал и не поранился, поскольку, тот был еще непривычен к плотской любви.Вскоре у них стало получаться довольно гармонично и приятно. Чтобы доставить Герарду еще большее удовольствие, Эмиль ласкал его пах, целовал шею, ушки и местечко между шеей и спиной, прикосновения к которому, как заметил Эмиль, мальчику очень понравились. Герард, тихонько постанывая, вжимался в пах Эмиля, запрокидывал голову, щекоча волосами плечо любовника.
-А мальчишка ничего,-Оценил Герарда Эмиль,-Крепенький и храбрый! Можно будет, когда он немного подучится, и самому под него иногда… Не шляться же к кому ни попадя, как Лионель. О, Создатель, ну, почему мой братец такая потаскуха?! Чего ему со мной не хватало?!
После того, как они кончили, Герард, прижавшись к Эмилю, пробормотал:
-Я люблю вас, Эмиль! С вами так чудесно!
-Похоже, что ты всегда так рано просыпаешься,-Вздохнул Эмиль,-Потому, что тебе очень одиноко. Знаешь, что? Переезжай ко мне! Вдвоем нам скучно не будет!
-К вам?!!! А я вам не буду мешать?!
-Нет, конечно! И разыскивать тебя, когда ты нужен, не придется. Ты всегда будешь рядом. Кстати, теперь ты стал совсем взрослым. За это не мешает выпить! Давай, плесну немного вина!
Они выпили, после чего, Герард очень быстро уснул, обнимая Эмиля и тихонько бормоча во сне о любви. А вскоре уснул и сам Эмиль, которому передался сонный покой юного партнера.
-Ну, как дела?-Не без ехидства поинтересовался, через несколько дней Рокэ,-Твое чудовище уже не будит тебя, ни свет, ни заря?
-Не будит,-Отвечал Эмиль, сделав вид, что усмешки не заметил,-И, кстати, он вовсе не чудовище! Он умненький, обаятельный и симпатичный мальчик!
-Ого! Неужели, ты влюбился?! Смотри, Миль, осторожнее! Оруженосцы и порученцы,-те еще ызарги!
-Вот, и присматривай за Марселем получше!
-А причем тут Марсель?
-Вроде бы, и ни при чем, только печальная судьба короля Фердинанда вспомнилась!
Ответ Эмиля был очень рискованным. Он прекрасно знал, что Росио очень привязан к Марселю Валме, а его самого недолюбливает. Но иногда в нем просыпалось такое же едкое остроумие, как у Лионеля. Что поделаешь? Все-таки, они были близнецами, и случалось, что Эмиль несознанно подражал брату.
Рокэ, сделав вид, что слова Эмиля его не задели, отпил из высокого алатского кубка вино, и спросил:
-Ревнуешь матушку к Валмонам? Она очень благосклонна к старине Бертраму!
-Какой смысл мне ее к кому-то ревновать? Может быть, это имеет значение для Ли, а ко мне она, ревнуй, не ревнуй, лучше относиться не будет!
-Я известил ее о том, что на тебя было покушение!
-Зачем? Чтобы Бертрам опять прислал мне письмо с длинными нотациями, что я всегда мучаю бедную матушку? Мне совсем не хочется с ним объясняться!
Вернувшись к себе, Эмиль, позвав Герарда, проговорил:
-Послушай, если на мое имя придет письмо от графа Валмона, пожалуйста, отпиши ему, чтобы он передал моей матушке, что я жив-здоров, ничего ужасного со мною не случилось, и что я приношу свои извинения, если кто-то побеспокоил маман известием о покушении.
-Но ведь покушение,-Возразил Герард,-Действительно, было. И вы подверглись серьезной опасности!
-Герард, я не хочу,-Отвечал Эмиль,-Чтобы матушка беспокоилась. Что было, то было, все обошлось,-и прекрасно! А отвечать на письма Валмона мне просто некогда. Я очень занят, понимаешь?
Вряд ли Герард, судя по его недоумевающему взгляду, что-то понял. Эмиль, притянув мальчика к себе, поцеловал его в теплую макушку. С юным теньентом Арамоной у Эмиля сложились очень близкие отношения. И не только физически,-они, вообще, очень быстро потянулись друг к другу. Герард оказался большим любителем книг, и Эмиль, заметив это, стал просить его почитать вслух,-и с удовольствием слушал, как он читает, а потом они долго беседовали о прочитанном. У обоих были веселые и легкие характеры, и они очень быстро подружились, а их небольшое приключение превратилось в добрую и сердечную, почти семейную привязанность.
Эмилю в Герарде нравилось еще и то, что мальчик, в отличие от своего бестактного папаши, очень хорошо воспитан, тактичен, и ничем не выдает того, что они очень близки, при посторонних. Того, кто обладает такими качествами, было еще поискать. Поэтому, Эмиль решил, что никому Герарда не отдаст, и, пока сам остается на службе, Герард всегда будет при нем. Герард тоже был этому очень рад, и делал все, чтобы Эмилю угодить. Но являться, для этого, к Эмилю с докладом рано утром ему уже не было нужно,-они зысыпали и просыпались вместе.
Удружил же ''Леворукий'', вместе со всеми его кошками адмиралу Альмейде попасть в госпиталь! Причем,-не в свой родной, хексбергский, а прямиком в Олларию, куда его доставили с травмой руки,-и, самое обидное,-полученной не в стычке с дриксами, а на учениях, из-за бракованного снаряда новой модификации!
Сам Рамон был крайне недоволен тем, что его отправили в Олларию. Как будто, нельзя было ампутировать совсем раздробленный палец и привести руку в порядок в Хексберге! Скорее всего, это была инициатива профессора Юлианны Вейзель, которой хотелось ''пристроить'' Рамона на лечение к кому-то из своих учеников,-похвастаться их успехами. В итоге, попал он к молодому доктору Эмилю Лэкдeми, который оказался не только неплохим профессионалом, но, и симпатичным пареньком, за которым Рамон, начав выздоравливать, даже попробовал ухаживать.
Но Эмиль оказался тем еще привередой! Когда Рамон, как-то, попытался приобнять его в коридоре, Эмиль, вырвавшись, сердито проговорил:
-Послушайте, я вам не разбитная санитарка из провинциальной больницы! И лапать себя кому ни попадя не позволю!
-Но, вообще-то,-Проворчал Рамон,-Я вам не ''кто ни попадя''! Я командующий флотом Талига!
-И поэтому,-Иронически прищурился Эмиль,-Привыкли, что все стелются перед вами, как трава?! Так вот, сударь,-здесь вам не ваш родной сарай с моторными лодками!
-Вообще-то,-Обиделся Рамон,-Флот-не сарай! Видимо, вы совсем не интересуетесь военными делами!
-С некоторых пор,-Почему-то, очень резко отвечал Эмиль,-Не интересуюсь, вообще!
-Пожалуйста, не надо говорить с доктором Лэкдеми о военных делах!-Попросил потом Рамона его сосед по палате, шеф Военной Контрразведки Северной Армии, барон Ойген Райнштайнер,-Понимаете, отец Эмиля, маршал Арно Савиньяк, погиб, когда Милле был совсем еще юным, от пули террориста, пытаясь уговорить мерзавца Борна отпустить заложников. Наверное, вы слышали историю о том, как офицер-дезертир и его супруга-наркоманка пытались угнать пассажирский самолет в Дриксен? Погибли второй пилот, несколько пассажиров, а так же,-маршал Арно Савиньяк, отец Эмиля. А два года назад пропал без вести брат Миля, Лионель. Отправился на переговоры в Гаунау, и попал под обвал в горах. Они были куда более, чем братьями,-молодые люди любили друг друга. Конечно, это не есть хорошо, с точки зрения церкви и общественной морали, но не все в жизни так просто. Поэтому, Эмиль не любит говорить на военные темы. Он и из госпиталя хотел уволиться, но главный врач, эрэа Ангелика Придд, уговорила его остаться. Откровенно говоря, она редкостная стерва и Эмиля терпеть не может, но он очень талантливый врач. Где она возьмет такого еще? Кстати, та террористка-наркоманка, Габриэла Борн, — ее дочь. И Ангелика считает, что Савиньяки виноваты в том, что ее доченьку упрятали в ''дурку''. Хотя, как раз, если бы не заступничество Арлетты, знаменитой оперной певицы, вдовы маршала Арно Савиньяка, Габриэла сейчас шила бы тапочки в ''Багерлее'', а не прохлаждалась бы в частной клинике! Но уволить Эмиля даже у Ангелики Придд рука не поднялась!
-А почему, если Лионель пропал без вести,-Поинтересовался Рамон,-Эмиль называет себя графом Лэкдеми, а не Савиньяком?
-Он отговаривается тем, что, мол, брат не оставил завещания,-Пояснил Райнштайнер,-Поэтому, мол, он и не может вступить в наследование. Хотя, это ерунда,-он является законным наследником брата, по мужской линии. Просто, он все еще ждет, что Лионель вернется. Хотя, это более, чем наивно,-два года после обвала в горах! Но таков уж у Эмиля характер!
Рамону стало ужасно неудобно, что он, ничего не зная, приставал к Эмилю, и больше попыток приударить за симпатичным молодым доктором он не делал. Если Эмиль заглядывал к нему в палату, они просто беседовали о чем-нибудь нейтральном. Эмиль, немало знал, был неплохо сведущ в политике, поскольку, являлся племянником министру иностранных дел Гектору Рафиано, который, однажды, с досады, назвал бордонских дипломатов ''ызаргами крашенными'', и не был чужд литературе и музыке. С ним было интересно и очень легко. Рамон был просто счастлив, что благодаря Эмилю не киснет в этом кошачьем госпитале от тоски.
Как выяснилось, у Эмиля с Лионелем имелся общий ребенок, миловидный, немного похожий, своей хрупкостью, на переодетую девушку, но очень упрямый и трудный подросток, которого звали, в честь погибшего деда, Арно. Он учился в военной школе но, скорее всего,-не особенно прилежно. Больше ему нравилось заниматься музыкой, и, похоже, что из-за этого он готов был пустить военную карьеру кошкам под хвосты.
Однажды, заглянув в кабинет Эмиля, чтобы посоветоваться насчет выписанного лекарства, Рамон застал доктора за очень неприятным разговором.
-Арно, понсонья-это не шуточки!-Обьяснял Эмиль своему отпрыску,-Это опаснейший наркотик!
-Это Марсель тебе настучал?!-Дерзко фыркнул мальчишка,-Назойливый жалобщик, а сам,-пропащий алкаш!
-Послушай, ''Олененок'',-Вздохнул Эмиль,-Нельзя так отзываться о своем дяде!
-Он мне не дядя!-Огрызнулся мальчишка,-Если моя бабуля живет с его папашей,-это еще не делает его моим дядей!
-Хорошо, называй его инспектором Валме!-Согласился Эмиль,-Как тебе будет угодно! Но именно он, задержав тебя в клубе, с приличным количеством наркотиков в карманах, не стал это задержание официально оформлять, чтобы тебя не выгнали из ''Лаик''!
-Ну, и что было бы,-Фыркнул мальчишка,-Если бы меня оттуда и выгнали? Ты прекрасно знаешь, что мне там не нравится! Я хочу быть музыкантом, а не военным!
-Пожалуйста,-Отвечал Эмиль,-Хоть киноактером! Но я сам, прежде, чем поступить в Университет, закончил ''Лаик''. А где ты хочешь учиться? В муниципальной школе, с детками обитателей ''Двора Висельников''?
-Я хочу учиться в музыкальном колледже, в Липпе!
-В Гаунау я тебя не отпущу! Во-первых Хайнрих может, в любой момент, опять стать союзником Дриксен, а во-вторых, это самый, сейсмичный район Кэртианы, и я не хочу, чтобы ты стал жертвой стихийного бедствия! С меня и потери Ли предостаточно!
-Он жив! Не смей говорить о нем, как о погибшем! Он живой!
-Конечно!-Эмиль прижал мальчика к себе,-Он жив, и я тоже в это верю! И я люблю тебя, так же, как он, хотя, может быть, и не столь хорошо понимаю! И очень тебя прошу,-пожалуйста, пройди обследование! Эта гадость действительно, не шуточки, и тебе надо лечиться!
-Ничего проходить,-Сразу ощетинился Арно,-Я не буду! Понятно?! Я не хочу!
-Будешь, как миленький!-Не вытерпев, вмешался в их разговор Альмейда,-Если у доктора Лэкдеми не хватает сил с тобой справиться,-я сам отведу тебя на обследование за шкирку,-и не посмотрю ни на какие скандалы!
-А вы кто такой?!-Фыркнул мальчишка,-Чтобы указывать мне, что делать?!
-Рамон Альмейда-Первый Адмирал Талига, -Пояснил Эмиль,-Командующий флотом!
-Ну и что?!-Пробурчал ''Олененок'',-Подумаешь, ''птицерыбодура''! Мой дед был маршалом, и отец тоже маршал,-самый молодой маршал в истории Талига!
-Твой отец,-Отвечал Рамон,-Застрелился бы от стыда, глядя на то, что из тебя получилось! Ты стал похож на ту девицу, что убила твоего деда! Вряд ли твоего отца это могло бы порадовать! А он, как бы ни банально это звучало, хотел тобой гордиться!
-Гордиться мною нечего!-Паренек вдруг всхлипнул,-Я даже не могу стать нормальным наследником своего отца! Я родился уродом! Ведь я из ''отмеченных''!
-Не городи чушь,-Рамону неожиданно стало жалко этого глупенького мальчишку,-Эмиль тоже такой же, как ты, но его никто уродом не считает!
-Догадываюсь!-Вздонул Эмиль,-Откуда ветер дует! Это все его одноклассники, вроде Эстебана Сабве, наследничка министра по налогам и первого ворюги, герцога Колиньяра! Кстати, Сабве попадался с наркотиками,-и уже не раз!
-Наркотики,-Спросил Рамон,-В военной школе? Не пора ли в этой ''консерватории'', где, кстати, учится и мой юный родственик, Альберто Салина, что-то менять?
-Вы это,-Вздохнул Эмиль,-Герцогу Алве скажите! Или военному министру Ноймаринену! Школа подведомственна военному министерству!
-Придется сказать,-Кивнул Рамон,-Тем более, что, вообще-то, давно пора!
Несколько дней спустя, Эмиль, осматривая руку адмирала, заметил:
-Я очень благодарен вам, за то, что вы заставили Арно пройти обследование! К сожалению, я сам не всегда могу с ним справиться. Он упрямый мальчишка,-характер у него, как у его отца. Только в Лионеле имелись некоторые черты Рафиано, и он мог иногда и смирить свое упрямство,-Арно же не умеет совсем, и действует напролом. Правда, олененок, у которого рожки прорезаются!
-Просто, он еще подросток,-Улыбнулся Рамон,-Это нормально, и, когда он повзрослеет, то будет таким же, как вы, дорогой Эмиль!
-Таким, как я он, точно, не будет,-Вздохнул Эмиль,-Иногда мне кажется, что он меня, вообще, не любит, и злится, что родился, унаследовав ''отмеченность''.
-В этом вы совсем не виноваты!-Отвечал Рамон,-Это почти то же самое, что цвет волос или глаз. Если вы светловолосый, ваш ребенок вряд ли родился бы жгучим брюнетом.
-Он мог бы родиться таким же, как Ли,-нормальным мальчишкой.
-Он, и так, вполне нормальный. И ничего страшного в том, что он ''отмеченный'', нет. Все это глупые предрассудки. Ротгер Вальдес, к примеру, тоже такой,-и это ему нисколько не мешает!
-Вальдес такой же?!
-Да, просто, тщательно прячет свою ''метку''. Которая совсем не помешала ему стать одним из лучших адмиралов флота. Да и вы, несмотря на эту особенность, стали хорошим врачом! -Уж не знаю, насколько я хороший,-мое начальство постоянно мною недовольно!
-Эрэа Придд просто вас не любит! Она не может быть обьективна в отношении вас, поскольку, между вашими семьями есть старый раздор. Так что, ей сложно о вас судить, а пациенты вами очень довольны!
-Вы очень ко мне добры! И спасибо, что помогли спасти сына! К счастью, серьезной зависимости у него не выявили,-только начинал ''баловаться''. Но от ''баловства'' до пропасти,-один шаг, и те, кто втягивается в употребление наркотиков очень быстро его переступают. Теперь знаю о его состоянии и буду за ним тщательно следить.
-Следить за собой должен он сам. Поговорите с ним об этом серьезно, скажите, что вы его любите и боитесь потерять.
-Похоже, придется. Я, ведь, правда, этого боюсь. Он единственное, что у меня осталось и ради чего я живу!
-То, что вы так его любите,-это хорошо. Но он растет, и скоро у него появится множество своих дел и собственная личная жизнь. А вы? Вам нельзя оставатся одному, Эмиль! Послушайте, а выходите за меня замуж! Конечно, я уже не так молод, но вы мне очень симпатичны, и я хотел бы сделать вас счастливым!
— Ваше Превосходительство, вы уже позволяете себе лишнее! Конечно, я вам очень благодарен, за то, что вы помогли мне спасти моего ''Олененка'', но, пожалуйста, не надо забываться! Я взрослый человек, вполне доволен своей жизнью, и замуж ни за кого не собираюсь,-а уж тем более,-за моряка, который ищет того, кто, пока он в походе, будет сидеть дома и штопать его носки и кальсоны!
-Я не настолько беден,-Расхохотался Альмейда,-Чтобы занашивать белье и носки до дыр! Я неплохо обеспечен, и обслуживать меня не надо,-я сам умею все делать,-и, когда не занят,-очень люблю готовить. Шлюх домой не привожу, и старые примусы не коллекционирую.
-О, Создатель да за что же вы свалились на мою несчастную голову?! Можете коллекционировать шлюх, бродячих котов и старые самовары,-меня все это не касается, и, пожалуйста, оставьте меня в покое!
Рамон очень огорчился отказом Эмиля. Он прекрасно понимал, что этому очаровательному молодому человеку совсем не нужен. Эмиль юн и красив, и к тому же,-очень талантлив. А он сам, несмотря на свое адмиральское звание,-стар,-во всяком случае,-намного старше Эмиля,-и, к тому же, в отличие от того же самого Вальдеса,-совсем не красавец. Еще в молодости ему поранили, в драке, лицо, и, с тех пор, на щеке, остался безобразный шрам. А теперь вот, еще и пальца лишился! Альмейда никогда не комплексовал, по поводу своей внешности, но теперь ему сделалось безумно обидно, что он так стар и некрасив. Рядом с золотоволосым, тоненьким, как веточка, Эмилем, он сам выглядел трухлявым и корявым пнем.
-Похоже,-Горько усмехнулся он, глядя на себя в зеркало,-Такой я смогу понравиться, ну, разве что, болвану-военкору Понси, извращенцу, обожающему корявые пни!
-Да бросьте вы!-Хмыкнул, неслышно подойдя, контрразведчик Райнштайнер,-Вы красавец-мужчина! Просто, не все понимают настоящую красоту! Она у вас мудрая и по-настоящему мужская. А граф Лэкдеми, рядом с вами, выглядит просто инфантильным. У него почти взрослый сын, а он сам производит впечатление подростка. Неудивительно, что мальчишка ему не подчиняется! Арно видит в нем, скорее, брата, чем родителя. Кстати, они с Ли очень долго выдавали его за своего младшего брата. Пока принц Фридрих не пронюхал всю эту историю, и не выболтал, чтобы отомстить Лионелю, за то, что тот похитил один очень ценный документ, в расплату за который, Кесария лишилась Северной Марагоны. Если бы не длинный язык Фрица, мальчишка, до сих пор, считал бы Эмиля с Лионелем братьями. Хотя, он и привык вести себя не как воспитанный и почтительный сын, а как младший братик, избалованный старшими.
-Скорее всего,-Проговорил Рамон,-Это было решение их родителей, чтобы не портить судьбу Эмиля. Люди до сих пор смотрят на юных родителей с предубеждением. А тут такая история,-''залететь'' в подростковом возрасте, да еще и от брата! Хорошо, что они, вообще, малыша не бросили! И растил его Эмиль. Так что, он очень любит своего ребенка. Поэтому, так его и избаловал.
-И Лионель тоже,-Заметил контрразведчик,-Носился с ним, как с гретым яйцом. Вообще, он был человеком довольно жестким, но Эмиль и Арно всегда были его слабостью. Он их жутко баловал, хотел, чтобы они были счастливы и у них было все самое лучшее. Купил, однажды, Эмилю машину, которую даже король не может себе позволить! А маленький Арно всегда был одет так, что багряноземельские принцы могли бы тихо плакать, от зависти, в сторонке! Без Лионеля, их ''кредит под золотое будущее'' заметно иссяк. Теперь они вынуждены жить гораздо скромнее. Графиня Арлетта Эмиля не жалует,-его рождение, когда-то, чуть не стоило ей жизни. Поэтому, прибрала все денежки Лионеля к рукам и выделяет младшему сыну с внуком очень мало. Кстати, возможно, завещание Ли припрятал ее пасынок Марсель. Он служит в полиции, и провернуть такую мелочь, как запугать нотариуса, для него несложно.
-Бедные мальчишки!-Вздохнул Рамон,-Я мог бы защитить их от множества неприятностей, которые им приходится испытывать.
-Если Эмилю будет что-то нужно,-Усмехнулся Райнштайнер,-Он сам к вам прибежит! Вот, увидите! Он мальчик, несмотря на некоторую инфантильность, умненький,-недаром, говорят, что он будущий профессор. И вряд ли его так уж пугает ваша внешность. Он, все-таки, медик, и чего он там не видел?
Как ни странно, предсказание Райнштайнера вскоре сбылось. Незадолго до выписки Рамона из госпиталя, Эмиль подошел к нему, когда он прогуливался в саду госпиталя, и тихонько проговорил:
-Ваше Превосходительство, могу я вас кое о чем попросить?
-Пожалуйста!-Улыбнулся Альмейда,-Я всегда к вашим услугам! Только, пожалуйста, называйте меня не этим громоздким титулом, а просто Рамоном! Хорошо?
-Хорошо,-Согласился Эмиль,-Хотя, и неудобно!
-Гораздо удобнее,-Отвечал Рамон,-Чем ''Превосходительством''!
-Мне крайне неудобно вас просить,-Эмиль вдруг покраснел, как ребенок, которого застукали за кражей конфет,-Все-таки, он, действительно, был еще очень молод,-Даже не знаю, как и начать..
-Не бойтесь,-Улыбнулся Рамон, взяв его руки в свои,-Что бы вы ни сказали,-я пойму!
-Не знаю,-Вздохнул Эмиль,-Я очень боюсь, что вы сочтете меня чокнутым!
-До принца Фридриха,-Насмешливо заметил Рамон,-Вам очень далеко!
Эмиль очень мило и смущенно улыбнулся, и, опустив голову, как ''плавающий'' на экзамене кадет, тихонько проговорил:
-Мне очень хотелось бы, чтобы вы меня выручили! Скоро у моей матушки опять будет званый вечер,-она их довольно часто устраивает,-во-первых, ей очень нравится, что она, в наши дни, поддерживает старинные аристократические традиции, а во-вторых, кроме пения, она не чужда литературе, и очень любит почитать гостям свои басни и стихи. Так вот, я хотел бы, чтобы вы пришли, на этот вечер, со мною!
-Зачем?-Удивился Рамон,-Я совсем не знаю никого из гостей вашей почтенной матушки. К тому же, я, вообще-то, не поклонник басенного жанра. Не люблю, когда людей показывают под видом зверюшек, считая это очень остроумным. Если этим, когда-то, отличались древние поэты, то сейчас это выглядит довольно неразумно, и годится, разве что, для того, чтобы забавлять малышей,-и тем скоро наскучит. Когда мой юный родственник Берто Салина был маленьким, лисички, белочки и зайчики ему очень быстро надоели. И он заявил, что когда людей переодевают в зверюшек, это выглядит очень глупо. Его даже на карнавал нарядиться какой-нибудь зверушкой сложно было заставить.
-Арно такой же,-Улыбнулся Эмиль,-И тоже наряжаться зверюшками никогда не любил! ''Олененком'' называть себя еще позволяет,-но только мне,- поскольку, привык. Хотя, иногда, дуется, что я называю его, как маленького, и дразнит меня ''Ми'',-Лионель когда-то выболтал ему мое детское прозвище.
-У вас очень милый сын,-Проговорил Рамон,-Но чем же я могу быть вам полезен, на этом вечере?
-Понимаете,-Эмиль смутился еще больше,-Я хотел бы, чтобы вы, на нем, сыграли роль моего мужа!
-Что?!-Если бы Рамона ''причесало'' пролетающим над головой снарядом, он был бы куда менее потрясен,-Роль, извините, кого?!
-Моего мужа!-Прикусывая нижнюю губу, повторил Эмиль,-Дело в том, что на этом вечере будет одна особа, которая очень заинтересована в том, чтобы женить меня на себе, а я этого совсем не хочу! Во-первых, я из ''отмеченных'', и меня всегда привлекали мужчины, а не женщины. Ну, точнее,-один мужчина,-мой брат. Не подумайте, что я меняю любовников, как трусы! И жениться было бы просто нечестно и неприлично. Конечно, некоторые ''отмеченные'' женятся, но счастья это им никогда не приносило. К тому же, сама Франческа меня не любит. Ей просто нужен мой титул. Она очень известный в Фельпе модельер, и считает, что титул графини будет привлекать больше внимания к ее коллекциям нарядов. Тем более, что сейчас она выпускает ''линейку'' свадебных платьев. Есть и еще одна причина,-Франческа-вдова крупного фельпского мафиози. Муцио погиб, несколько лет назад его взорвали на яхте. Подозревали в этом адмирала Джильди, чья семья связана с мафией,-в Фельпе все связаны с мафией. И бордонских агентов,-ведь, Фельп всегда воевал против Бордона. Муцио оставил Франческе огромные деньги, но пустить их просто так в дело она не может,-ее сразу обвинят в ''отмывании''. Если же она положит их в банк, как графиня Лэкдеми, она может официально заявить, что средства принадлежат нашей семье. А кто будет подозревать в прокручивании ''грязных'' денег знаменитую певицу? А тем более,-меня, безобидного медика? Финансовая полиция может решить, что деньги были оставлены мне братом. Ли был довольно богат,-поскольку, помогал герцогу Алве в поставках к королевскому Двору кэналлийских вин. Ли ведь был начальником королевской охраны, и сумел добиться, для Росио, как мы называли Рокэ Алву, титула Поставщика Их Величеств.
-А вы этим,-Поинтересовался Альмейда,-Не занимаетесь?
-Нет,-Отвечал Эмиль,-Это довольно темный бизнес,-и он совсем не для меня! Я живу медициной, иногда неделями не покидаю госпиталь. Арно, бедняжка, на меня обижается,-ведь он подросток, и ему очень часто бывает одиноко.
-Понимаю,-Вздохнул Рамон,-Ваше нежелание жениться на вдовушке мафиози, но как я могу назваться вашим мужем? Мне никто не поверит! Когда мы могли сойтись, если я бываю в Олларрии, в лучшем случае, раз в два года?
-Но матушка,-Заметил Эмиль,-Об этом не знает! И Франческа-тоже! В Хексберг я иногда приезжаю, на какие-то научные конференции, или когда навещаю эрэа Вейзель,-когда я учился в Университете, она была моим преподавателем. Так что, мы вполне могли там с вами встречаться! А если мы встречались, то вполне могли завести романтические отношения!
-Мне очень жаль,-Вздохнул Рамон,-Что мы с вами не встречались на самом деле!
Рамон не хотел показывать Эмилю, что такое предложение заставило его растеряться. Выдать себя, на приеме у графини, за супруга ее сына! Как ни крути, но выглядело все это довольно странно. Конечно, Эмиль в Хексберге, действительно, бывал, но Рамону пересекаться с ним не приходилось. Поскольку, он занимался делами флота, то к медицине проявлял интерес лишь тогда, когда заболевал гриппом. И то, в основном,-к народной, поскольку, к таблеткам всегда относился крайне подозрительно,-тем более, что монополистом на лекарственном рынке являлась Дриксенская Кесария,-государство, относившееся к Талигу, мягко говоря, недружелюбно. С Лионелем встретиться ему однажды пришлось,-но эта встреча особой радости ему не принесла, из-за того, каким образом, после короткого, но бурного романтического свидания, Лионель его покинул. Эмиль был куда лучше своего нагловатого братца. Он был гораздо тактичнее, воспитаннее, нежнее. Вроде бы, близнецы, а характеры у них абсолютно разные! Хотя, и по внешности, Рамон вполне мог бы их различить,-черты лица у Эмиля были гораздо мягче, улыбка-намного обаятельнее, а взгляд,-более искренний. Поэтому, пациенты доверяли молодому доктору Лэкдеми куда больше, чем другим врачам. Он был с ними предельно честным, но, при этом,-очень милым и добрым. Он умел общаться с ними легко, поддерживая их даже в самых тяжелых случаях.
-Милито,-Рамон, сам не зная, почему, назвал Эмиля н марикьярский лад,-Неужели, вы, и впрямь, думаете, что графиня Савиньяк во все эти сказочки поверит? Судя по ее интервью, которые мне иногда доводилось читать, она женщина очень умная. И вдовушка мафиози, наверняка, не столь глупа, чтобы поверить в сочиненную на ходу выдумку!
-Я все понимаю,-Отвечал Эмиль,-И отдаю себе отчет в том, что моя матушка, действительно, женщина неглупая, и Франческа тоже не дура,-она не из тех пустышек, кто обожает сплетни из глянцевых журналов. Но, с другой стороны,-они, все-таки, дамы, а не сотрудники кардинала Дорака!
-Кстати, ваш брат,-Заметил Рамон,-Тоже, если вы этого не знали, на Дорака работал! К тому же, кардинал, насколько мне известно, давно знаком с вашей семьей. А значит, графине Арлетте будет несложно к нему обратиться, чтобы узнать, правда ли мы супруги.
-Конечно, исключать такого нельзя,-Нахмурился Эмиль,-Но, с другой стороны,-матушка всего лишь женщина, а не офицер контрразведки, и не побежит, из-за обеденного стола, к кардиналу! А потом, когда Франческа уедет ни с чем, то все это будет уже неважно!
-Какой же вы,-Насмешливо-ласково проговорил Рамон,-Наивный! И план ваш тоже напоминает спектакль ардорского кукольного театра. Такое впечатление, что к этому гениальному плану приложил свои лапки ваш маленький ''Олененок''!
-В общем, да,-Подтвердил Эмиль,-Арно тоже не хочет, чтобы Франческа вошла в нашу семью. Она никогда его не любила, и, к тому же, малыш ее просто боится!
-Ну, хорошо,-Согласился Рамон,-Пожалуй, я приму участие в этом представлении,-ради того, чтобы вашему ребенку не пришлось страдать из-за злобной мачехи! Но, учтите,-вам тоже придется немного мне подыгрывать!
-Каким,-Поинтересовался Эмиль,-Образом?
-Вести себя, как послушный и любящий супруг,-Обьяснил Альмейда,-То есть, смотреть на меня влюбленными глазами, и, время от времени, со мною целоваться!
-Еще чего!
-В таком случае,-ничем вам помочь не могу,-подыщите себе актера, из фирмы, которая организовывает розыгрыши!
-Этих актеров,-Губы Эмиля обиженно дрогнули,-Знает вся Оллария, поэтому,-мало того, что мне никто не поверит,-я опозорюсь, хуже, чем если бы я ходил к проституткам!
-Ладно, не обижайтесь,-Альмейда осторожно приобнял Эмиля за плечи,- И не бойтесь! Слишком переигрывать я не буду! Но, все-таки, прошу вас,-не воротите, от меня, слишком демонстративно, нос,-иначе, все тут же поймут, что все это только игра!
-Хорошо,-Кивнул Эмиль,-Постараюсь изображать любящего супруга как можно естественнее!
Доверчивые глаза Эмиля напоминали глаза молоденького оленя. И Альмейда подумал, что и граф Лэкдеми, и его упрямый малыш Арно,-оба совсем еще оленята. Золотые волосы Эмиля выбились из-под зеленой форменной шапочки, и Рамон осторожно поправил их здоровой рукой.
-Уже репетируете,-Спросил Эмиль,-Роль заботливого мужа?
-В общем,-да!-Отвечал Рамон,-И хочу, чтобы нас кто-нибудь увидел. Чтобы, в случае чего, подтвердили кардиналу Дораку и вашей матушке, что мы, действительно, вместе!
Знаменитая оперная певица Арлетта Савиньяк Рамона очень удивила. Когда они с Эмилем вошли в гостиную, она рассказывала присутствующим о покушении на Эмиля, во время его поездки в Фельп, где он лечил адмирала Джильди, являвшегося премьер-министром этой небольшой приморской республики. Причем, рассказывала довольно иронически, как будто это была какая-то забавная история, а сообщив гостям о несостоявшемся благодаря работавшему с Эмилем юному стажеру Герарду Арамоне, покушении, принялась показывать гостям свои драгоценности. Рамон слышал, что оперная ''дива'' очень любит драгоценные камни,-но его удивило, что она стала показывать их гостям без всякой паузы, после рассказа о неприятном происшествии с Эмилем.
-Уважаемая госпожа графиня,-Проговорил Рамон,-Ваш экскурс по несомненно красивым и дорогим украшениям безусловно очень интересен, но, по-моему, Эмиль должен быть, для вас, куда дороже, чем все золото Кэртианы!
Последовала немая сцена, не хуже, чем в спектакле ''Инспектор инкогнито''. Но Арлетта очень быстро сориентировалась, сделав такое непроницаемое лицо, что сама главврач госпиталя имени короля Франциска могла бы ей тихо позавидовать.
-Простите,-Негромко проговорила она,-Не имею такой чести, быть с вами знакома.
-Рамон Альмейда,-Представился Рамон,-Первый Адмирал Талига, командующий флотом!
Вообще-то, представляться всеми этими официальнымм титулами ему совсем не нравилось, но, в данный момент, очень хотелось произвести впечатление на эту ''звезду'', которая смотрела на него, как будто он был каким-то несчастным фендриком.
-Дорогая матушка,-Лукаво улыбнулся Эмиль,-Извини, что забыл тебе сразу представить моего мужа!
Тут пауза была уже гораздо дольше, и Арлетте пришлось, чтобы взять себя в руки, отхлебнуть немного вина. Арно тихонько фыркнул, а молодой человек в парадной черно-белой форме полиции Талига,-явно, инспектор Валме,-потрепал за ухо крупного волкодава, мирно дремавшего возле его кресла.
-И что все это,-Осведомилась худая брюнетка в платье, состоявшем из черного лифа и ярко-красной юбки, напоминавшей боцманский рупор,-Значит?!!
Рамон мгновенно догадался, что эта дама,-явно, Франческа Скварца. В руке девица нервно сжимала тонкий бокал, с явным риском его раздавить.
-Это значит,-Обьяснил Эмиль,-Что Рамон-мой любимый и уважаемый супруг!
-И когда вы,-Нервно осведомилась Франческа,-Успели пожениться?!
-Не так давно,-Отвечал за немного растерявшегося Эмиля Альмейда,-Когда Милито приезжал в Хексберг, на научно-практическую конференцию, которую проводила профессор Вейзель. А знакомы мы довольно давно. Кстати, уважаемая эрэа Скварца, если я не ошибаюсь, поставьте, пожалуйста, бокал, поскольку, если вы его раздавите, Эмилю придется зашивать вам руку. Он прекрасный мастер своего дела, но женщину шрамы совсем не украшают!
-Да пошли вы все!!!-Резко бросила вдова мафиози,-Мошенники!!! Уроды!!! А вы, дорогой Эмиль, ничем не лучше вашего сыночка-потаскухи, который расторг помолвку с сыном адмирала Джильди, потому, что связался с каким-то дриксом! Виконт Сэ связался с дриксом!!!
Она высказала это в тоне персонажа одной из пьес Барботты, который, желая напакостить неприятному для него человеку, воскликнул:
-'Представьте себе,-мать наследника герцога-какая-то горничная!!!''
-Ну и что тут,-Спросил Рамон, взяв явно растерявшегося Эмиля за руку,-Такого ужасного? Ну, расторг парень помолвку,-и это трагедия? Тем более, что капитан Джильди, насколько мне известно, сходит с ума по явно вымышленной им особе.
-Вот именно,-Заметил Арно,-Луиджи чуть ли не с детства страдает по какой-то Поликсене, которую он видел во сне. А я люблю не его, а Руперта!
Скорость, с которой из шкафа вывалился еше один скелет, удивила даже Рамона. Похоже, что сюрпризов, в этой сумасшедшей семейке, было немало.
-Руперта?-Переспросил Эмиль,-Случайно, не Фельсенбурга?
-Именно его,-Отвечал ''Олененок'',-Мы с ним встречаемся. Он чудесный парень!
-Но он, действительно, беженец из Дриксен,-Заметил Эмиль,-И постарше тебя. Он учится в Университете, на медицинском.
-Он старше меня,-Проговорил Арно,-На три года, а не на тридцать! И мы друг друга любим!
-Ну, знаете ли,-Франческа со злостью швырнула бокал об пол,-Разбирайтесь со своими мужьями и любовниками сами, а я не собираюсь все это терпеть!
-Какая невоспитанность,-Негромко заметил брат графини Савиньяк, министр иностранных дел, Гектор Рафиано,-И чем, собственно, Фельп отличается от Бордона?
Рамон иронически хмыкнул, вспомнив, как граф Рафиано сравнил бордонцев с крашенными ызаргами. Арно и Эмиль тоже улыбнулись, припоминая нашумевшее дядюшкино изречение.
Арлетта только вздохнула. Похоже, что сравнение Фельпа с Бордоном ей не слишком понравилось. И, к тому же, помолвка Эмиля с богатой вдовушкой, явно, срывалась.
-Все!-Заявила Франческа, хватая сумочку,-Ноги моей больше не будет в этом сумасшедшем доме!
-«В Олларию я больше не ездок'',-Процитировал инспектор Валме, после того, как она выскочила из гостиной, фразу из пьесы Дидериха „Трагедия от учености“,- ''Карету мне, карету!''
-Ну, да,-Поддакнул ему молодой человек в сером свитере,-виконт Анри Дарзье, племянник кардинала Дорака,-''Скорой Помощи''!
Тут Арлетта тяжело вздохнула, всем своим видом показывая:-''За все это безобразие я ответствености не несу!, и печально проговорила:
-Завтра обо всем, что здесь произошло, будет трещать вся ''желтая'' пресса!
-Не будет, дорогая сестрица,-Заверил ее граф Рафиано,-Им сейчас не до этого,-они бурно обсуждают, что происходит между нашей королевой и генералом Феншо, и о том, почему Его Величество до сих пор не подал на развод!
-Если он подаст на развод,-Заметил премьер-министр Штанцлер,-То останется без наследников, поскольку, ему придется признать, что Ее Величество ему неверна, а значит, ее дети не от него. А что ей, бедняжке, делать, если Его Величество неспособен быть отцом? К тому же, герцог Алва жутко настойчив, а она всего лишь слабая женщина!
-Началось в деревне утро!-Насмешливо шепнул Эмиль Рамону,-По его мнению, Росио спит со всей Олларией,-в том числе,-и со мной! Однажды я прочел, на одном дурацком сайте, на который мне подкинул ссылку вышеупомянутый Феншо, обожающий подстраивать мне мелкие пакости, какой-то кошмар, о том, что я занимался сексом и с моим братом, и с Алвой, одновременно! А кто наболтал об этом придурочному военкору Понси? Это эр Август! У него больная фантазия, и, к тому же, он любит сушить лапшу на ушах доверчивых идиотов!
-Заниматься сексом,-Улыбнулся Альмейда,-Ты будешь только со мной, а Понси и эру Августу я все уши оборву, чтобы не трепали твое доброе имя!
-Сексом с вами?!-Фыркнул Эмиль,-Еще чего!
-Не забывай, что мы с тобой супруги,-Усмехнулся Рамон,-Поэтому, твое заявление об отказе от исполнения супружеских обязанностей выглядит подозрительно и нелепо. Кстати, на нас все смотрят. Поэтому, как выражались пингвины, в одном дурацком дриксенском мультике,-''Улыбаемся и машем!'',-то есть, пьем вино и целуемся!
Не успел Эмиль что-то возразить, как Рамон завладел его нежным ртом. Штанцлер смешно побагровел, и пробурчал что-то о забытом благочестии, граф Рафиано понимающе ухмыльнулся. Похоже, что он давно хотел пристроить Эмиля в хорошие руки. Арлетта сделала вид, что пишет, а старик Валмон принялся нарочито громко рассказывать своему сыну и Дарзье, как однажды купил сорт необычных астр, якобы привезенных из Багряных Земель,-астры же, почему-то, оказались чертополохом.
-Хорошо еще,-Заметил Марсель,-Что не саккотой! Предстаьте заголовки в СМИ,-''Отец инспектора полиции арестован за выращивание наркосодержащих растений!''.
Поцеловав Эмиля, Рамон почувствовал, как в его руки впились острые ноготки.
-Не смейте так со мной обращаться!-Тихонько прошипел Эмиль,-Иначе, еще одного пальца лишитесь!
Рамон вздохнул, подумав, что, все-таки, Эмиль похож на Лионеля гораздо больше, чем он решил, когда они познакомились. Все-таки, молодые люди — близнецы, и Лионель, если даже его уже нет, все равно, останется. Останется в Эмиле. Пусть легко, неуловимо, но всегда будет напоминать о себе. И Эмиль будет так же ловко выскальзывать из объятий, и исчезать, когда так хочется быть с ним.
Окончательно поправившись, Рамон заказал билет на самолет, и уже упаковывая сумку, чтобы отправиться обратно, в Хексберг, услышал, по радио, сообщение:
-»В военной школе «Лаик» произошел сильнейший пожар. Предполагаемая причина,-неосторожность обслуги, работавшей на кухне, расположенной в старом деревянном «крыле» здания. Не так давно, там установили мощный котел для подогрева воды. Судя по всему, он загорелся из-за того, что старая, негодная проводка не выдержала нагрузки. Какое количество учеников, преподавателей и обслуги находилось, на момент пожара, в школе, пока точно не установлено!".
-«Старая, негодная проводка»!-С досадой подумал Альмейда,-Капитан Арамона совсем потерял совесть, разворовал все выделенные на содержание школы средства, а теперь, из-за этого, могут погибнуть дети! Ах, ты, крабью тещу за хвост! Там же, скорее всего, сейчас Берто и малыш Эмиля!
Даже не заперев дверь своего гостиничного номера, командующий флотом Талига выскочил на улицу, и, поймав такси, помчался в «Лаик».
Когда он прибыл туда, то увидел капитана Арамону, который суетился в клубах черного дыма, возмущенно на кого-то крича:
-Нет воды?!!! Как это,-«Нет воды»?!!! Кто приказал снести водоколонку?!!! Я приказывал?!!! Не может этого быть!
-Вызывай пожарных, жирный идиот!!!!-Заорал на него Рамон,-Бояться вынести сор из дома уже поздновато!!! Прессе все известно!!! Где дети?!!
-Дети на спортивной площадке,-занятия уже закончились,-Пролепетал растерявшийся Арамона,-Только двое-в Старой Галерее, я их там запер, в наказание! Виконт Арно Сэ и герцог Ричард Окделл! Они злостные нарушители дисциплины!
Рамон злобно выругался. Старая Галерея соединялась коридором с постройками, откуда начался пожар. А значит, дети могли там просто погибнуть!
-Топор,-Спросил он Арамону,-Есть?!!
-З-зачем?!-Еще больше растерялся тот,-Топор?!!
-Я ключиками в дыму орудовать буду?!!-Альмейда встряхнул директора «Лаик» за плечи,-Ты, идиот, вообще, понимаешь, что ты, возможно, убил этих мальчишек?!!! Нельзя было их хотя бы в классе оставить?!!! Где топор?!!
-Сейчас принесу,-Проговорил очутившийся рядом человек в сером костюме, видимо, один из преподавателей,-Если в конюшне остались противопожарные инструменты!
Рамон бросился за преподавателем в конюшню. К счастью, топор они нашли. Он просто валялся недалеко от дверей, рядом с помятым и ржавым ведром. Похоже, с противопожарным инвентарем в этой школе было не очень. А наличие конюшни Рамона и вовсе добило. Конечно, верховая езда — это неплохо, но будущие офицеры должны изучать новую технику, а не лошадей объезжать.
-Верховая езда,-Пробормотал он,-Может быть, у вас кадеты еще и фехтованием занимаются?
-Занимаются,-Подтвердил учитель, представившийся, как мэтр Шабли,-На уроках общефизической подготовки!
-Ызарги знают, что!-Фыркнул Рамон,-Дикость, позапрошлый «Круг»! Что у вас тут, вообще, происходит?!!
-Это даже не позапрошлый «Круг»,-Вздохнул историк Шабли,-А поза-позапрошлый! Капитану Арамоне надо носить не «камуфляж», а ботфорты, времен наших прапрапрадедов. Он так застрял в прошлом, что иногда возникает впечатление, что он туда и уйдет, вместе с этой школой!
Он бормотал что-то еще, но Альмейде некогда было его слушать,-Первый адмирал бросился в Старую Галерею.
К счастью, мальчишки были живы. Ричард задыхался в дыму и кашлял, но отозвался, когда Рамон позвал запертых учеников по именам.
С Арно было хуже. Мальчик был без сознания, и лежал на полу, где Рамон кое-как его отыскал, из-за густых клубов дыма, в которых почти ничего не было видно.
-Арно аллергик,-Объяснил, отчаянно кашляя, Ричард,-Кстати, я тоже, но у меня хоть на дым такой чувствительности нет. А он даже от запаха мандарин сознание теряет!
-Скорее всего,-Подумал Рамон,-Это последствие близких отношений между братьями! Ну, что же вы натворили! Танцевали, веселились, а малыш теперь мучается!
Подхватив Арно на руки, Рамон скорее помчался на улицу. Ричард, к счастью, мог идти сам, и цеплялся за его рукав. Окделл, сын связавшегося с так называемыми «оппозиционерами», ударившимися в террор, генерала, погибшего при аресте, непонятно каким образом очутился в военной школе. И, судя по всему, юный виконт Сэ был его единственным другом. И сейчас Ричард, всхлипывая, тихонько молился, чтобы Арно выжил.
«Скорая» подъехала очень быстро. Среди прибывших медиков, Рамон узнал Руперта фок Фельсенбурга, родственника дриксенского кесаря,-бабка Руперта, герцогиня фок Штарквинд, приходилась кесарю Готфриду сестрой,-и бывшего адьютанта адмирала Кальдмеера. Командующего Западным флотом Кесарии вдруг занесло в Талиг,-как говорили, Олафа, в его родной стране, обвинили в участии в покушении на принца Фридриха, к которому он никакого отношения не имел,-Олаф Кальдмеер был отважен в бою, но в политику не лез, и в обычной сухопутной жизни был добрейшей души человеком. Такой, явно, не стал бы подсовывать бомбы под стол даже отпетому мерзавцу Фридриху,-а Руперт, когда-то служивший при Олафе, увязался за ним. И, похоже, что в Талиге осуществил свою давнюю мечту,-поступил на медицинский. В Кесарии он не мог этого сделать, поскольку, его желанию противились знатные родственники, а в сделавшись обычным беженцем, он, наконец-то, смог это себе позволить. Наблюдая, как он помогает врачу приводить в чувство Арно, Рамон подумал, что молоденький дриксенский герцог, похоже, действительно, любит «Олененка». Очень старается, до прикушенных губ, скрывать свой страх за мальчика, но его невольно выдают бледность и плещущаяся в глазах тревога.
-Арно, давай, дыши!-Услышал Рамон срывающийся шепот Руперта,-Пожалуйста, хороший мой, не покидай меня! Живи, «Олененок», умоляю, живи!
Арно как будто откликнулся на его шепот. Судорожно вздохнул, губы дрогнули, бледное, как бумага, лицо начало слегка розоветь, он даже попытался схватиться за рукав приятеля.
-Мальчик, определенно, выживет,-Проговорил доктор,-светловолосый парень, судя по бейджику на зеленой куртке,- Альберт Доннербург, о котором Эмиль рассказывал, как о большом интригане, который постоянно «стучал» на него главврачу,-Но надо в госпиталь! Наглотался дыма, и, к тому же, есть ожоги, очень низкое давление и все симптомы аллергической реакции. В анафилактический шок они вряд ли перейдут, но отравление дымом для аллергика небезопасно.
-Не надо!-Воспротивился Арно,-Не хочу в госпиталь! Эмиля только напугаете!
-Доктор Лэкдеми не барышня,-Заметил Рамон,-Чтобы свалиться в обморок, узнав, что у тебя проблемы со здоровьем. Так что, успокойся, пожалуйста, и слушайся врачей!
-О, и вы тут!-Проворчал мальчишка,-Повсюду успеваете!
-Арно, ну, что ты городишь?!-Нервно заметил Руперт,-Господин Альмейда спас тебе жизнь! Это он вытащил тебя и еще одного мальчика из огня! Тебе благодарить его надо, а ты дуришь!
-Это потому, что он, действительно, наглотался дыма,-Примирительно проговорил Альмейда,-И пока не соображает, что делает! Пожалуй, я поеду с ним, и сам поговорю с Эмилем!
По дороге в госпиталь, он заметил, что Руперт, сидя возле Арно, держит его за руку. И сам «Олененок» тоже держался за руку своего друга. И в этом соединении тонких пальцев было что-то такое, что заставляло догадываться о том, что у мальчишек очень близкие и доверительные отношения. Конечно, вряд ли все это нравилось Эмилю,-тем более, что Руперт был из Дриксен, а Эмиль, как и многие, привык относиться к Кесарии, как к врагу, и ее подданным не доверял, но мальчишки, явно, были влюблены, и это была очень трудная ситуация.
Забронированный билет в Хексберг пропал, но Альмейда об этом не жалел. Он решил остаться в Олларии еще немного, чтобы узнать, как чувствует себя пострадавший от пожара мальчик. Тем более, что Савиньяки, через герцога Алву, приходились ему дальними родственниками. И, к тому же, ему было очень жалко оставшегося без отца мальчишку. Ли Савиньяк был тем еще чудищем, но своего ребенка он очень любил, и чувствовалось, что Арно его очень не хватает,-а оттуда и все его «закидоны». С которыми Эмиль не всегда может справиться.
Придя в госпиталь, чтобы узнать, как больной мальчик, Рамон, уже в фойе, столкнулся с Эмилем.
-Я видел в окно, что вы идете,-Пояснил тот,-И очень удивился, что вы не уехали.
-Я очень волновался за твоего ребенка,-Отвечал Рамон,-Как его дела?
-Уже лучше,-Улыбнулся Эмиль,-Похоже, что он даже рад, что сюда попал. Это дает ему право не отлипать от Фельсенбурга. А Руперт выпросил право наблюдать за состоянием «Олененка», и они почти не расстаются. Я очень испугался, когда Арно сюда привезли. Он ужасный аллергик, а у него было серьезное отравление дымом. К счастью, он очень быстро выкарабкался! И я невероятно благодарен вам, за то, что вы его спасли. У меня ведь больше никого нет. В этом ребенке смысл моей жизни. Многие меня не понимают, считая, что я «взвалил себе на шею обузу, в совсем юном возрасте». А что было бы со мною, если бы его не было? Одна лишь работа,-и больше ничего? Когда пропал Ли, я не сошел с ума, не спился и не проглотил пачку снотворного, только потому, что со мною был «Олененок»! Поэтому, я готов сделать для вас что угодно, за то, что вы его спасли! Помнится, вы меня хотели? Если ваши планы не изменились..
-Милито, я просто не мог позволить мальчику погибнуть,-Смущенно проговорил Рамон,-У меня и в мыслях не было, принудить тебя, таким образом, к каким-то отношениям. Просто, я тебя очень люблю! Это правда! И мне очень жаль, что ты меня не любишь! Пожалуйста, передай Арно, что я желаю ему скорейшего выздоровления! Надеюсь, что у него и у тебя все будет хорошо!
Вручив Эмилю большого плюшевого олененка, коробку конфлет и букет цветов, Рамон, с улыбкой, откозырял ему, и отправился к выходу, боясь оглянуться. Поскольку, тогда, у него уже не было бы сил, чтобы уйти.
Вернувшись в Хексберг, Рамон так ушел с головой в дела, что даже забыл о собственном Дне Рождения, и очень удивился, когда ему напомнил об этом событии заявившийся к нему Вальдес.
-Все бумажной возней занят?-Осведомился он, устраиваясь на подоконнике, с грацией ленивого черного кота,-Не надоело?
-Надоело, хуже горькой касеры,-Отвечал Рамон,-Ты даже не представляешь, как! Поэтому, в самое ближайшее время, выйду в море, на учения!
-Доктора,-Заметил Вальдес,-Будут недовольны!
-Ничего,-Отвечал Рамон,-Они всегда недовольны! В Олларии меня так залатали, что ничего со мною не случится!
-Слышал,-Улыбнулся Вальдес,-Что ты попал к превосходному хирургу. Даже гуляли слухи, будто ты там на нем женился!
-Какое там «женился»?-Усмехнулся Рамон,-Где Эмиль, а где я?
-Ну, ты не прибедняйся!-По-кошачьи фыркнул Вальдес,-Ты мужчина видный! За тобой еще куча таких бегать будет!
-Мне не нужно, чтобы за мной бегали!-Отрезал Рамон,-Я старый холостяк и привык быть один. Готовить умею сам, и носки покупаю новые, поэтому, штопать их мне не надо!
-А кто-то предлагал,-Улыбнулся Вальдес,-Тебе их штопать?
-Как раз, наоборот,-Проворчал Рамон,-Категорически отказались,-и правильно! Золотые руки хирурга нужны для того, чтобы штопать больных, а не дырявые носки!
-Категорически отказались,-Возразил Вальдес,-Поскольку, не поняли, что профукали шанс заполучить мужчину мечты! Похоже, что твой Лэкдеми-просто избалованный, капризный дурак! Столичная штучка, которая думает, что все будут падать к его ногам! Хотя, откровенно говоря, кому он нужен? Это моя дорогая тетушка «раскрутила» его так, что «звездуну» Альдо Ракану не снилось! А он ничего из себя не представляет!
-Он прекрасный хирург!-Оборвал Вальдеса Рамон,-Если бы не Эмиль, я вернулся бы с пустым рукавом, без половины лица и без глаза! Так что, завязывай этот бессмысленный разговор! Лучше уж расскажи про своего дрикса, что ли!
-Про Олафа? Ну, он все так же! Как обычно! Читает «Эсператию», делает украшения и философствует. К нему сын приезжает. Звонил недавно.
-Сын? Не знал, что у него есть дети!
-Есть. Оказывается, Руперт-его сын. Когда-то Олле немного помутил с дочерью герцогини фок Штарквинд, во время карнавала, в Ассерьенте. Потом она вышла замуж за герцога Альберта фок Фельсенбурга. А перед этим, тайком, сообщила Олафу, что ждет ребенка. Потому, он, потом, и взял Руперта к себе на службу. Но во флоте прослужил недолго. Когда они бежали из Кесарии, Руперт предпочел профессию медика. Ну, и правильно, наверно,-по крайней мере, Олафу не придется за него тревожиться. Волноваться Олафу, вообще, нельзя,-у него сердце болит! Хотя, вообще, медицина-это жуткая скука. Жить можно только в море,-и больше нигде! Не могу долго находиться на суше,-задыхаюсь!
-Вы правы,-Проговорил, входя в кабинет Рамона… Эмиль Лэкдеми,-В больших городах душно, а в столице,-тем более! Поэтому, я решил перебраться сюда. Мой Арно-жуткий аллергик, и ему нужен свежий морской воздух!
-Милито?!!-Ахнул Рамон,-Ты, что, сбежал из Олларии?!!
-Не сбежал,-Отвечал Эмиль,-А решил перебраться туда, где Арно будет лучше. Ему, действительно, нужен свежий воздух, иначе, у него могут возникнуть серьезные проблемы с легкими! Пока мы остановились у эрэа Юлианны, а со временем надеюсь подыскать квартиру получше!
-Зачем что-то искать? Перебирайтесь ко мне!-Предложил Рамон,-У меня половина дома пустует! Не сдавать же туристам! Для адмирала это, все-таки, как-то несолидно! Не беспокойся, приставать к тебе не буду! И платы за квартиру не потребую! Буду счастлив уже тем, что у меня появится хорошая компания! А вам будет гораздо удобнее, чем ютиться в одной комнатушке, у эрэа Вейзель! Все-таки, Арно уже большой мальчик, ему нужен простор. Так что, переезжайте, когда угодно! Могу даже сейчас передать тебе ключи! Не понравится обстановка,-все сменим, чтобы вам с мальчиком было комфортно!
-Ну, вы тут решайте квартирный вопрос,-Усмехнулся Вальдес,-А я поехал на «Астэру»!
-Эй, эй!-Остановил его Рамон,-Не забудь вечером заглянуть! Сам же напомнил мне о Дне Рождения! Вот, и отпразднуем и его, и новоселье Милито!
Вальдес, усмехнувшись, покинул кабинет Альмейды, а Рамон спросил Эмиля:
-Так что такого произошло в Олларии, что ты, бросив службу в лучшем в стране госпитале, бежал сюда? Эрэа Арлетта опять попыталась тебя женить или выдать замуж?
-Нет,-Отрицательно встряхнул головой Эмиль,-Я, правда, боялся за Арно. Вскоре после выписки из госпиталя, он долго кашлял. И, к тому же, после того, как школу, где он учился закрыли, а капитан Арамона то ли сбежал, то ли куда-то пропал, не без чьей-то ''помощи'', выяснилось, что в ''Лаик'' вовсю торговали наркотиками, исчез один из одноклассников Арно, Паоло Куньо, а в уцелевшей части Старой Галереи полиция нашла целый склад оружия. Возможно, что капитан Арамона был связан с ''Людьми Чести''. Вы знаете, кто это такие?
-Знаю,-Кивнул Рамон,-Придурки-''оппозиционеры'', которые хотят сделать королем этого ''поп-звездуна'', Альдо Ракана, который распевает в каждом утюге!
-Это очень опасные люди,-Вздохнул Эмиль,-Когда-то Карл Борн, который был с ними связан, убил нашего с Ли отца. Если это они хранили в ''Лаик'' оружие, мой малыш, для них,-опасный свидетель. Он рассказывал мне о каких-то людях, которых он видел в Старой Галерее, когда его там запирал этот старый мерзавец Арамона. ''Олененок'' говорил, что это были призраки монахов танкредианского аббатства, которое в древности было на месте ''Лаик''. Но я врач, а потому, ни в каких призраков не верю. Скорее всего, это были реальные люди, в костюмах монахов, которые должны были напугать и ввести в заблуждение тех, кто их увидит,-обслугу или мальчишек. Когда-то я сам учился в этой школе, и, однажды, когда меня заперли в Галерее,-у Арамоны давно была ненормальная склонность запирать там провинившихся мальчишек,-я тоже увидел ''монахов'',-и среди них,-отца. Я жутко испугался, поскольку, рассказывали, что если к шествию ''выходцев'' присоединится реально живущий человек, то он скоро погибнет. И отец, действительно, вскоре был убит! Но однажды, когда я был уже взрослым, то задумался о том, что другие, кого я тоже видел в Галерее, в обличье монахов,-герцог Вальтер Придд, граф Гирке, профессор Дюшене, граф Килеан ур Ломбах,-все они живы! Погибли только случайно попавший под машину, в нетрезвом виде, Иорам Ариго и отец. Значит, я видел не призраков, а живых людей, которые хотели, чтобы их приняли за ''выходцев''! Ли, с которым я поделился своими мыслями, рассказал мне, что отец, действительно, был связан с заговорщиками, но потом с ними порвал. И это было одной из причин того, что его убили. Поэтому, когда я узнал, что Арно тоже видел ''монахов'', я встревожился. А когда он еще и разболелся, темными делами капитана Арамоны занялась полиция, а я увидел, в телефоне ''Олененка'', сообщения с угрозами, что если он расскажет Марселю хоть что-то лишнее о пожаре, ему ''придется несладко", то понял, что покоя в Олларии нам не будет,-и решил перебраться сюда. Мы уехали из Олларии поспешно, почти тайно. Даже моя матушка еще не в курсе. Единственный, кто был посвящен в планы нашего побега,-Руппи Фельсенбург. Он перевелся сюда, и будет учиться у эрэа Юлианны. Тем более, что здесь, как он признался, живет его биологический отец, адмирал Кальдмеер. К тому же,-Эмиль вздохнул,-Оторвать его от ''Олененка'' просто невозможно. Они спят вместе, и я просто не знаю, что с этим делать!
-Мы их обвенчаем,-Улыбнулся Рамон,-Пусть живут в законном браке!
Внезапно, у Эмиля зазвонил телефон. Поспешно выхватив его из кармана, Эмиль с кем-то заговорил, а потом сообщил Рамону:
-Это эрэа Юлианна! Она рассказала, что Руппи отправился проведать отца, Арно же вышел во двор, и на него напали. Какой-то тип и ненормальная, девица, которая требует освободить из-под ареста ее любовника,-проворовавшегося офицера. Похоже, нам и здесь покоя не будет!
-Успокойся, Милито,-Отвечал Рамон,-Все будет хорошо! Я сейчас позвоню начальнику контрразведки флота Аларкону, и мы поедем выручать твоего мальчика! Вот, выпей, пока, немного вина. Это Вальдес принес. Тебе нужно взять себя в руки. Все будет в порядке!
Бандитами, напавшими на Арно, оказались, как сообщили люди Аларкона, Уолт Айнсмеллер,-квартирный грабитель, по которому уплакались горькими слезами все суды не только в Талиге, но и в Дриксен, Гаунау и Кадане, а так же,-хорошо известная Эмилю Габриэла Борн,-старшая дочь его бывшей начальницы, которая и после истории с захватом пассажирского самолета и убийством графа Савиньяка, так и не успокоилась. Чтобы отвлечь Айнсмеллера, Рамон заговорил с ним, а когда тот начал препираться, схватил его за руку, заставив бросить пистолет. В это же время, откуда-то из бурно разросшихся возле дома кустов лесной смородины, выскочила рыжая девица, в черной футболке, с портретом трагически погибшего рок-музыканта Джастина Васспарда, с большой сковородкой в руках, и изо всех сил ударила Габриэлу этой самой сковородкой по затылку. Воспользовавшись этим, спецназовцы Аларкона скрутили Айнсмеллера. Габриэлу хватать даже не пришлось,-от такого удара, она сама, как тяжелый мешок, свалилась на асфальт.
-Ничего себе!-Присвистнул Филипп,-Что это еще за королева воинов?!
-Это Мелхен,-Пояснил Эмиль,-Приемная дочь эрэа Вейзель. Понимаете, эрэа Юлианна, кроме своих детей, воспитывает еще и приемных. Мелхен-одна из этих детей. Она очень хорошая девочка, хотя и с некоторыми странностями.
-Сам ты,-Огрызнулась Мелхен,-Со странностями! Болтаешься где-то в облаках, стишки пишешь, а за Арно присмотреть не можешь! А он, бедняжка, такое солнышко!
-Мелхен, прекрати!-Вмешался Арно,-Миль ни в чем не виновен, я сам виноват, что выскочил во двор, когда мне позвонили и сказали, что хотят сообщить что-то важное о Лионеле.
-И ты на это,-Спросил Рамон,-Так просто купился?!
-Не надо его ругать,-Заметил Эмиль,-Он просто до сих пор ждет каких-то известий от Ли. Это я виноват. Не смог примириться с потерей, и ему внушил несбыточные мечты, что Ли когда-нибудь о себе сообщит!
-Ли живой!-Сердито возразил мальчишка,-Если бы он погиб, то я увидел бы его среди ''выходцев'', в Старой Галерее!
Что это еще,-Поинтересовался Аларкон,-За Галерея такая?
-Это большой коридор между старым и новым зданиями в военной школе ''Лаик'',-Отвечал Эмиль,-Там когда-то учились мы с Лионелем, а потом и Арно. Директор школы, капитан Арамона, любил наказывать учеников за шалости, запирая там, поскольку, там всегда темно, очень холодно и жутко.
-И там,-Подхватил его рассказ Арно,-Можно встретить ''выходцев''. А если среди них будут живые люди, то они скоро погибнут.Так говорят в ''Лаик',- это старая легенда, но она она всегда сбывается.
-Нет никаких ''выходцев''!-Вздохнул Эмиль,-В Старой Галерее хранилось оружие так называемых ''Людей Чести''. А может быть, и еще что-нибудь,-деньги или наркотики. А капитан Арамона просто пудрил унарам, как там называют учеников, мозги, чтобы, если даже они будут рассказывать кому-то о том, что видели в Старой Галерее, все воспринимали это, как детскую болтовню и старые сказки.
-Так вот, где Сабве,-Протянул Арно,-Брал понсонью! Салина как-то спросил, откуда у него такое «счастье»,-так Эстебан ответил, что, мол, «выходцы» из Старой Галереи" поделились!
-Таак,-Альмейда внимательно посмотрел на «Олененка»,-Значит, Берто тоже этим ''баловался''?
-Нет,-Арно крайне смутился,-Он просто спросил, потому, что Эстебан всем предлагал!
-Ой, врешь! Если вы все «баловались», вряд ли мой дорогой племянничек остался в стороне! Ну, и надеру я ему уши!
-Не надо,-Вступился за Берто Арно,-Он хороший парень! У него всегда можно было геометрию списать! Я сам в ней ни в зуб ботинком! Ли всегда возмущался, что я в математике ничего не понимаю!
-Если можно было списать,-Хмыкнул Рамон,-То хороший! Какое же ты еще дитя, хоть и выглядишь почти взрослым!
-Он, действительно, еще совсем ребенок,-Смущенно улыбнулся Эмиль,-А я вновь обязан вам его жизнью!
-Не столько мне,-Улыбнулся Рамон,-Сколько вот этой отважной барышне,-Он кивнул в сторону Мелхен,-Так бесстрашно броситься в бой,-это просто удивительно!
-Но и вы тоже,-Возразил Эмиль,-В сторонке не укрывались!
Альмейда просто осторожно и ласково притянул его к себе и поцеловал в щеку.
-Что вы,-Опять возмутился Эмиль,-Делаете?
-Просто, хочу сказать вам, глупышка,-Отвечал Рамон,-Что люблю тебя! Не так давно ты сами попросил меня быть твоим мужем. Так вот,-я хочу быть им по-настоящему, а не временно! Хочу быть твоим мужем и отцомтвоего милого «Олененка», который растет, и которому очень нужен отец!
-Вот еще!-Буркнул «Олененок»,-Никто мне не нужен!
-Вот, обзаведешься своими собственными детишками,-Невозмутимо отозвался Рамон,-будешь объяснять Руппи, как тебе не нужен муж и отец твоих детей!
-Вы и про Руппи,-Сердито спросил Арно,-Узнали?
-Об этом,-Усмешливо буркнул Рамон,-Не знает разве что, дриксенский кесарь,-и то,-очень сомневаюсь!
НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ.
-Он предатель!!!-Арно чуть не разбил телефон, который отбросил,-Ненавижу его!!! Ненавижу!!!!
-Что произошло?-Встревожился Эмиль,-Опять кто-то тебе угрожает?
-Нет,-Арно всхлипнул,-Это Ли… Он выходит замуж за Хайнриха!
-Ли?!!-Эмиль поднял брошенный телефон, который, к счастью, уцелел,-Что за бред?!!
-Прочти,-Отвечал Арно,-Это не бред. Там есть фото.
-Может быть,-Спросил Эмиль, уже и так рассматривавший фото на экране,-Это фотошоп?
-Нет,-Проговорил Арно,-Такой фотошоп не сделаешь. К тому же, там логотип королевского фотографа.
-«Граф Лионель Савиньяк»,-Прочел Эмиль,-«Выходит замуж за короля Гаунау Хайнриха.». Абсурд какой-то! Если он жив, то почему он не связался со мной, не позвонил?
-Он жив,-Пробурчал «Олененок»,-Я давно это знал. Он мне написал, что живет в Липпе. Но просил никому не говорить. Даже тебе. Он утверждал, что ему угрожает опасность, и что он вынужден там скрываться. А сам, оказывается, связался с Хайнрихом, предатель!
-Я не могу всего этого понять,-Вздохнул Эмиль,-Тем более, что мы с ним были женаты. Хотя и тайком. И он мне не звонил, не просил развода. И вдруг Хайнрих..
-Миль!-Арно вдруг обнял Эмиля,-Прости, пожалуйста! я не должен был это тебе показывать! Я, вообще, виноват перед тобой! Я ведь знал, что Ли жив,-и ничего тебе не говорил! А ведь видел, как ты тихонько плачешь! Я мразь и сволочь! Я подонок, хуже этой сушеной камбалы Валентина! То, что я сделал,-это хуже, чем наркоторговля! Я предал тебя, и, вообще, жить не должен!
Схватив со стола кухонный нож, Арно неловко полоснул себя по руке, пытаясь перерезать вены.
-Ты с ума сошел?!!-Перепуганный Эмиль схватил Арно в охапку,-Прекрати!!! Ты думаешь, мне хорошо будет, если я тебя потеряю?!!! Я понимаю, почему ты ничего не говорил! Ты ведь так привязан к Ли, ты боялся ему повредить! Малыш, глупенький, любимый, несчастный мой малыш!
Осмотрев руку Арно, чтобы выяснить, насколько опасно тот порезался, Эмиль сделал ему перевязку. Мальчик пытался вырываться, но Миль его удержал.
-Арно, не глупи! Как я без тебя? В тебе вся моя жизнь! Ли выбрал свою дорогу, а у меня остался только ты, мой «Олененок»! Ты должен жить, глупышка, и, живи, пожалуйста, потому, что мне без тебя не жить!
Арно, прильнув к плечу Эмиля, горько разрыдался. Эмиль тоже тихонько всхлипывал, обнимая его.
-Что произошло?-Спросил, входя в комнату Рамон,-Что за слезы?
-Вот,-Указал Эмиль на телефон,-Посмотрите!
Взяв телефон и прочитав выложенную на сайте одного из дриксенских изданий статью, Рамон хмыкнул:
-Вот, паскудник! У меня слов нет! Ты жил, как смиренный вдовец, а он с Хайнрихом развлекался! Бедный мой Милито! Ну, что мне с вами делать, ребятки?
-Женитесь на Эмиле,-Отвечал Арно,-Пусть он будет счастлив! Я мешал ему быть с вами! Я такой дурак!
-Ты совсем не дурак,-Возразил Рамон,-Понимаю, как ты любишь своего отца.
-Теперь все будут тыкать в меня пальцем, и говорить, что я сын предателя!
-Здесь не Оллария,-Возразил Рамон,-И никто тебе слова плохого не скажет! Я никому не позволю тебя обижать!
-Я сам хотел уехать в Гаунау, к нему,-Тихонько проговорил Арно,-Хотел там учиться. И не думал, что я ему совсем не нужен!
-Учиться можно,-Заметил Эмиль,-Не только в Гаунау. Здесь, к примеру, тоже неплохо. Есть прекрасное музыкальное училище и даже консерватория. Хочешь быть музыкантом,-кто тебе не дает?
-Я хочу быть врачом,-Отвечал Арно,-Как ты и Руппи!
-То музыкантом, то врачом,-Эмиль улыбнулся сквозь слезы,-А завтра во флот захочешь, если Вальдес тебе мозги запудрит! Ну, какой же ты еще, все-таки, маленький!
-Я уже взрослый,-Обиделся Арно,-А Руперт сделал мне предложение. Только не знаю, что будет, когда узнает о поступке Ли!
-Ничего не будет,-Отвечал Рамон,-Фельсенбург умный парень. И тебя, похоже, всерьез любит. Так что, вряд ли он тебя бросит из-за той глупости, которую отколол Лионель. Кстати, подозреваю, что он просто использует Хайнриха в каких-то своих интересах, и очень скоро его доконает!
Отчаянный ветер играл с флагами кораблей, приветствующих своего командующего. Первый Адмирал Талига, барон Альмейда, решив, наконец, расстаться с холостяцким образом жизни, вступил в брак с графом Эмилем Лэкдеми. Гремели пушки, звонили колокола, оркестры соревновались в искусстве исполнять старинные талигские мелодии и новомодные мотивы. Эмиль, не привыкший к вниманию такого количества людей и прессы, смущенно пытался спрятать лицо на плече мужа. Рамон, с иронически-приветливой улыбкой, принимал поздравления. На свадьбу прилетел даже министр иностранных дел, граф Рафиано, который вручил племяннику ключи от автомобиля, а Рамону-орден Талигойской Розы и документы на новый коттедж. Всех удивил Вальдес, который явился на свадьбу не в своих обычных драных джинсах и не пойми какого цвета рубашке, а в парадной форме, и под руку с Олафом Кальдмеером, что было шокирующе,-талигский адмирал явился на свадьбу своего начальника с беженцем из Дриксен.
Арно пришел со своим другом Рупертом, и они вручили Эмилю и Рамону большую модель старинного корабля, объяснив, что сделали ее под руководством Олафа. Арно, обняв Эмиля, тихонько проговорил:
-Я так виноват перед тобой! Прости меня, пожалуйста! Я очень хочу, чтобы ты был счастлив!
-Ни в чем ты,-Отвечал Эмиль, поцеловав его в щеку,-Не виноват! Я понимаю, как ты любишь своего отца. И не злись на него, пожалуйста. Мы ведь не знаем, почему он так поступил!
-В его поступке есть и нечто хорошее,-Заметил Олаф Кальдмеер,-Хотя бы, то, что он освободил Эмиля, и доктор Лэкдеми теперь может быть счастлив с человеком, который его по-настоящему любит!
-Теперь уже,-Улыбнулся Рамон,-Доктор Альмейда! Эмиль Альмейда, мой любимый супруг! И сейчас я, крабья теща меня подери, счастлив даже от того несчастного случая, из-за которого попал в Олларию, поскольку, благодаря потерянному пальцу, обрел моего дорогого Эмиля!
-Что ни делается,-Заметил Вальдес,-Все к лучшему. Так говорит моя тетушка, и в этом она, все-таки, права!
-Она всегда права,-Хмыкнул Рамон,-Так что, не мешает тебе хоть немного к ней прислушиваться!
Подарками молодоженов просто завалили. Ими была заполнена вся гостиная в доме Рамона.
-Не знаю, что со всем этим делать,-Вздохнул Эмиль, рассматривая все подаренное,-Я жутко непрактичен!
-Разберемся,-Успокоил его Рамон,-Может быть, что-то Арно понравится. А что-то можно будет пустить на благотворительность. Займемся этим подробнее завтра. А сейчас пойдем спать, любимый!
-Наверное, вам со мною не понравится,-Эмиль отчаянно покраснел,-У меня давно никого не было. В моей жизни, вообще, был всего один мужчина,-Лионель. Я его любил. Очень любил. И до сих пор не понимаю, почему он меня бросил!
Рамон хотел ответить:-''Потому, что дурак!, но побоялся обидеть Эмиля, и просто тихонько проговорил:
-Не мучай себя этим, Милито! Я тебя не брошу! И, кстати, называй меня на ''ты'', пожалуйста! Это уютнее, чем ''вы'', которое слишком официально!
-Постараюсь,-Кивнул Эмиль,-Хотя для меня это как-то непривычно!
В спальне Эмиль вел себя крайне застенчиво. Рамон подумал, что Лионель, похоже, бывал с Эмилем нечасто, а Милито, действительно, человек очень порядочный,-кто-то другой, на его месте, не раз сбегал бы ''налево'',-да и вообще, ушел бы от такого невнимательного мужчины.
Стянув с Эмиля футболку со смешной картинкой, Рамон осторожно уложил его на спину, целуя его очаровательный рот, нежные щеки, тонкую шею, подрагивающие веки. Изящные пальцы Эмиля скользнули по его собственному мундиру, потянувшись к пуговицам, и Рамон позволил ему расстегнуть свой мундир.
-Какой у тебя,-Почти шепотом выдохнул Эмиль,-Быстрый пульс!
-Я волнуюсь,-Рамон осторожно коснулся очаровательных пальцев губами,-Ты так прекрасен! У меня никогда не было никого, чудеснее тебя! Я люблю тебя, Милито!
После того, как оба оказались раздетыми, Эмиль хотел прикрыть руками соски, однако, Рамон осторожно развел его руки в стороны, легонько касаясь крошечных сосков пальцами, и чувствуя, как они твердеют и наливаются сладким возбуждением.
Эмиль, переживший, в ранней юности, страшнейшие травмы,-однажды они с братом, катаясь на отцовском мотоцикле, врезались в грузовик, и лишь чудом не погибли,- и тяжелые роды, сумел сохранить красоту и почти мальчишескую стройность. Даже шрам на животе,-его оперировали, чтобы спасти и его, и ребенка,-он был очень худеньким, и к тому же, перенес травму позвоночника, а поэтому, не сумел бы родить самостоятельно,-нисколько его не портил.
Рамон осторожно прикоснулся к этому тонкому шраму губами. Сам же Эмиль, жутко смутившись, дернулся, как от удара током, и попытался спрятать шрам, прижав к нему ладонь.
-Милито, пожалуйста, не бойся,-Ласково проворчал Рамон,-Как будто, ты никогда не был с мужчиной! А шрамы меня не пугают.
-Зачем ты со мной связался?-Вздохнул Эмиль,-А заодно,-со всеми моими проблемами, с моим прошлым, с моими «тараканами» в голове?
-У тебя очень симпатичные «тараканы»,-Улыбнулся Рамон, целуя его плоский, очаровательный живот,-И я их тоже очень полюбил. Как и твоего «Олененка», которого я хочу усыновить.
-Он не согласится,-Отвечал Эмиль,-Поскольку, он продолжает любить своего отца. Это сейчас он зол, потому, что Ли выскочил замуж за Хайнриха, но это пройдет. Он еще и с Хайнрихом подружится,-вот, увидишь! Если он ухитрился влюбиться в Руперта, который, до того, как вынужден был бежать сюда вместе с Олафом, успел даже против нас повоевать, то отца он простит, и их отношения очень быстро восстановятся. Тем более, что Ли умеет умасливать. Он очень ловкий дипломат!
-Кстати, этот жирный индюк Хайнрих,-Заметил Рамон, продолжая ласкать Эмиля,-Имел наглость поздравить нас с бракосочетанием, и выразил надежду, что мы с тобой будем счастливы! Я не стал говорить тебе это во время свадьбы, чтобы не портить тебе настроение.
-Я бы не расстроился, если бы даже нас поздравил принц Фридрих,-Проговорил Эмиль, отвечая на ласки Рамона глубоким вздохом,-Потому, что очень счастлив, что мы с тобой вместе. Ты позволил мне не чувствовать себя одиноким. Но я очень боюсь, что надоем тебе, так же, как надоел Лионелю!
-Ты мне никогда не надоешь! Доверься мне, пожалуйста! И у нас все будет прекрасно!
Рамон очень осторожно, подушечками пальцев, трогал соски Эмиля, а когда тот беспокойно заерзал, поцеловал его, раздвигая нежные губы языком, проникая в его рот, и продолжая Эмиля ласкать. Эмиль же отчаянно цеплялся пальцами за простыни, пытался, от уже возникающего возбуждения, подтянуть к животу колени, запрокидывал голову и тихонько поскуливал.
-Не бойся,-Повторил Рамон,-И не надо напрягаться. Можешь стонать, даже кричать. Стесняться в постели не нужно. Вообще, тебе, как врачу, должно быть известно, что стыдиться своего тела, а так же, интимных отношений,-просто неразумно.
Эмиль вздохнул. Рамон был прав,-врачу, который всегда относился к телу, как к объекту для диагностики и лечения, стыдиться своего было глупо. Но чье-то тело, которое приходится лечить,-это одно, а когда собственное трогает посторонний мужчина,-совсем другое.
-Секс,-Проговорил Рамон, щекотно обводя пальцем пупок Эмиля,-Естественное и нормальное явление, происходящее между взрослыми людьми!
-Согласен,-Вздохнул Эмиль, которого все больше охватывало сладкое и томительное напряжение,-Но у меня нет никакого опыта. У меня ведь, правда, не было никого, кроме Ли!
-Мне нравится твоя скромность,-Рамон острожно провел пальцем по губам Эмиля,-Очень нравится. Развязные парни и девицы мне давным давно приелись. Куда может пойти холостой моряк, чтобы снять напряжение? Понятно, куда. А там только такие и обитают.
-Значит, отношения со мной скоро покажутся тебе пресными и скучными,-Заметил Эмиль,-И ты убежишь от меня в «веселый дом»!
-Не убегу!-Рамон провел губами и языком, «дорожку» по животу Эмиля,-Я люблю тебя. Поцелуй меня, пожалуйста!
Эмиль, лукаво улыбнувшись, обвил его шею руками, и поцеловал его в губы. Тогда Рамон опять завладел его нежным ртом, приподнимая, лаская руками его шею и спину, играя пальцами с его мягкими золотистыми волосами. Эмиль, обнимая мужа, прильнул к нему, касаясь его всем телом, и Рамон почувствовал, что его молодой супруг уже очень сильно возбужден, и осталось несколько «штрихов», чтобы привести его к такому состоянию, которое сняло бы страх тела перед близостью, и позволило бы Эмилю расслабиться.
Чтобы Эмилю было легче перестать бояться, Рамон протянул ему бокал вина:
-Вот. Выпей, пожалуйста, Милито!
-Ты туда,-Спросил Эмиль,-Любовное зелье подмешал? Говорят, Вальдес ходит к каким-то ведьмам. Может быть, ты у него выпросил?
Альмейда рассмеялся. Похоже, что Эмиль верил в ведьм и «выходцев» не меньше, чем Арно. И в самом Эмиле было нечто волшебное. Он был тоненький, золотоволосый, с глубокими темными глазами, которые таинственно и немного лукаво мерцали, с очаровательной улыбкой, нежными руками и очень добрым, доверчивым характером.
Рамон продолжал нежно и очень осторожно прикасаться пальцами, губами и языком к изящному телу Эмиля, заставляя его то постанывать от удовольствия, то смущенно вспыхивать.
-У меня шрамы на спине,-Пробормотал Эмиль, когда Рамон, уложив его ничком, принялся поглаживать и целовать его спину,-Из-за травмы позвоночника!
-Ничего,-Рамон дурашливо прикусил чувствительное местечко между спиной и шеей,-Ничего, Милито! Моряка шрамами не испугаешь! Не стесняйся, мой хороший!
Слово «мой хороший» заставило сердце Эмиля дрогнуть, на миг напомнив ему ему Лионеля, который иногда тоже говорил ему: -«Миль, мой хороший, я тебя просто безумно люблю!».
-Что случилось?-Встревожился Альмейда, услышав вырвавшийся у него всхлип,-Может быть, тебе неприятно?
-Все хорошо,-Отозвался Эмиль,-Не беспокойтесь, все прекрасно! Просто, вспомнил кое-что!
-Брось, не мучайся этими воспоминаниями! Живи тем, что есть! А если что-то не нравится,-говори!
-Мне все очень нравится! Все в порядке!
-Тебя нужно,-Рамон вдруг сам смутился не меньше Эмиля,-Э-э.., подготовить. Не бойся, пожалуйста!
Потом Эмиль ощутил фруктовый аромат какого-то косметического средства, а сделавшиеся вдруг скользкими пальцы Рамона коснулись самого потаенного местечка Эмиля, который, вздрогнув, попытался увернуться.
-Не бойся,-Удерживая его, проговорил Рамон,-Все будет хорошо! Выпей еще,-Он опять подал Эмилю бокал вина,-Это поможет тебе перестать бояться!
Эмиль, выпив, спрятал «горящее» от смущения лицо в подушку. То, что посторонний человек прикасался к такому месту, было для него дико и непривычно.
Прикосновения внутри оказались неожиданно приятными и вскоре Эмиль с удивлением заметил, что по-кошачьи выгибается и приподнимается, навстречу ласкающим пальцам. Это была сладкая пытка, заставлявшая его просто неприлично постанывать от удовольствия.
Но когда пальцы сменились приличных размеров мужским достоинством Рамона, Эмиль вскрикнул, поскольку, возникло ощущение, что в него вставили огромный железнодорожный «костыль».
-Крабья теща!-Проворчал Рамон, остановившись,-Ты узкий, как в первый раз! У тебя, что, после Лионеля, никого не было?
-Не было!-Всхлипнул Эмиль,-Я его очень любил, с тех пор, как себя помню. И даже не думал, что у меня может появиться кто-то другой.
-В первый раз или когда долго никого не было, всегда больно. Не бойся, потерпи чуть-чуть, это пройдет, и тебе будет очень хорошо! Вот, увидишь!
Эмиль в это не особенно поверил. Как медик, он прочел немало специальной литературы, в которой говорилось, что близость доставляет удовольствие не всегда, что даже приводит тех, кто постоянно испытывает болезненные ощущения, к разрыву с партнерами.
К счастью, в его случае, медицинская литература оказалась неправа. Боль прошла, а движения Рамона сделались размеренными и приятными. Когда же он стал доставать до какой-то скрытой в теле точки, у Эмиля закружилась голова и он всецело погрузился в ощущения, каких прежде не испытывал. Его как будто качало на волнах, потом же он очутился в каком-то безумном водовороте. А очнулся, тяжело дыша, крепко прижимаясь всем телом к своему супругу.
-Милито, ты меня просто удивил,-Тоже приходя в себя, улыбнулся Рамон,-Чтобы, не имея особого опыта, оказаться таким страстным!
-Вам,-Смутился Эмиль,-не понравилось?
-Милито, глупышка, мне никогда и ни с кем не было так чудесно, как с тобой! Ты что-то необыкновенное!
-Вы мне льстите!
-Я моряк, а не дипломат, и льстить не умею, вообще! Я люблю тебя, Милито, мне с тобой просто чудесно, и я очень хочу, чтобы мы с тобой всегда были вместе! И, если даже к тебе опять заявится Лионель, я ему тебя не отдам!
-Он не заявится,-Вздохнул Эмиль,-Зачем я ему нужен, если он вышел замуж за короля? Лионеля всегда привлекали мужчины, которые его старше, и обладающих большой властью. А я-то кто такой?
-Ты самый очаровательный человечек в мире,-Улыбнулся Рамон, легонько целуя Эмиля в висок,-И я тебя никогда никому не уступлю, понятно? Ты хотел хорошего мужа. А у марикьяре есть одно свойство,-они могут приходить, когда чувствуют чей-то зов. Вот, я к тебе и пришел! И теперь мы будем вместе навсегда!
-Не думал,-Вздохнул Эмиль,-Когда решил разыграть матушку и Франческу, что обрету человека, который полюбит меня по-настоящему. Это для меня просто удивительно!
-Ты достоин любви, Милито,-Рамон прижал молодого супруга к себе,-Ты умный, прекрасный, талантливый человек. И настоящей любви ты ждал очень долго. Так что, теперь тебе нужно просто быть счастливым!
Эмиль, прильнув к Рамону, вскоре уснул. А Рамон тихонько лежал, обнимая его, прислушиваясь к его сонному дыханию, и размышлял о том, что просто удивительно, как судьба свела его с Эмилем, и что теперь ему не будет так одиноко, как раньше, поскольку, у него появился человек, которого нужно любить и защищать.
Почтово-пассажирский дилижанс, грохоча на поворотах тяжелыми колесами, медленно приближался к Мариенбергу.
Среди ехавших в нем пассажиров находились молодой человек, в скромном камзоле из темно-синего бархата, с печальными глазами много повидавшего, несмотря на юность, человека, и очень похожий на него мальчик, с россыпью неярких веснушек на скулах и маленьком носике.
-Устал, Мики?-Молодой человек заботливо приобнял мальчика,-Ничего, потерпи еще немножко! Скоро приедем!
Если бы еще пару лет назад, кто-нибудь сказал герцогу Руперту фок Фельсенбургу, что он, когда-нибудь, прибудет в Гаунау в качестве тайного экспедитора разведки флота Талига,-он либо послал бы такого ''Предсказамуса" ко всем кошкам, либо вызвал бы на дуэль. Но, за это время, произошло так много событий, что жизнь бывшего лейтенанта дриксенского флота изменилась так, как не мог изменить курс никакой корабль.
После того, как они с Олафом Кальдмеером были вынуждены, поневоле, покинуть Кесарию, там произошел переворот. Не стало пожилого кесаря Готфрида, а его маленький сын, принц Ольгерд, пережил отца совсем ненадолго. Супруга Готфрида, кесариня Маргарита, отказавшись от всех прав на престол, выскочила замуж за неравного себе графа Эриха фок Хосса,-брата небезызвестного приятеля адмирала Бермессера, Говарда фок Хосса, отсекая, для себя, все возможности когда-нибудь вернуть корону.
Воспользовавшись всем этим, кесарский престол захватил принц Фридрих. Переворот в Кесарии стоил жизни почти всей семье Руперта, поскольку, Фридрих поспешил избавиться от возможных конкурентов,-Фельсенбургов и Штарквиндов. Спастись удалось только маленькому брату Руперта Михаэлю, которого подобрал израненным, выходил и тайком вывез в Талиг приятель Руперта, сын управляющего поместьями его бабушки, бывший офицер дриксенской Тайной Канцелярии, капитан Эрик фок Шпрейденбург, который рассказал Руперту, что с его семьей расправились по личному указанию принца Фридриха, который давным давно ненавидел Штарквиндов и Фельсенбургов, долгое время перекрывавших ему дорогу к власти.
-Хорошо, что тебя там не было!-Заметил Эрик,-Поскольку, иначе, Фридрих расправился бы с тобой со всей присущей ему ненормальной фантазией! Фридрих-самозванец и узурпатор! Так что, теперь, настоящий кесарь,-ты, Руперт! То есть, простите, вы, Ваше Величество!
Стать кесарем в планы Руперта вовсе не входило. Но и признавать правителем Дриксен убийцу своих близких он тоже не собирался. И, поэтому, в конце концов, стал союзником приютившей и его самого, и его отца, адмирала Кальдмеера, и маленького сироту-изгнанника Мики страны. Против Фридриха, которому, похоже, было мало того, что он наворотил в Кесарии,-теперь он решил вернуть под свое влияние Гаунау,-бывшего союзника, вышедшего из-под контроля Дриксен,-кстати, тоже не без участия Фридриха, который с шумом и скандалом развелся с дочерью гаунаусского короля Хайнриха, принцессой Кримхильде, а его хамство и постояные угрозы развязать против Гаунау войну, в конце концов, и подтолкнули Хайнриха в обьятия графа Лионеля Савиньяка, с которым Хайнрих заключил брак и стратегический союз против бывшего зятя, надоевшего Хайнриху, хуже горькой редьки.
Ради того, чтобы вернуть Гаунау в сферу интересов Дриксен, Фридрих, по сведениям разведки Талига, собирался и в Липпе устроить переворот, а королем Гаунау сделать юного и крайне бездарного принца Пенапью,, племянника покойного Альдо Ракана, который, при активнейшей поддержке все того же Фридриха, когда-то чуть не погубил Талиг.
Именно, поэтому, Руперт и ехал в Мариенберг,-там действовал торговец оружием, снабжавший им гаунаусских бунтовщиков, готовивших убийство Хайнриха и его супруга, вице-короля Лионеля.
К торговцу оружием у Руперта имелись и собственные претензии,-он подозревал, что этот контрабандист похитил его супруга, виконта Арно Сэ, который, после того, как они поссорились из-за неосторожности Руперта, отправился в Гаунау, чтобы повидаться с Лионелем.
У флотских разведчиков были серьезные основания подозревать, что наглым контрабандистом, водившим за нос и таможню и военную полицию Гаунау являлся не кто иной, как бежавший из Талига, из-за серьезных подозрений в связях с Дриксен, герцог Валентин Придд. Руперт тоже предполагал, что это мог быть Придд, имевший на Арно какое-то странное влияние, как рассказывал граф Эмиль Лэкдеми,-еще с тех пор, как Арно и Валентин учились вместе, в школе для молодых дворян, ''Лаик''. Это странное влияние, чуть не стоившее ''Олененку'' жизни, после того, как он уже побывал плеником Придда, Руперта просто бесило,-Валентин сплел вокруг Арно какую-то странную паутину, из которой золотоволосый виконт никак не мог вырваться.
Арно и в Гаунау сбежал, после того, как Руперт увидел у него на пояснице клеймо, с изображением спрута, которое оставил Придд, когда держал Арно в своем особняке, в Олларии. О пребывании в его доме, Арно никогда не рассказывал, и, с тех пор, всегда старался носить закрытую одежду и не расставался с перчатками из серебристо-серого бархата. А Руперт, однажды, лаская его, увлекся, и, подняв его рубашку, это проклятое клеймо увидел! ''Олененок'', же, решив, что муж, после этого, будет его презирать, сбежал в Гаунау, к Лионелю, но, похоже, так с ним и не встретился, неразумно считая себя ''грязным'' и ''недостойным''. Во всяком случае, Лионель, на письма Эмиля и Руперта, отвечал, что ''Олененок'' так к нему и не приехал, и что пронырливый поэт и бульварный писака Жиль Понси, вроде бы, видел его в Мариенберге, с каким-то дипломатом из Ардоры. И этот дипломат, по описанию, подозрительно напоминал Валентина Придда. Что вызывало очень серьезные опасения, насчет судьбы ''Олененка'', если он, случайно, оказался в курсе того, что Придд торгует оружием. Конечно, Придд был субьектом очень хитрым и осторожным, и вряд ли стал бы посвящать мальчишку в свои дела, однако, Арно мог и по какой-то случайности увидеть или услышать что-то серьезное.
-Арно, мой наивный малыш Арно!-Вздохнул Руперт,-Ну, зачем было куда-то убегать? Как будто, это дурацкое клеймо нельзя было свести! И неужели ты мог подумать, что я любил бы тебя меньше, из-за этой мерзкой выходки Придда? Ну, попадись он мне, когда-нибудь!
Клеймо, из-за которого Арно сбежал в Гаунау, Руперт считал даже не попыткой осквернить ''Олененка'', а вызовом Придда в свой собственный адрес, поскольку, Валентин, явно, понимал, что как бы Арно ни старался скрыть эту отвратительную ''печать'', Руперт, все равно, рано или поздно, ее увидит. И поймет, что Валентин хотел сказать:-''Арно мой,-и как ни старайся приучить его к себе, как ни обожай,-он будет только моим,-и ничего ты с этим не поделаешь!'' .
-Ну, нет!-Фельсенбург, упрямо и отчаянно, сжал кулаки,-Отнять Арно у меня не не сможет никто,-ни этот ''спрутий'' герцог, ни принц Фридрих! Никто! Потому, что я никому его не отдам!
-Руппи, ты на меня сердишься?-Спросил заметивший его гнев Мики,-Это потому, что я увязался за тобой, да?
-Нет, Мики,-Руперт ласково потрепал его по голове,-Конечно, было бы лучше, если бы ты остался с моим отцом или в семье Альмейда. Но что поделаешь, если ты к ним не привык?
-Я не испугался остаться,-ведь, уже не маленький,-Отвечал Мики,-Просто, схитрил, заявив тебе, что боюсь. На самом деле, я боюсь совсем другого,-потерять тебя, Руппи, потому, что ближе, чем ты, у меня никого не осталось!
-Так, вот, почему ты прикинулся,.что боишься остаться с Олафом или с Эмилем? Ох, глупышка ты мой, глупышка!
-Руппи, а правда, что Эмиль ждет ребеночка?
-Правда И это уже не первый его ребенок. Первым был Арно.
-Но как это получилось? Эмиль же мужчина, а не женщина!
-Есть такие мужчины,-Отвечал Руперт,-Которым ''Ушедшими'' оставлен великий дар к продолжению рода, поскольку, они хотели, чтобы их потомство не угасло. Ведь женщины не всегда справляются с этой задачей,-есть и больные, и бесплодные, поэтому, ''Ушедшие'' и облагодетельствовали Кэртиану, наградив таким даром некоторых мужчин.
-Облагодетельствовали?-Переспросил Мики,-Но ведь Церковь учит, что ''Ушедшие''-демоны, исчадия Древнего Хаоса!
-Есть вещи,-Отвечал Руперт,-В которых Церковь ничего не понимает! Не было никакого Хаоса! Были Стихии, которые и породили Четверых, воплотившихся в образы, похожие на нас, и сотворивших тот мир, который мы знаем!
-Ну и ересь вы произносите, молодой человек!-Набросилась на Руперта старуха с большой корзиной, в которой тихо квохтала несчастная пестрая курица,-Раньше за такие слова в тюрьму бы посадили! Но, с тех пор, как у власти здесь этот деревенский язычник Хайнрих, каждый болтает, что вздумается! А сам Хайнрих еще и женился на воплощении ''Леворукого'', белобрысом талигце! Причем, венчался, в нарушение всех правил, по двум обычаям,-и по нашему, эсператистскому, и по олларианскому, потому, что этот его талигский любовник не захотел менять свою веру! А ходят еще слухи, что они женились еще и по языческому обряду,-голые, под водопадом! Позорище, прости, Создатель! И такие вот нами правят!
-Должно быть,-Улыбнулся Руперт,-Эта языческая свадьба была впечатляющим зрелищем! Ведь Лионель Савиньяк очень красивый!
-Тьфу, язычник!-Фыркнула старуха с курицей,-Даром, что прилично выглядите!
Руперт просто рассмеялся. Он и сам был женат на Арно,-очаровательном ''Маленьком Леворуком'', даже более прекрасном, чем Эмиль и Лионель. Природа одарила этого мальчика нежной красотой лесного цветка. Красотой, которую так старался растоптать и уничтожить Придд! Впрочем,.а на что, кроме разрушения, он был способен, если вырос в семье жестоких интриганов, где иногда убивали даже своих, как это случилось с несчастным старшим братом Валентина, Юстинианом? Придды устраняли тех, кто не был похож на них или тех, кто в чем-то перешел им дорогу. Об этом Руперт немало слышал от сводного брата Валентина, незаконного сына герцога Вальтера Придда, Александра Йонга. Прижив Александра в негласной связи с молодой родственницей своих кузенов Гирке, Вальтер Придд отдал его на воспитание в семью дальнего и бедного родственника, барона Корфа, жившего в Надоре. Но потом, видимо, испугался, что Корф может проговориться о происхождении своего приемного сына,-и вся семья несчастного барона была перебита, а самого Александра продали в Дриксен. Ему повезло, что его выкупила одинокая и бездетная графиня фок Краузе, которая его и вырастила. Пережив множество злоключений, Йонг вернулся в Талиг с Лионелем Савиньяком, который, благодаря своим связям при Дворе, сделал бывшую ''игрушку'' принца Фридриха графом Вальдзее. Александр до сих пор опасался Приддов, зная, что они из себя представляют.
Не обошлось в дороге и без нападения разбойников, в предводителе которых, Руперт узнал своего злейшего врага, Говарда фок Хосса, приятеля адмирала Бермессера, поломавшего судьбу его отца,-да и его собственную-тоже.
-Вот, как?!-Усмехнулся Руперт, увидев фок Хосса,-Значит, живы?!
-Жив, как видишь!-Ухмыльнулся фок Хосс,-А тебя, щенок, каким ветром сюда принесло?! Совсем обнищал и едешь к Савиньяку, проситься на службу?!
-Куда бы я ни ехал,-Отвечал Руперт, выхватывая шпагу,-Во всяком случае,-не разбойничать на большой дороге!
Фок Хосс был довольно сильным фехтовальщиком, но Руперт знал приемы, которым его и Арно научил Ротгер Вальдес, поэтому, он быстро обезоружил разбойничьего вожака.
-Значит, фехтовать научился?!-Криво усмехнулся фок Хосс,-И кто только взялся обучать такую неуклюжую бездарность?! Только это тебе не поможет! Взгляни!
Оглянувшись, Фельсенбург увидел Мики, отчаянно вырывавшегося из рук державшего его бандита. И проклял себя, что в пылу драки забылся и оставил младшего брата без защиты.
-Брось оружие, лейтенант!-Проговорил фок Хосс,-Иначе, сам понимаешь, что будет с мальчишкой!
Руперт не знал, что делать. Но грохнул выстрел,-и удерживавший мальчика разбойник свалился, как подкошенный, а на поляну вырвались всадники в мундирах цвета шаддийного ореха,-офицеры военной полиции Гаунау. В их командире Руперт узнал Эвальда Бюнца, брата своего хорошего приятеля Отто Бюнца, капитана ''Весенней Ласточки'', который погиб из-за трусости и подлости Бермессера и фок Хосса.
-Держите свое сокровище!-Эвальд передал Руперту Мики,-Малыш цел, только шея чуть-чуть поцарапана!
-Не знаю, как вас благодарить!-Смущенно пробормотал Руперт, прижимая к себе младшего брата,-Если бы не вы, мой бедный братец мог бы и погибнуть!
-Не стоит благодарности!-Отвечал Эвальд,-Для моей службы это вполне обычное дело!
-А вы теперь служите Хайнриху?
-Вице-королю Лионелю,-военная полиция подчиняется ему. А кому еще служить? Этому проходимцу Фридриху? Кстати, слышал, что вы и сами сменили флаг!
-У меня не было другого выбора!
-Вот, и у меня тоже! Ведь, когда-то, я служил в полиции Дриксен, и много чего знаю о Фридрихе и его похождениях, а он крайне не любит оставлять в живых свидетелей своих темных дел! Поэтому, пришлось перебраться сюда. А здесь Его Высочество вице-король, которого я знавал еще по тем временам, когда он водил Фридриха за нос, предложил мне эту должность! Кстати, когда доберетесь до Мариенберга, обязательно зайдите ко мне! Нам есть, о чем поговорить, поскольку, меня известили о вашем визите в Гаунау и просили оказывать вам всяческую поддержку! Так что,-запомните, пожалуйста,-улица Одуванчиков, шестнадцатый номер, зеленое здание, по правой стороне!
-Улица Одуванчиков?!
-Да. Когда-то, на ее месте, была большая лужайка, где росли одуванчики! Еще хорошо, что не лопухи, поскольку, размещаться на улице Лопуха,-сами понимаете! А вообще, здесь любят ''растительные'' названия, в чем вы убедитесь, когда будете в городе!
Руперт крепко прижимал к себе Мики. Конечно, мальчик уже успел повидать войну, прослужив некоторое время оруженосцем у герцога Бруно, но, все-таки, он был еще совсем ребенком, и, к тому же,-очень впечатлительным. Мальчик был из ''отмеченных'', о чем Руперт и хотел с ним поговорить, когда Мики спросил его об Эмиле. Он хотел все младшему брату обьяснить,-ведь у того уже, явственно, проступала ''метка'' за правым ушком. Мальчик растет и ничего о себе не знает, поскольку, когда он родился, матушка, увидев его первую ''метку'' на животике, чуть ниже пупка, очень расстроилась и запретила всем домочадцам об этом говорить, считая это чем-то ужасным. Впрочем, как и многие в Кесарии, да и в Талиге-тоже. Эмиль рассказывал, как огорчились его родители, увидев, каким он появился на свет. Его отец, считавшийся человеком довольно широких взглядов,-и тот расстроился, как будто особенность Эмиля была каким-то уродством, и с досадой проговорил:-''Лучше бы он девчонкой родился!''.
Мики рос, ничего толком о себе не зная, а уже, потихоньку, превращался из ребенка в подростка. Поэтому, Руперт собирался с ним поговорить, но помешала крикливая тетка с курицей, и как вернуться к прерванному разговору герцог не знал. И решил, что сделает это, когда Мики придет в себя, после того, что с ним произошло.
В Мариенберге Руперт и Мики поселились в недорогой гостинице, под незамысловатым названием ''Розовый Лепесток''. Похоже, что Эвальд Бюнц был прав,-в Гаунау, и впрямь, очень любили «растительные» названия! Во всяком случае, различные «Лютики-Цветочки» попадались почти на каждом шагу!
Мики, к счастью, очень быстро пришел в себя, и опять принялся засыпать старшего брата множеством вопросов. Сам же Руперт был занят мыслями, с чего же начать поиски Арно.
В конце концов, он решил нанести визит торговому представителю Талига в Гаунау, графу Фридриху Манрику. Конечно, Манрик, как слышал Руперт, был той еще закатной тварью, и Савиньяков терпеть не мог, но вокруг его «салона» вращалась вся «светская» жизнь в сонном, почти провинциальном Мариенберге. А значит, Арно тоже мог у него появляться.
Манрик, рыжее недоразумение, с «мушками» на чересчур напудренном лице, на вопрос, не появлялся ли в его доме виконт Сэ, отозвался с какой-то дамской обидой:
-Конечно, был! Сначала строил из себя такого недотрогу, перчатки не снимал, даже когда подавали шадди и пирожные, был всегда застегнут на все пуговицы, а потом, когда здесь появился граф Стефан Ламсдорф, сначала глаз с него не сводил, а потом и бегать за ним начал!
-Граф Стефан Ламсдорф?-Переспросил Руперт,-Кто это еще такой?
-Он из Ассерьенте,-Отвечал Манрик,-Ардорец! Говорят, что титул графов Ламсдорф носят бастарды Великого Князя Ардоры!
-И как он выглядел, этот граф Ламсдорф?
-Очень симпатичный молодой человек! Он немного похож на вас, господин герцог, только волосы у него каштановые, а глаза довольно необычные,-как аметисты, которые то темнеют, то светлеют, в зависимости от освещения. Очень умный, начитанный, все цитировал каких-то древних классиков. Увы, не знаю, чем ему так понравился этот виконт Сэ! Пустышка, двух слов связать не может! К сожалению, Савиньяки не потрудились дать своему отпрыску должное воспитание! Все его образование ограничено военной школой, у него даже гувернеров в детстве не было,-Эмиль с Лионелем таскали его за собой, повсюду, где им доводилось служить, и растили его военные. В результате, потомок древнего рода выражается, как извозчик, не умеет танцевать, ничего не понимает в поэзии, и, вообще, какой-то дикий мальчишка, выросший в казармах! Поэтому, действительно, не понимаю, что такого граф в нем заметил! Но, похоже, что они уехали куда-то вместе! Во всяком случае, они встречались, их часто видели вместе на улицах, в модных лавках, на пристани,-говорили, что граф был любителем лично покупать устриц на обед. Виконта с графом встречали, так же, в шаддийной ''Золотая Роза'', неподалеку от пристани. Да они особо и не скрывались! А потом, в одночасье, куда-то исчезли. Возможно, решили вместе сбежать в Ардору или еще куда-нибудь.
Руперт тяжело вздохнул. Похоже, что Придд,-а этот мнимый граф Ламсдорф, по описанию Манрика, очень на него похож,-имевший какое-то гипнотическое влияние на несчастного ''Олененка'', действительно, опять его завлек и похитил, поскольку, Арно мог являться свидетелем его махинаций с контрабандным оружием. Хорошо еще, если только похитил и где-то прячет, а не убил, вдоволь наигравшись с несчастным мальчишкой!
-А почему,-Поинтересовался Манрик,-Вас, так интересует виконт?
Рыжий спекулянт был, явно, обижен, что герцог фок Фельсенбург интересуется не им самим.
-Потому,-Отвечал Руперт,-Что виконт-мой супруг, и что, из близких, у меня остались только он, отец и младший, брат. Больше у меня никого нет, и я, вполне естественно, за него очень беспокоюсь!
-А вот он за вас,-Не сумел удержаться от того, чтобы не вставить «шпильку» Манрик,-Похоже, не очень. Во всяком случае, он был довольно сильно увлечен графом Ламсдорфом.
Руперт еле удержался от того, чтобы не заехать кулаком в ехидную рыжую физиономию. Теперь он прекрасно понимал, почему Лионель Савиньяк, когда-то, так хотел сократить поголовье Манриков. Он и сам охотно помог бы Лионелю,-и с огромным удовольствием!
На следующий день Руперт отправился в шаддийную, где, по словам Манрика, часто видели Арно с графом Ламсдорфом.
В шаддийной, за стойкой, их с Мики встретила элегантная кельнерша, в белом кружевном передничке. Руперту уютная обстановка шаддийной напомнила Дриксен, где он нередко бывал в таких же заведениях,-в Эйнрехте и в Метхенберге. Там тоже пахло шадди и свежими булочками, которые подавали посетителям милые кельнерши с приветливыми улыбками! О, этот запах переживаний и философий! Как же он любил ту Кесарию! Милую, уютную, скромную Кесарию, а не сумасшедший дом, судорожно движущийся непонятно куда, под командой чокнутого Фридриха!
-Что будете заказывать?-Мило улыбнулась кельнерша,-Фруктовый чай, шоколад, вино, шадди?
-Чашку шадди для меня, шоколад для моего младшего брата,-Отвечал Руперт,-Пару бутербродов и по сдобной булочке нам обоим!
-Господа прибыли,-Осведомилась кельнерша,-Из Кесарии?
-Как вы об этом,-Поинтересовался Руперт,-Догадались?
Гаунаусское наречие, явно, вам не свойственно,-Пояснила кельнерша,-И выговор у вас гортанный, как у жителей Дриксен. Здесь так не говорят, а варитский исковеркали до смешного, превратив в какой-то деревенский жаргон!
-О, вижу,-Улыбнулся Руперт,-Что вы, фрейлейн, большой знаток языков!
-Просто, здесь бывают разные люди,-Отвечала кельнерша,-Поневоле начинаешь замечать, кто и как говорит!
Когда хозяйка шаддийной ушла распоряжаться с их заказами, Мики тихонько шепнул Руперту:
-Эта тетка мне совсем не нравится!
-Не беспокойся, малыш!-Руперт ласково прижал Мики к себе,-Я же не собираюсь на ней жениться! Тем более, что уже женат на Арно!
-А почему ты, если женат, не носишь браслет?
-Потому, что когда мы с Арно поженились, у нас сначала не было возможности заказать браслеты, а потом этому не способствовали обстоятельства. Если бы я носил браслет с гербом талигских графов, а он-с гербом дриксенского герцога,-как бы на нас посмотрели? К нам, и так, многие отнеслись с предубеждением!
-Почему?
-Потому, что мы были из враждующих стран. К тому же, Лионель Савиньяк хотел выдать Арно замуж за очень богатого и знатного молодого человека из Фельпа, ради укрепления союза между Фельпом и Талигом. Арно, выйдя за меня, нарушил его волю. Поэтому, мы были вынуждены наш брак скрывать, поскольку, иначе, Лионель мог бы выслать меня и моего отца из Хексберга, где мы, после побега, поселились, а высылка обратно в Дриксен означала бы, для отца, верную гибель. Поэтому, мы должны были обо всем этом думать. К тому же, если бы о нашем браке всем стало известно, многие талигцы могли бы подумать, что я, оставшись, после побега из дома, без средств, просто охочусь за деньгами Арно,-а он ведь очень богатый наследник. И Лионель с Эмилем тоже могли бы так подумать. К сожалению, все было против нашего брака, поэтому, мы вынуждены были о нем особо никому не сообщать.
После того, как вернувшаяся кельнерша расставила на столике чашечки и тарелки с шадди, булочками и шоколадом, Руперт спросил:
-Извините, к вам не заходил молодой человек из Талига, золотоволосый, с темными глазами, на правой щеке,-крошечная родинка, волосы пышные, немного вьющиеся, не очень хорошо знает гаунаусский и не снимает перчатки?
-Похоже,-Улыбнулась кельнерша,-Что речь идет о нашем вице-короле Лионеле!
-Точнее,-о его сыне Арно,-Пояснил Руперт,-Мальчик очень похож на своего отца. А вместе с этим юношей мог быть еще один молодой человек, с каштановыми волосами и глазами цвета аметиста.
-А почему вы их разыскиваете?-Поинтересовалась кельнерша,-Вы, что, из военной полиции?
-Нет,-Отвечал Руперт,-Арно-мой супруг. Он серьезно болен, и мне нужно, как можно скорее, его разыскать!
-Очень странно,-Заметила кельнерша,-Что его отец не поднял на уши всех, кого только можно!
-Его Высочество еще не знает, что его сын потерялся. Мальчик сбежал сюда, разнервничавшись из-за пустяков. Он был болен, и сам не понимал, что делает, поэтому, мне нужно его, как можно скорее, разыскать!
-Чтобы, потом, запереть, от греха подальше?
-Такое мне и в голову не приходило! Я люблю его, а он сам не понимает, что делает, попав под влияние очень дурного человека!
Руперт хотел обьяснить все подробнее, но почувствовал, что у него кружится голова и заплетается язык, как у пьяного, хотя, вина он не заказывал и перед визитом в шаддийную тоже не выпил ни капли. Он попытался встать, но рухнул на пол и погрузился в забытье.
Сознание возвращалось медленно и мучительно, с головокружением, тошнотой и ломотой во всем теле, как будто его тяжело контузило. Такое с ним уже бывало, во время одного из сражений на море, когда его ''причесало'' пролетавшим снарядом,-то есть, задело голову. Он, потеряв сознание, свалился за борт. А спас его, как ни странно, Вальдес! Вражеский адмирал вытащил его из воды, привел в чувство, а потом отвез на ''Ноордкроне'', где передал Олафу, ничего не требуя взамен. ''Бешеный'' был странным человеком, но Руперт, когда они с Олафом, сбежав из Кесарии, опять поселились в его доме, где жили, когда были в плену, привязался к нему, как привязываются к старшим братьям. К нему и к Эмилю, который, выйдя, в силу обстоятельств, замуж за командующего флотом Талига, тихо жил в Хексберге, изучая, как и сам Руперт, медицину.
-Что, ''Леворукий'' побери,-Спросил Руперт, пытаясь приподняться,-Со мною происходит?!
-Очнулись, герцог!-Откликнулся ''Леворукий'', в лице уже знакомого Руперту генерала военной полиции Эвальда Бюнца,-Кажется, вам говорили, чтобы вы, по прибытии сюда, явились ко мне? Говорили? И что вы, кошки вас задери, вместо этого сделали? Развели бурную самодеятельность, в результате которой, мы имеем труп графа Манрика, убийство мальчишки-потаскухи, который его посещал, сгоревшую шаддийную, где встречались контрабандисты, и бегство их связной, кельнерши
Клары фок Дахе, по кличке ''Чайка'',-любят эти господа дешевую романтику! А вот, вам, юноша, лучше всего подошла бы кличка ''Баклан'', поскольку, для того, чтобы за пару дней наворотить такую кучу глупостей,-это какой же редкостный талант нужно иметь!
-Скажите,-Вскинулся Руперт,-Что с моим братом Мики?!
-Хвала Создателю, маленький граф фок Штарквинд жив! Хотя, с ним пришлось повозиться,-он не переносит понсонью, входившую в состав отравы, которую вам подмешала эта дамочка! Надеюсь, когда-нибудь иметь удовольствие увидеть фрейлейн фок Дахе на виселице,-не так давно, в этой же шаддийной, была отравлена совсем юная дочь одного из моих подчиненных. К сожалению, схватить Клару за руку тогда не удалось,- свидетели показали, что девушку обслуживала одна из ее официанток. Но в этот раз она серьезно влипла, оказав вам, герцог, честь, подсыпать отраву собственными руками!
-Когда-то, в Талиге, орудовала некая Гизелла фок Дахе, -Вспомнил Руперт,-Совсем молоденькая девушка,-и, при этом, жестокая убийца!
-Это ее сестра,-Отвечал Бюнц-Шпионка генерала Рейфера, начальника штаба герцога Бруно! Девчонку подкупили за сущие гроши,-уж очень ей хотелось сбежать от больного отца и провинциальной жизни в Кесарию. Она должна была убить графа Лионеля Савиньяка, но, вместо этого, кинулась сводить счеты с барышнями, которым ее поведение показалось подозрительным. Рейфер, вообще, отличался тем, что вербовал шлюх обоих полов, а так же,-маркитанток, крестьянок, попрошаек и спившихся сельских дьячков! Гений разведки,-нечего сказать!
-Я могу увидеть Мики?
-Конечно, герцог! Сейчас мальчик спит, но когда проснется,-я вас позову! И зачем вы таскаете его за собой?
-Он мой оруженосец,-Не зная, как обьяснить присутствие младшего брата, отвечал Руперт,-Когда-то он начинал службу у герцога Бруно, а сейчас я взял его к себе!
-Молод он еще,-Вздохнул Бюнц,-Для оруженосца! А если вы будете продолжать действовать такими методами, очень напоминающими большого любителя повсюду лезть напролом, герцога Алву, то вы мальчишку, когда-нибудь, просто загубите! Так что, герцог,-из этого дома,-ни ногой! Пока вы под домашним арестом, и вас будут охранять мои люди!
-Но мне надо,-Отчаянно возразил Руперт,-Как можно скорее, отыскать Арно! Придд может убить его, если уже не убил!
-Не убьет! Мальчишка нужен ему, как заложник, если он здесь все провалит. Герцог рассчетлив, и понимает, что Фридрих тогда его вытаскивать не будет! Принц не из тех, кто спасает своих людей. Так что, в случае чего, герцогу придется торговаться за свою шкуру. А сын вице-короля в заложниках,-это хороший козырь для такого торга!
-И сколько же Арно еще придется мучиться?! Он, и так, очень много пережил, только начинал приходить в себя,-и тут эта нелепая ссора, из-за моей неосторожности,-и опять этот Придд!
-А вам не кажется, что у вашего супруга есть дурная привычка, тянуться к тем, кто причиняет ему боль? Уберите Придда,-и он очень быстро отыщет кого-нибудь, возможно, и похуже, а отношения с вами, чистым, добрым и порядочным молодым человеком, будут казаться ему скучными и пресными? Он из Савиньяков, а они меняют любовников, как перчатки! Причем,-очень странных любовников! Алва, Фридрих, сыновья багряноземельского шада. С человеком, вроде вас, им не ужиться, поэтому, вам лучше отыскать себе кого-нибудь, у кого в голове, как выражаются у нас, в Дриксен, ''киндер, кесарь, кюхен, кирхен''! Пить, с добрым и милым супругом, шадди по вечерам, а по воскресеньям ходить, под ручку с ним, к обедне. Если же, в отношениях с супругом, у вас все будет гореть синим пламенем, вы этого долго не выдержите и просто спятите!
-Глупости! Арно, как раз, очень милый и добропорядочный! Ему очень хотелось нормальной и спокойной жизни. Это Придд свел его с ума!
-Этот Придд даже хуже, чем я думал! У него есть такая же способность, как у принца Фридриха,-вертеть людьми, будто куклами.
-Вот, поэтому, он и умеет так влиять на бедняжку Арно! Он даже графом Ариго вертел, как вздумается, чем нанес очень большой урон талигской армии. И даже графа Савиньяка, однажды, каким-то образом, заставил, под видом некоего ''ритуала'', вскрыть себе вены. А потом у графа пропало несколько важных писем от герцога Ноймаринена, который тогда был Регентом Талига!
-Хм! Наглый шпионаж, под прикрытием, якобы, ''магии''! Если он даже такому здравомыслящему человеку, как граф Савиньяк, мозги ухитрился запудрить, то о мальчишке и говорить нечего!
-Вот, поэтому, Арно и надо спасать, иначе, с ним все, что угодно может случиться!
-Мы его вытащим, обязательно вытащим! А вам сейчас не только о нем, но и о младшем брате нужно думать,-ведь, кроме вас у него никого нет! Поэтому, отдыхайте, набирайтесь сил,-и ума тоже! И больше подобных представлений, с пожарами и фейерверками, не устраивайте! Что было бы, если бы вас обоих не успели вытащить из горящей шаддийной?
-А кто ее поджег?
-Скорее всего,-контрабандисты, дружки фрейлейн Клары. Она же сразу поняла, что за птицу к ней занесло,-потому, и запаниковала!
-Да, как говорится,-''Никто бы дятла не знал''..
-Вообще-то, нос у вас совсем не длинный! Очаровательный такой, маленький носик! Но вели себя вы, действительно, как дятел! Ну, ладно, отдыхайте, выздоравливайте, а из этого дома,-никуда! Вам понятно?
-Да, конечно!
-Ничего-то вам не понятно! Ну, если себя не жаль, хоть братца-малыша поберегите!
Мики восстанавливался, после отравления, гораздо тяжелее, чем старший брат,-он, действительно не переносил понсонью, и она на него очень дурно подействовала. Он был слаб, у него кружилась голова и его часто мутило. Руперту приходилось сидеть возле него, помогая лекарю делать для него лекарства. Руперт потихоньку проклинал и кельнершу-отравительницу, и сумасшедшего Фридриха, и Придда и самого себя, за то, что, невольно, подверг маленького брата такой опасности.
-Не бойся за меня, пожалуйста,-Успокаивал его Мики,-Я скоро поправлюсь! Вот, увидишь! Не могу же я уйти и тебя бросить! Я за тебя очень беспокоюсь!
-Бедняжка мой!-Руперт, присаживаясь рядом с Мики, обнимал его,-Ты у меня уже такой взрослый и умненький! Конечно, ты скоро поправишься,-и все у нас будет хорошо!
-Конечно, поправится!-Подтверждал лекарь,-Мальчик юный, сильный, и природа должна взять свое! Вам обоим повезло, что вас отравили обычным травяным настоем, а не ядом какой-нибудь багряноземельской змеи или смесью порошков из горных минералов. Такая ''кухня'' уже входит в моду в Фельпе, где очень любят травить неугодных политиков или слишком старых мужей!
О развеселых фельпских нравах Руперт был наслышан от молодого кесарского лейб-медика Люсьена Тауберга. Тот ухитрился побывать там в рабстве, когда корабль, на котором он со своим отцом, богатым золотопромышленником, плыл в Бордон, был захвачен фельпцами. Люсьен провел в Фельпе пять лет, сначала в качестве слуги, а потом,-помощника лекаря, в безумно богатой семье Джильди. Фельп, по его рассказам, отличался столь развеселыми нравами, что даже Гайифа, вкупе с Бордоном, скромно плакали в тихом уголке. Где еще можно было увидеть куртизанок, заседающих в суде, лакеев, избирающихся в городское самоуправление, женщин, не подвергающихся ни малейшему осуждению, за то, что живут с любовниками, и мальчишек, беззастенчиво обирающих богатых покровителей, да еще и громко заявляющих, в случае расставания или рождения внебрачного ребенка, о своих правах на часть имущества содержателей. Руперт тихо радовался, что Арно не отдали туда замуж,-тем более, что его бывший жених, капитан Джильди, отличался, мягко говоря, странноватым характером, и вовсе не любил ''Олененка'', тоскуя по некоей бордонской морячке Поликсене, скорее всего, им просто выдуманной. Когда Руперт и Олаф попали к талигцам в плен, после крайне неудачного сражения, Джильди требовал, чтобы их повесили, и неизвестно, что было бы, если бы не все тот же Вальдес, а так же,-Арно, который, вместе с ''Бешеным'', за них вступился, из-за чго, Джильди устроил скандал, и громко обьявил, что больше не желает, с теньентом Сэ, даже разговаривать, о чем официально известит графа Савиньяка. Когда Руперт, позже, спросил адьютанта командующего талигским флотом, зачем Джильди сообщать Проэмперадору Севера о своей ссоре с Арно, лейтенант Салина фыркнул:
-Да они же были помолвлены! Арно еще в ''Лаик'' учился, кстати, вместе со мною, когда Первый Маршал Алва и граф Савиньяк все это замутили, ради того, чтобы посильнее связать Фельп с Талигом,-фельпцы ребята ненадежные, как говорится,-''Сегодня с этмм, а завтра-с третьим''. Только хрен с ежиками из этого получится,-Арно и Луиджи друг дружку не выносят, до тошноты! Луиджи начитался Веннена и страдает по придуманной девице, а виконт Сэ еще дитя! Он был моложе всех на нашем ''лаикском'' курсе, скучал по Лионелю с Эмилем, плакал по ночам, заедался со всеми, как щенок, у которого зубки режутся!-Берто хохотнул, видимо, вспомнив какой-то забавный случай,- Куда ему замуж? Он еще в куклы не наигрался!
Руперт, тогда, почему-то, потихоньку обрадовался разрыву маленького виконта с Джильди, хотя, еще и не был в него влюблен. Впрочем, какую-то симпатию к мальчишке, с огромными, напоминающими лесные озера, темными глазами, он начал испытывать уже тогда, возможно, потому, что очаровательный паренек спас ему жизнь. А потом благодарность незаметно переросла в любовь.
Чтобы Руперт опять не угодил в какую-нибудь переделку, генерал Бюнц приставил к дому нескольких охранников. Они же исполняли, причем, весьма добросовестно, обязанности прислуги, ходили в лавки, за продуктами, готовили и убирали в доме.
Как-то один из них,-рыжеватый, добродушный Пауль,-сообщил Руперту, что видел, на улице, очень странного человека.
-Когда-то, задолго до того, как мы заключили мир с Талигом,-Рассказывал Пауль,-Иногда мы помогали талигским мятежникам. Сами понимаете, как говорят в Багряных Землях,-''Враг моего врага-мой друг. Так вот, когда вы, господин герцог, еще пешком под стол ходили, возили мы оружие и деньги одному парню, который, тогда, как раз, устроил ''кипеж'' в Северной Придде. Так к нему приехал то ли генерал, то ли маршал,-в общем, явно, важный талигский военный,-и стал уговаривать парня сложить оружие. При этом военном еще оруженосец был,-молоденький, светленький, и, похоже, что из ''отмеченных'',-не совсем такой, как обычные парни. И, скорее всего, на сносях,-мундирчик уже немного оттопыривался на животике. Так вот, этот самый маршал давай уговаривать того бунтовщика бросить дурить и сдаться. И тут в комнату, где они говорили, влетела какая-то дамочка с пистолетом, то ли пьяная, то ли накурилась чего-то, глазищи, как у бешеного ызарга, и, вообще, похоже, не в своем уме,-и, прямо с порога, бедняге маршалу пулю в лоб! Она и мальчика того, оруженосца, убить хотела, но тот парень, предводитель мятежников,-не позволил. Мол, пусть мальчишка в заложниках остается. Мальчик стал кричать, рвался к отцу, не верил, что тот убит,-так, этот Карл,-так главаря этих смутьянов звали,-схватил его за волосы и оттащил от убитого! Парнишка весь в отцовской крови перемазался, рыдал отчаянно. Потом Карл еще и взял его силой,-мол, опозоренный не сбежит. Та дамочка опять истерику закатила, что ее благоверного к смазливым и белобрысым тянет, он ей пощечину влепил, она ему пистолетом угрожала и кричала, что убьет мальчишку, вместе с его выродком, набросилась на пленника, стала его по животу лупить,-он же ответить не мог,-руки связаны. Ее кое-как от него оттащили. Не мятеж, а скандал в ''веселом доме'', одним словом. Потом мы уехали, а бунтовщиков талигцы вскоре разогнали. Не знаю, что дальше со всеми, кого мы тогда видели, потом было, но недавно иду в лавку, к молочнику,-и, представьте,-встречаю этого мятежника, Карла, здесь, на улице! Конечно, он уже постарел изрядно, и шрам на щеке, но, в общем,-точно, он! У меня память на лица хорошая, герре Руперт!
Сопоставив некоторые события, Руперт понял, что речь идет о мятеже Карла Борна. Погибшим тогда маршалом был граф Арно Савиньяк-старший, а юным оруженосцем, попавшим в плен к мятежникам, был Эмиль. Он рассказывал, что побывал в плену у изменников, а когда его освободили,-участвовал в преследовании остатков взбунтовавшегося полка. Бедняжка Эмиль! Что ему пришлось пережить,-а вместе с ним,-и малышу, которого граф Лэкдеми назвал Арно, в честь погибшего отца. И ''Олененок'' перенес все это вместе со своим родителем. Могут ли его нервы, вообще, быть в порядке, если его чуть не убили, еще до рождения?
-Но ведь Карла Борна, вроде бы, казнили, как предводителя мятежа,-Подумал Руперт,-Получается, что Пауль видел ''выходца''?
О ''выходцах'' Руперт кое-что слышал, от матушки и от дворецкого Генриха, и даже сам одного ''выходца'' встречал,-бордонского капитана Зою Гастаки. Хотя, когда это произошло, они с Вальдесом были пьяны, как огурцы. Поэтому, ручаться, что Зоя им не почудилась, он никак не мог.
-Пауль, этого не может быть!-Проговорил Руперт,-Тот мятежник давно погиб. Его казнили.
-Память на лица у меня хорошая,-Повторил гаунаусский полицейский,-Он это,-только постарше, конечно! А хотите, я вам его покажу? Господин Бюнц, конечно, мне голову открутит… Но если вы ему не расскажете!
-Не расскажу, клянусь!
-Тогда,-завтра, утром! Только лицо прикройте! Упаси, Создатель, увидят, что я выводил вас в город,-мало нам обоим не покажется!
Следующим утром Руперт, прикрыв лицо низко опущенным капюшоном плаща, выскользнул, вместе с Паулем, из дома. Они вместе дошли до Ивового переулка, где располагались лавки торговцев,-в том числе,-и молочников,-и небольшая эсператистская церковь,-как пояснил Пауль,-святой Каролины. Они остановились возле этой церквушки, и, некоторое время спустя, из нее выскользнул высокий человек в темном плаще. Он немного прихрамывал, а его правую щеку пересекал уродливый багровый шрам, тянувшийся от нижнего века до подбородка.
-Вот он, голубчик!-Шепнул Пауль Руперту,-Тот самый, как видите!
-Давай, пройдем за ним,-Прошептал Руперт,-Может быть, он выведет нас, если не к Придду, то к тем, кто знает, где он может скрываться!
Они потихоньку проследовали за хромым, а он, пройдя несколько улиц, вдруг остановился, заговорив со светловолосым мальчишкой, чей костюм и прикрепленные к воротнику шелковые цветы не оставляли сомнений в роде его занятий,-мальчишка, явно, промышлял ''древнейшим в Кэртиане ремеслом'', а попросту, был шлюхой.
-Ну и ну!-Подумал Руперт,-Из церкви-к потаскухе! Веселенькие нравы у этих бандитов!
Неожиданно хромой, выхватив из-под плаща острый кинжал, полоснул им несчастного гулящего мальчишку по горлу. Тот, с жалобным криком, свалился на мостовую, а убийца бросился бежать,-причем,-слишком прытко для хромого. Приказав Паулю проследить за мерзавцем, Руперт попытался помочь раненому, но почти сразу стало очевидно, что дело безнадежное ,- рана была огромной, проходившей от уха до уха, к тому же, убийца перерезал несчастному мальчишке горло, и оттуда ручьем хлестала кровь.
-Бесполезно, герре доктор,-Проговорил подбедавший уличный полицейский,-Убийца опытный. Явно, или бывший солдат, или матрос, а может быть,-медик или палач. И убивать умеет. Это уже не первая жертва. И все они, в основном,-светловолосые, темноглазые мальчишки, потаскухи, хотя, несколько раз попадались ребята из зажиточных городских семей, и даже юные дворяне. Этот убийца давно уже тут орудует, и держит в страхе всю улицу. О нем даже говорят, что он оборотень, поскольку, поймать или подстрелить его никто не может,-он исчезает так же внезапно, как и появляется!
- ''Жертвы, в основном,-светловолосые, темноглазые мальчишки''! От описания жертв оборотня-убийцы, Руперту стало не по себе. Поскольку, Арно просто идеально под него подходил,-золотоволосый мальчик, с темными глазами!
-Арно светловолосый!-С горечью думал Руперт,-И тоже мог попасть в лапы к этому хищнику! Если Придд вдоволь с ним наигрался, то вполне мог и отдать его на расправу своему ручному чудовищу!
Вернувшийся Пауль сообщил, что почти догнал мерзавца, но тот, с абсолютно не свойственными хромому прытью и ловкостью, перемахнул ограду особняка легата талигского эсператистского кардинала.
-Это церковная собственность,-Проговорил Пауль,-Так что, нам туда лезть нельзя!
-А жаль!-Вздохнул Руперт,-Кардинальский легат, граф Гирке,-родственник Придда. А значит, мы почти у цели!
-Если бы господину Бюнцу все рассказать!-Заметил Пауль,-Но он, тогда, меня прибьет! Он же нам с Вилли и Тео приказал вас стеречь, чтобы вы никуда ни шагу, а вы теперь, получается,-свидетель убийства!
-Ничего,-Отвечал Руперт,-Зато, убедился, что тот мятежник, похоже, и впрямь, живой! Только это очень странно,-вроде бы, за бунт, измену Талигу и убийство маршала Савиньяка, его должны были расстрелять, а может быть, повесить. Его осудили, и потом он исчез, его жена считалась вдовой. Так что, ничего не понимаю!
-А вы слышали, что тогдашний король Талига, Фердинанд, взойдя на престол после Алисы Дриксенской, которую талигцы иначе, чем ''Кровавой'' не называли, поклялся никого не казнить? В его царствование произошла всего одна казнь,-и та,-самочинная;-когда герцог Алва расстрелял генерала Феншо. Вроде как, за невыполнение приказа, но слухи ходили, что Феншо стал подбивать клинья то ли к герцогскому оруженосцу, то ли к графу Лэкдеми, да еще и строчил какие-то дурацкие письма королеве, над чем вся талигская армия потешалась, поскольку, этот дурак Феншо всем рассказывал о том, что хочет добиться благосклонности королевы и стать маршалом. Дурак, одним словом! Его не казнить надо было, а выпороть прилюдно! Но его расстреляли, по приказу герцога. Сам же король был, уж вы меня извините, тряпка, и мухи не обидел! Так что, этого мятежника вполне могли осудить, а потом помиловать, и спровадить куда-нибудь в монастырь или на каторгу!
-Если король казней не хотел,-Задумчиво проговорил Руперт,-Значит, Борна, действительно, могли и помиловать, а потом он или бежал с каторги, или его вытащили его родственники Придды. С их влятельностью, такое было вполне возможно!
-Конечно, герре Руперт,-Согласился Пауль,-Не ''выходец'' же он! Что-то, не слышал, чтобы ''выходцы'' кого-то резали!
Вечером по Мариенбергу разнеслось известие, что посол эсператистской церкви Талига, граф Август Гирке, утонул в пруду, расположенном в саду при особняке, который он занимал. Городская полиция заподозрила в убийстве его супругу, с которой Гирке, исходя из показаний прислуги, давным давно не ладил, они часто бранились, из-за переписки супруги графа, Ирены Придд, с каким-то молодым человеком, бежавшим из Дриксен, как и многие дворяне Кесарии, вынужденные покинуть свою страну, из-за беспорядков, устроенных там принцем Фридрихом. Но вряд ли хрупкая, близорукая, небольшого роста женщина была способна сбросить здоровенного мужчину в пруд, да еще и, предварительно, заколов его кинжалом.
-Борн!-Проговорил Руперт,-Убийца со шрамом!
-А вы откуда,-Поинтересовался генерал Бюнц,-О нем знаете, герцог?
-Слышал,-Уклончиво отвечал Руперт,-Что этот бывший талигский мятежник, возможно, жив, превратился в уличного бандита, и убивает гулящих мальчишек, запугав целую улицу!
-Гулящие мальчишки,-это так,-развлечение ''непризнанного гения'',-Проговорил Бюнц,-А вообще, по нему уплакались, горькими слезами, суды практически всех стран, даже Гайифы!
-Почему?-Поинтересовался Руперт,-Что он еще успел натворить?
-Много чего,-Отвечал Бюнц,-Повсюду, где беспорядки, военные мятежи, громкие убийства,-везде отмечается этот тип, известный в определенных кругах под кличкой ''Шмель''. Одна из последних его жертв, которая вызвала большой шум,-младший сын багряноземельского шада, принц Тэгме. Он был никчемным мальчишкой, за которым, несмотря на юный возраст, уже тянулся приличный шлейф скандалов и любовников. Одним из последних был принц Лоуренс,-наследник короля Каданы Джеймса. Завершились похождения багряноземельского принца тем, что его нашли убитым в номере очень дорогой гостиницы ''Черный Лев'', в Ассерьенте. У него были перерезаны вены на обеих руках и изрезана кинжалом вся спина.
-У Арно, после того, как он побывал в доме у Придда, тоже была изрезана спина! Вот, сумасшедшая семейка ''Спрутов''!
-Думаете, к убийству багряноземельского принца имеет отношение Придд или кто-то из его родственников?
-Во всяком случае, Арно покалечили подобным образом!
-Только шайки городских сумасшедших нам и не хватало! Тем более, что сюда должен приехать вице-король,-он любит бывать у моря, к тому же, у него, как выяснилось, слабые легкие, и лейб-медики порекомендовали ему свежий морской воздух. А местные мятежники, как раз, ожидают, что им подкинут партию оружия, из Гайифы!
-Из Гайифы?
-Оттуда, вестимо! А чему вы так удивляетесь?
-После разгрома своих наемников, воевавших на стороне Бордона, против Фельпа, Дивин поклялся соблюдать нейтралитет!
-Милый юноша! Чего стоят клятвы гайифского императора, да и других политиканов,-тоже? И, вообще, если вы хотите жить долго и счастливо,-не верьте, вообще, никому! Впрочем, мне-можно!
-Послушайте, а вы, конечно, хотите захватить местных мятежников, вместе с полученным оружием?
-Естественно! А в чем, собственно, дело?
-Пожалуйста, разрешите мне участвовать в захвате!
-Это еще зачем? Мало вам тех злоключений, которые вы уже пережили, что ли?
-Понимаете, мне нужно выяснить, что с Арно, и где его прячут! Если вы поймаете кого-нибудь из людей Придда, у меня будет возможность хоть что-нибудь узнать!
-Как будто, мы и без вас это не узнаем!
-А для чего меня, вообще, прислало сюда талигское Адмиралтейство?! Сидеть дома и слушать сверчка за печкой?!
-А если с вами, упаси, Создатель, что-нибудь случится?
-Обещаю, что буду вести себя как можно осторожнее! Да и вообще, я морской офицер, а не изнеженная барышня!
-Охо-хо! Похоже, что этот ваш Арно так вскружил вам голову, что вы готовы, ради него, лезть в зубы к любым закатным тварям!
-Я очень люблю его. К тому же, я обязан ему жизнью. Когда мы с отцом попали в плен, и нас хотели повесить, он за нас вступился! А позже он обвенчался со мною, когда моя жизнь висела на волоске, и тем самым, опять меня спас,-это было, когда мне и моему отцу пришлось бежать из Кесарии. После возвращения из плена, отца бросили в крепость, по нелепейшим обвинениям, и мне пришлось его вытаскивать. А потом, когда мы уже считали, что почти спасены,-нам оставалось совсем недалеко до талигской границы,-нас начали преследовать люди Фридриха,-и меня подцепило шальной пулей, рана была очень опасной, лекарь даже не надеялся меня спасти,-и в это время к нам прибился Арно, который бежал из плена. Я, решив, сколько бы мне ни осталось, быть с ним рядом, сделал ему предложение,-и он, надеясь, что это поможет мне выкарабкаться, любезно согласился со мною обвенчаться. Наверное, это была самая грустная свадьба, когда старший из будущих супругов лежит с тяжелым ранением, а младший тихонько плачет, от страха за него. Но, после этого венчания, я очень быстро поправился. Видимо, потому, что любовь к ''Олененку'' придала мне сил.
-А в Кесарии у вас, наверняка, был кто-то познатнее? Ведь в вас видели будущего кесаря!
-У меня никого еще не было. Конечно, матушке хотелось, чтобы я женился, но она была ужасно привередлива, и очень боялась, что меня ''окрутит'' кто-нибудь недостойный. После одной анекдотической истории с принцессой Гудрун, она стала бояться, что та может женить меня на себе. Хотя, Гудрун, тогда, ''мутила'' вовсе не со мной, а с моим дядей. Вообще, думаю, что она была бы довольна моим браком с Арно. Он хорошего рода, и, к тому же, очень милый и симпатичный. Чем порядочный мальчик из ''отмеченных'' хуже какой-нибудь девицы?
-В общем-то, ничем,-Согласился Бюнц,-А учитывая, что он родственник вице-короля Гаунау,-он, и впрямь,-неплохая для вас партия!
-Я не думаю о его родственных связях,-Отвечал Руперт,-Я просто его очень люблю!
-Кстати, а ведь ваш младший брат из таких же, как виконт Сэ? Ну, из ''отмеченных''? Смотрите, как бы кто-нибудь не задурил ему голову, без серьезных намерений!
-Мики совсем еще дитя, и парней возле него пока не появляется. Но, вообще, в дальнейшем, конечно, буду за ним присматривать. Мир очень жесток, и всякое может быть!
А сам Мики, поздно вечером, когда Руперт укладывал его спать, вдруг спросил:
-Руппи, а когда вы с Арно вновь будете вместе, ты отошлешь меня в какую-нибудь школу для бедных?
-Нет, конечно, малыш!-Отвечал Руперт,-С чего это ты взял?
-Один из охранников сказал мне:-''Вы теперь должны вести себя тише воды, ниже травы, а если будете баловаться, ваш брат отошлет вас в школу для бедных. Вашу семью разорили беспорядки в Дриксен, так что, денег обучать вас в каком-нибудь престижном заведении, у господина герцога нет. А возиться с вами ему будет некогда, ему и с супругом проблем хватит,-поэтому, постарайтесь вести себя потише, чтобы им не мешать,-иначе, придется вам учиться с детьми нищих и пьяниц!''.
-Глупости, малыш!-Проворчал Руперт,-А если кто-то из охранников будет тебя обижать или говорить тебе гадости,-обязательно расскажи об этом мне и господину Бюнцу,-мы решим, как с этим справиться! Только ничего не скрывай,-я не хочу, чтобы ты набрался страхов, которые могут испортить тебе жизнь! А учиться ты будешь, пока не вырастешь, дома, при мне! Поскольку, с твоей особенностью, сложно будет находиться среди подрастающих мальчишек!
-А с какой особенностью?
-Понимаешь, Мики, ты такой же, как Арно. Пока ты этого не чувствуешь,-и хорошо, потому, что, иначе, тебе было бы гораздо сложнее!
-А в чем я такой же, как Арно?
-Тем, что вы оба из ''отмеченных'', чем и отличаетесь от других ребят!
-Из ''отмеченных''? А это плохо, да?
-Это нормально. Просто, через некоторое время, когда ты подрастешь, ты можешь влюбиться в какого-нибудь парня, и если ты не собираешься за него замуж, тебе придется соблюдать некоторые меры предосторожности, чтобы не подцепить какую-нибудь болезнь, и не ''понести'' ребенка, в тот момент, когда ты этого не хочешь и не готов.
-''Понести'' ребенка?! Я, что, превращусь в женщину?!
-Конечно, нет, братец! ''Отмеченные'' и ожидая ребенка, остаются мужчинами, просто, их организм и тело, на время беременности, немного меняются. Но потом все очень быстро приходит в норму. Пожалуй, когда мы вернемся в Хексберг, попрошу Эмиля обьяснить все тебе, как следует. У него есть опыт. Когда-то он подарил жизнь Арно, и сейчас он ждет ребенка.
-А у вас с Арно будут дети?
-Не знаю. Арно столько всего пережил, что ему нужно очень серьезно лечиться. Так что, возможно, нашим наследником будешь ты, Мики! Поэтому, никто и никогда тебя никуда не отошлет. Если ты, когда вырастешь, захочешь учиться, то выберешь учебное заведение сам.
-Я хочу быть моряком, как ты, Руппи!
-Конечно, если, когда ты подрастешь, выберешь службу во флоте всерьез, возражать я не буду. Но, вообще, это очень тяжело и опасно, и люди тоже всякие встречаются. Святые во флот, как-то не идут! Ну, ладно, о твоей службе мы еще поговорим, когда ты вырастешь. Возможно, что тогда ты кого-нибудь полюбишь, и решишь посвятить себя любимому человеку и детям. А сейчас, спи, пожалуйста, чудо! Поздно уже!
Руперт укрыл Мики одеялом, и подумал, что просто обязан, когда Мики вырастет, помочь ему найти порядочного парня, чтобы доверчивый мальчик не связался с кем-нибудь, похожим на Придда, поскольку, такой парень может просто поломать ребенку судьбу, как ''Спрут'' поломал ее Арно. Который, действительно, попал в какую-то жуткую зависимость от Валентина, пользующегося этим и обращающегося с бедным мальчиком, как удав с крольчонком. Придд даже не ''Спрут'',-он удав, который незаметно, но очень быстро опутывает людей своими кольцами, из которых они потом не могут вырваться. Он довел до скандальной отставки графа Ариго, поскольку, когда герцог Ноймаринен узнал о том, что из штаба графа пропадали секретные документы, то заставил его, во избежание скандала, подать прошение об отставке, по состоянию здоровья. Лионель Савиньяк, каким-то образом, сумел скрыть пропажу у себя важных документов, но, после истории с поврежденными венами, он стал часто болеть. Что очень тревожило его мужа, короля Гаунау Хайнриха, безумно любившего своего прекрасного Нелле. И странное самоубийство старшего сына герцога Ноймаринена, Людвига, тоже было, каким-то непонятным образом, связано с Приддом, который был у него, перед тем, как Людвиг погиб, якобы, из-за несчастного случая, при чистке охотничьего ружья.
-Лишь бы вытащить ''Олененка''!-Думал Руперт,-Тогда глаз с него не спущу, и этой лиловой змеюке никогда не отдам!
-А если мы уже не сможем вернуться домой, в Кесарию,-Вдруг спросил Мики,-Тогда мне придется служить королю Талига?
-Все это безобразие в нашей стране когда-нибудь закончится,-Отвечал Руперт,-И тогда мы обязательно вернемся! А вообще, тебе еще рано думать о службе, так что, спи, пожалуйста!
-Руппи, а если Арно, все-таки, будет неприятно мое присутствие?
-Не выдумывай глупости! В каком бы состоянии он ни был, обижать тебя он никогда не будет,-он очень хороший и добрый мальчик! Так что, не забивай себе голову страхами и засыпай, пожалуйста! Уже поздно и тебе нужно отдыхать! Тем, более, что ты совсем недавно болел! Спи, чудо, и не думай ни о чем плохом!
При подготовке операции по захвату контрабандного оружия, Руперту, как и офицерам гаунаусской военной полиции, пришлось переодеться самым обычным горожанином. Посмотрев на себя в зеркало, он подумал, что простонародные вещи сидят на нем, как на очень хорошо известном животном,-седло. Хотя, его отец был простолюдином, никаких, совсем уж простых или грубоватых черт он не унаследовал. Хотя, и в Олафе их особо заметно не было. И в обществе других морских офицеров ''белой вороной'' он не выглядел, хотя, ''Бе-Ме'' постоянно задевал его, за ''неподходящее'' для офицера происхождение. При этом, сам ''Бе-Ме'', с его носом-картошкой, был куда вульгарнее Олафа! По сравнению с Кальдмеером, даже кесарь Готфрид и дядюшки Руперта выглядели деревенщиной. Похоже, что не все, в происхождении адмирала ''Цур-Зее'', было понятно, а Мелани, вдова его брата, мать его любимой маленькой племянницы Марты, с которой Руперт познакомился, когда отец сидел в крепости, намекала, в разговорах, что Олаф,-выросший в семье оружейника бастард, который разорил семейное дело, поскольку, его всегда привлекало не оружейное ремесло, а море и утонченное творчество,-он всегда очень любил делать украшения.
Арно, познакомившись с Олафом, заметил, что адмирал Кальдмеер похож на его родственника, поскольку, тоже светловолосый и темноглазый. Уж не нагрешил ли, когда-то давно, кто-нибудь из Савиньяков, в Кесарии? Ведь у Лионеля тоже есть склонность к рисованию, Арно любит делать маленькие безделушки, а Эмиль-такой же спокойный, добродушный и задумчивый. Что если Олаф, и впрямь, их дядюшка или еще какой-нибудь родственник? И получается, что его самого свел с Арно голос крови? А предназначенность случается между родными? Ведь, Лионель с Эмилем,-братья! Значит, они с Арно,-тоже не чужие? И судьба их постоянно сводит.
-Хорошо бы, если бы предназначенность помогла мне,-Думал Руперт,-Спасти моего любимого ''Олененка''!
Чтобы хоть немного походить на обычного горожанина, Руперт приклеил маленькие усики, с приподнятыми вверх кончиками, что считалось протонародным шиком. Посмотрев на себя в зеркало, он усмехнулся, поскольку, получился внешний вид провинциального цирюльника Яна Бома, из водевиля алатского драматурга Романа Жоги, ''За двумя куропатками'', где бездарный куафер, и, при этом, редкостный прохвост Ян пытался ухаживать сразу за двумя барышнями,-глупой, нахальной, невоспитанной и страшно избалованной Бранкой, которую родители уже не знали, как спихнуть замуж, поскольку, даже с огромным приданым, найти себе хоть какого-то кавалера вульгарная девица никак не могла, и очаровательной, но бедной сиротой Морелой, обаятельной и милой девушкой, за которой тайком ухаживал еще и графский сын, который, чтобы не отпугнуть возлюбленную, играл роль бедного студента. А сам Ян, чтобы произвести впечатление на девушек, выдавал себя за очень важного столичного чиновника, остановившегося в маленьком городке во время путешествия.
Генерал Бюнц, увидев, на кого стал похож Руперт, громко расхохотался:
-Герцог, у вас вид цирюльника, уволенного сельской барынькой, и прибывшего в столицу, делать прически гулящим девицам!
В других обстоятельствах, Руперт мог бы, на подобный комплимент, и обидеться. Но сейчас дуться было не на что,-тем более, он и сам прекрасно понимал, что вид у него крайне глупый и вульгарный. Но что поделаешь, если в театральном гриме он ничего не понимает? Впрочем, для жалких контрабандистов местечкового пошиба и такое сойдет! Много им чести, гримироваться персонажем какой-нибудь классической трагедии!
Руперт был моряком, и опыта участия в сухопутных операциях у него практически не было, если не считать освобождения из крепости Олафа, которое чуть не завершилось для него плачевно. Но он очень старался быть не хуже других, и даже вступил в схватку сразу с четырьмя контрабандистами, в одном из которых, узнал Адриана фок Ило. Того самого, который стрелял в него, когда они с отцом спасались от погони. Похоже, что ''Лис'' был его злым гением, который постоянно появлялся, когда Руперт попадал в опасные ситуации,-и усугублял их еще хуже.
''Лис'', узнав его, ухмыльнулся:
-Значит, опять вы, лейтенант?! Все никак не уйметесь?! Когда-то выслуживались перед кесарем, теперь, видимо, подставляете задницу Хайнриху?! Не тесновата она, для такого медведя?!
-За свой тыл беспокойтесь!-Дерзко отвечал Руперт, парируя выпады его шпаги,-Поскольку, если, в нашу прошлую встречу, сдохнуть вам помешало мое ранение, то теперь уже ничего не помешает!
-Помешает,-и еще как!-Усмехнулся ''Лис'',-Оглянитесь, герцог!
-Не оглядывайтесь!-Услышал Руперт чей-то очень знакомый голос,-Вас ударят в спину!
Кто-то выстрелил, заставив ''Лиса'' запнуться, воспользовавшись чем, Руперт, тем самым приемом, которому научился от Вальдеса, вышиб из рук ''Лиса'' шпагу. Фок Ило выхватил из-за пояса кинжал, но следующий выстрел повалил его наземь. Обернувшись, Фельсенбург увидел Лионеля Савиньяка, золотистые волосы которого были, как у Вальдеса, убраны под матросскую косынку. А к нему прильнул Мики, которого Лионель, явно, вырвал из рук какого-то из убитых им бандитов.
-Ваше Высочество,-Склонился перед Лионелем Руперт,-Я очень благодарен вам, за спасение моего младшего брата!
-Что за привычка у вас, дорогой кесарь,-Проворчал Лионель,-Повсюду таскать за собой ребенка? Или вы считаете, что выезжать куда-то без пажей для вас неприлично?
-Руппи не виноват!-Вмешался Мики,-Я сам за ним увязался, потому, что мне было за него очень страшно!
Савиньяк, ласково прижав малыша к себе, заметил:
-А вообще, будущий маршал растет! Дрался он просто героически, и, если бы его не сшибли с ног, то и моя помощь ему бы не понадобилась! Кстати, Арно тоже повсюду увязывался за Эмилем. Его даже считали маленьким талисманом моего брата. А сам Эмиль говорил, что ''Олененок'' для него дороже любого маршальского жезла. И этот милый принц его очень напоминает!
-''Принц''?-Переспросил Мики,-Почему ''принц''?
-Потому,-Отвечал Лионель,-Что ваш уважаемый, брат является кесарем Дриксен! Не считать же таковым чокнутого Фридриха!
-Значит, уже назначили меня кесарем?!-Проворчал Руперт,-Как говорят в Хексберге,-''Без меня меня женили''!
-Жениться вы успели,-Заметил Лионель,-Вполне самостоятельно, причем,-даже не попросив руки вашего возлюбленного у его близких!
-Теперь вы вице-король,-Вздохнул Руперт,-А ваш супруг-глава Церкви Гаунау. Значит, вы имеете полное право нас развести.Тем более, что Арно попал в беду, сбежав от меня, из-за моей неосторожности!
-Арно сбежал,-Возразил Лионель,-Из-за своего довольно вздорного характера и нервного расстройства. Если даже он сам потребует развода, то его не получит! Где он, тогда, возьмет такого же добропорядочного супруга?
-Не назвал бы себя таким уж добропорядочным,-Смутился Руперт,-Что же касается того, что вы считаете меня кесарем,-бастард не имеет права занять трон, а я, как ни крути, незаконнорожденный.
-Ладно, не прибедняйтесь!-Лионель вдруг приобнял его,- Хайнрих, и вовсе, бывший крестьянин, кузнец, занявший трон, как он сам выражается, ''По праву меча''. Он простой человек, который пошел в солдаты, дослужился до генерала, и королем его провозгласила армия. Он солдатский король,-но чем он, добрый и честный, человек, хуже, чем все эти Придды, Гирке, Бермессеры, Борны и фок Хоссы, выродки, изменники и попрошайки, докатившиеся, в конце концов, до разбоя на большой дороге?
После разгрома склада с контрабандным оружием, выяснилась история убитого, при задержании контрабандистов Карла Борна. Ее рассказал Лионель Савиньяк.
-После разгрома мятежа в Северной Придде, Карла Борна, виновного в измене воинской присяге, потворстве грабежам и расправам с офицерами, а так же,-убийстве олларианского священника, двух торговцев, не пожелавших отдать ему деньги и драгоценности, а так же,-маршала Савиньяка, нанесении вреда полковнику Реддингу и моему брату Эмилю, а так же,-в активном участии в разграблении арсенала, приговорили к повешению. Но, поскольку, ныне покойный король Фердинанд Оллар был, откровенно говоря, тряпкой, и не желал казнить даже откровенных врагов, убийц и мятежников, то приговор, в конце концов, заменили постригом в монахи и вечной ссылкой в монастырь ''Ордена Милосердия'', в Бергмарк. Откуда Придды, в конце концов, устроили ему побег, что, с их возможностями, было несложно. Его супруга Габриэла, которой удалось избежать вполне заслуженного наказания, поскольку, Карл, то ли по безумной любви к ней, то ли надеясь на помощь ее родственников, вину за все ее чудовищные выходки во время мятежа, взял на себя, старательно изображала безутешную вдовицу, но ее встречу с Карлом, во время охоты, заметил ее брат, граф Юстиниан Васспард, приехавший из Торки, где он служил, домой, навестить младшего брата Питера, который очень тяжело болел. И тогда Габриэла с Карлом попытались его убить. К счастью, его спас мой брат Эмиль, оказавшийся, гуляя верхом в Старом Парке, где все это произошло, нечаянным свидетелем покушения. Он очень боялся этих ненормальных, но и оставить Юстиниана без помощи не мог, привез его домой и выходил,-Миль неплохо разбирается в медицине. Юстиниан выжил, но, чтобы его не добили, был вынужден долго скрываться под чужим именем, а графом Васспардом, затем, и герцогом Приддом, стал, вместо него, Валентин. Юстиниан следил за Борном, который сделался главарем самых отпетых контрабандистов, и, когда вы, господа, вышли на след получателей гайифского оружия, Карл, наконец-то, добился того, что ему давно причиталось. Он схватил юного принца Михаэля, и был убит вашим покорным слугой. Круг замкнулся,-мой погибший отец отомщен, бесчестие моего брата смыто кровью! И несправедливо лишенный своего имени Юстиниан теперь может его себе вернуть.
-А откуда у Борна,-Поинтересовался генерал Бюнц,-Шрам на физиономии?
-Когда он обесчестил моего брата,-Помрачнев, отвечал Лионель,-Тот, очнувшись после жестоких побоев и насилия, сумел схватить лежавший на столе нож для разрезания бумаги, и хотел убить Карла, но маленький ножик, естественно, большого вреда мерзавцу не нанес,-Миль всего лишь поранил ему лицо,-но поранил заметно, оставив обезобразивший Карла шрам, из-за чего, жена Карла, в конце концов, к нему охладела и завела любовника, кстати, им был муж ее сестры Ирэны. А из-за того, что Миль его изуродовал, у Борна и возникла дикая ненависть к напоминавшим его внешне светловолосым мальчишкам, которых он и начал убивать. Он совершил несколько убийств в Ардоре, в Кадане, в Дриксен, и, в конце концов,-здесь, в Гаунау.
-А ведь, Арно тоже светловолосый!-Заметил Руперт,-Неужели, он убит?!
-Он жив!-Проговорил; входя в комнату, высокий офицер, с аметистового цвета глазами, в котором Руперт узнал Вильгельма Роткопфа,-офицера, который когда-то помог Арно бежать из плена, а потом был свидетелем при венчании, и помог им с Олафом и Арно благополучно добраться до талигской границы,-Мне только что сообщили, что Валентин прячет мальчика в особняке графов Гогенлоэ, на Черемуховом бульваре.
-Позвольте вам представить,-Проговорил Лионель,-Граф Юстиниан-Георг-Теофил Васспард. Хотя, точнее, уже полноправный герцог Придд, поскольку, Валентин много чего натворил, и где-то скрывается под чужим именем.
-Юстиниан, пожалуйста, будьте добры,-Вскочил Руперт,-Проводите меня в этот особняк,-ведь, Придд, узнав о разгроме контрабандистов, может Арно и убить!
-Эй, эй, разбежались!-Проворчал генерал Бюнц,-Никуда вы, один, не поедете!
-Конечно,-Поддержал его Лионель,-Мы поедем все вместе! Надеюсь, что мой несчастный, взбалмошый ''Олененок'' жив, и скоро мы его увидим!
Примчавшись в особняк Гогенлоэ, они обнаружили, что дом пуст. Прдд исчез,-вероятно, его уже успели предупредить о разгроме контрабандистов и провале покушения на вице-короля.
-Где же Арно?!-Метался по опустевшему особняку Руперт,-Неужели, Придд успел его убить, а тело где-то спрятал?!
-Этот дом очень похож на особняк Приддов в Олларии,-Задумчиво проговорил Джастин,-А значит,-Он повернул медные кольца в руках двух агатовых найери, украшавших камин,- Посмотрим, верно ли мое предположение!
Стена возле камина раздвинулась, открывая спрятанные за нею двери в потайную комнату. В ней находилась небольшая спальня, в которой, на кровати из дорогого дриксенского кедра, ничком, привязанный ремнями за руки к резной спинке, лежал абсолютно обнаженный Арно, израненный чем-то острым. Вся постель была окровавлена, а на полу стояла большая серебряная чаша, в которой тоже было немало крови.
-''Олененок''!-Бросился к мальчику Руперт,-Ты жив?!
К счастью, ''Олененок'' был жив. Он даже приоткрыл глаза и слабо застонал, когда Руперт присел рядом.
-Интересно, зачем Придду нужна была кровь?-Спросил генерал Бюнц,-Что он с нею делал?
-Он считал, что с помощью крови потомков абвениев,-Отвечал Лионель,-Можно получить лекарство буквально от всех болезней. Когда-то он и меня уговорил поделиться кровью. А в результате,-чуть не убил, не перевязав мне руки, и оставив одного, с перерезанными венами,-Он показал свои тонкие запястья,-Алхимик ''повернутый''!
-К тому же,-Заметил Юстиниан, помогая Руперту вытереть кровь Арно при помощи чистых платков,-Когда-то, еще в детстве, он раздобыл какой-то жуткий трактат, о безумном гайифском парфюмере, который мечтал получить непревзойденный аромат, при помощи крови подростков! Обычного мальчишку от этого бы стошнило, но Валентин долго ходил с горящими глазами, повторяя, что на этом можно озолотиться, не хуже, чем разбогатели Рафиано, когда были аптекарями. Хорошо, что хоть Питера с Клаусом он не трогал! Хотя, я в этом не уверен,-они, как мне пишут, очень болезненные, так что, причиной их недугов вполне могут быть его темные опыты! Видимо, в Тино всегда было что-то ненормальное. Вообще, вся наша семья,-сборище сумасшедших! Матушка, Габи, Тино. Мне самому приходится принимать настой, спасающий меня от жутких обмороков, после которых я подолгу шевельнуться не могу,-все отнимается. Мне очень жаль, что Арно так пострадал, от рук моего брата!
-''Олененка'' нужно, как можно быстрее, отвезти к лекарю!-Лионель, при помощи Руперта, завернул мальчика в свой плащ,-Надеюсь, что он сумеет выкарабкаться! Иначе, не знаю, что будет с Эмилем, который в Арно просто души не чает!
-Я тоже Арно очень люблю,-Тихонько проговорил Руперт,-И хочу, чтобы он выжил!
Некоторое время спустя. Липпе. Гаунау.
-Если ты не хочешь, чтобы с Арно опять случилось какое-нибудь несчастье,-Ворчал Хайнрих,-То, пожалуйста, прекрати постоянно напоминать Фельсенбургу, что он кесарь Дриксен!
-Но ведь это,-Отвечал Лионель,-Так и есть! Руперт, действительно, кесарь, и Арно, являясь его супругом,-принц-консорт. Однако, у него нет никакой ответственности, — он даже угрожал Руперту разводом, если тот примет дриксенскую корону!
-Ответственности перед кем?! Перед страной, которую Арно долгое время считал врагом? -Хайнрих удивленно посмотрел на супруга,-Нелле, так быстро дела не делаются!
-Но мы с вами,-Растерянно пробормотал Лионель,-Как-то нашли общий язык. И я даже сумел полюбить Гаунау!
-Нелле, ты взрослый человек, с трезвым умом, а он еще дитя, с изрядно взбаламученными мозгами! Так что, прекрати на него давить! И на Руперта тоже! Когда прекратится сумасшедший дом в Кесарии,-и прекратится ли, вообще,-непонятно! Похоже, что дриксам нравится жить в таком борделе! Вот, пусть нажрутся этого бардака, придут в себя,-тогда посмотрим! А сейчас рисковать своей головой, чтобы навести у них порядок, которого они, все равно, не желают, я тебе не позволю, и своих солдат использовать для такой авантюры не разрешу! Я сам бывший солдат, и понимаю, что какой-нибудь лопоухий Франц должен понимать, за что воюет, иначе, вернувшись домой искалеченным, он повернет оружие против своей же собственной страны, отправившей его воевать непонятно за что!
-Но ведь обезумевшие дриксы мешают спокойствию на наших приграничных территориях!
-Сунутся,-получат отпор! Что, нам, впервой, что ли? В общем, я не хочу потерять ни тебя, ни своих подданных! Так что, брось маяться дурью, и позволь мальчишкам нормально повзрослеть! А что дальше,-видно будет! Кстати, Руперт очень сильно встревожен. Кто-то из наших слуг подкинул под дверь комнаты Арно письмо от этого его спятившего похитителя!
-От Придда?
-Похоже. Как говорит Руперт, этот тип сообщил, что обосновался у Фридриха, в Тайной Канцелярии! Вот, только не хватало мне, чтобы этот болван, мой, бывший зятек, водил меня за нос и вербовал моих слуг! Так что, вызови сюда этого твоего приятеля, генерала Бюнца, дай ему самые широкие полномочия,-и пусть он тут перетрясет все так, чтобы ни одна мышь не проскочила! Понятно?
-Понятно, мой дорогой супруг!
-Ну, ладно, не ерничай, спрячь свои сердитки, и ступай к мальчишкам,-им с тобой спокойнее!
Заглянув к Арно и Руперту, Лионель увидел, что Арно вертится у зеркала, пытаясь разглядеть свою поясницу.
-''Олененок'', детка,-Улыбнулся Лионель,-Что ты там расматриваешь?
-Нам удалось свести это дурацкое клеймо,-Обьяснил Руперт,-И теперь Арно очень счастлив, что его нет, постоянно поднимает рубашку и подходит к зеркалу, как будто, хочет лишний раз убедиться, что клейма больше нет! Сводить клеймо было очень больно, но он все просто героически вытерпел, и теперь на седьмом небе от счастья!
-А ты сам бы не радовался,-Отвечал Арно,-Если бы тебе удалось свести подобную дрянь?
-Ну, наконец-то;-Подумал Ли,-Арно говорит что-то осмысленное, а не «ага» и «угу», как младенец! Просто чудесно, что он поправляется! А уж от Придда мы его, как-нибудь защитим! Анри прав,-надо вызвать сюда Бюнца,-и пусть дворец хоть на уши поставит,-лишь бы никто не нарушал покой ''Олененка''! Кстати, надо бы сюда Рамона с Эмилем пригласить погостить. Арно по Эмилю ужасно соскучился, а Рамону будет спокойнее, если за Эмилем будут присматривать хорошие доктора, а не какие-нибудь безграмотные старухи!
Арно, между тем, затеял игру в мячик с Мики. Он был еще таким ребенком! И маленький Мики был просто счастлив, что Арно поправляется, и что у него появился такой приятель, с которым можно подурачиться и поиграть. Руперт наблюдал за ними сияющими глазами. Глядя на него, было понятно, что он не променяет это тихое счастье ни на какую корону. Об этом сейчас и говорить было нечего.
-Похоже, что мой дорогой супруг прав,- Улыбнулся Лионель,-Пусть повзрослеют, а что дальше,-поживем, увидим!
Руперт фок Фельсенбург, Олаф Кальдмеер, Арно Сэ, Вернер фок Бермессер, принцесса Гудрун Зильбершванфлоссе, Элиза фок Штарквинд.
За что убили Джастина Придда? Есть, как минимум, несколько достаточно распространенных версий. Его связь с герцогом Алвой или отношения с королевой Катариной, что и могло привести юного наследника «Дома Волн» к печальному финалу. Так же, есть и предположения, что Джастина убили из-за некоей картины, не совсем подобающего содержания. Но все эти версии не очень внятны, поскольку, ни то, ни другое, ни третье не является достаточно вескими поводами для убийства.
Кто и когда убивал из-за любовной связи? Ну, разве что, обманутые мужья иногда расправлялись с удачливыми любовниками своих «благоверных». Но король Фердинанд на Отелло похож не был, от слова «вообще». Скорее всего, он прекрасно знал, что представляет собой его женушка, и, к тому же, для того, чтобы уничтожить мальчишку, был достаточно добродушен. (В противном случае, половина Олларии, при нем, как минимум, сидела бы в «Багерлее»). И семье Джастина убивать его из-за причуд его личной жизни не было никакого смысла. Любовные связи молодых дворян с высокопоставленными персонами, скорее, поощрялись, поскольку, могли способствовать их карьере, фаворитизм процветал во все времена, и отношения Джастина с королевой или Первым Маршалом были, для семейства Приддов, скорее, выгодны, чем для них неприятны. Тем более, что положение «Дома Волн», из-за политических взглядов его главы, было весьма шатким, так что, подобные связи могли его весьма серьезно укрепить. А зарезать, собственной рукой, курицу, несущую золотые яйца, может, по словам писателя Аркадия Аверченко, только полнейший идиот.
Картина «Марк и Лаконий»? Во-первых, картины никто не видел, и существовала ли она, на самом деле, неизвестно. А во-вторых, если и существовала,-что с того? Мало ли неприличных или смехотворных картин рисовали? Тот же самый Лионель Савиньяк с большим удовольствием портил портреты королевы Алисы. Поэтому, картина, если она, конечно, была, всего лишь жалкая карикатура. Тем более, что изображенных на ней персонажей, как говорилось, можно было узнать только по родинкам. Это уже, вообще, какое-то болливудское кино, где таким образом узнают пропавших наследников. Но в Кэртиане Болливуда не было. Поэтому, Придды могли просто-напросто послать автора карикатуры, с его не совсем нормальной фантазией, ко всем кошкам. А Вальтер Придд вряд ли был таким идиотом, чтобы решиться на явную уголовщину, по такой смехотворной причине. Он слишком дорожил собственной репутацией и честью фамилии, чтобы скомпрометировать себя преступлением, поводом для которого послужила такая ерунда.
Кстати, заказчиком дурацкой картинки про Марка и Лакония мог быть, как ни странно, Рокэ Алва. Во время службы в Торке Джастин к нему очень сильно привязался, а может быть, и всерьез влюбился. Тем более, что Алва спас ему жизнь, когда Джастин неосторожно сунулся под пули. Джастин был мальчиком восторженным и романтичным,-и впрямь, загадка, как такой мог вырасти в скупой на чувства семье Приддов. Рокэ был, конечно, не против того, чтобы побаловаться с симпатичным юношей, но серьезные отношения в его планы, явно, не входили. И что делать? Объяснить Джастину, что его любовь не имеет никаких перспектив? Рокэ Алва-не Евгений Онегин, чтобы долго и терпеливо что-то объяснять. Он и с Ричардом Окделлоом впоследствии общался, не утруждая себя какими-то объяснениями, что, в конце концов, привело к печальному финалу.
И с Джастином Рокэ быть терпеливым и внимательным, явно, не хотел, поскольку, просто, к этому не привык. Вместо того, чтобы растолковать влюбленному молодому человеку, что тот должен понять, что будущего у его чувства нет и как-то с этим смириться, Рокэ вполне мог решить, что разбираться с этой проблемой должны родственники влюбленного юноши. Все это вполне в стиле любителя эксцентричных поступков Алвы,-представить случившееся между ним и юным графом Васспардом в карикатурном и пошлом виде. За свою репутацию Рокэ никогда не боялся,-напротив,-как будто коллекционировал и правдивые, и не очень свидетельства о своем безумном поведении. А о щепетильности Приддов в вопросах чести он был прекрасно осведомлен и вполне мог рассчитывать, что разгневанный герцог Придд заберет свое чадо из Торки и строжайше запретит тому, в будущем, даже на пушечный выстрел приближаться к герцогу Алве. Вряд ли Алва желал, чтобы Придды Джастина убили,-тем более, за карикатуры никто никого не убивал. Просто, хотел поддеть неприятное ему семейство, а заодно,-поставить на место слишком много себе позволившего паренька.
Так что, вряд ли тот, кто прислал отцу Джастина несчастную карикатуру, вряд ли хотел, чтобы это оказалось опасным для жизни молодого человека. Да и сам Вальтер едва ли смог бы убить сына по такой нелепой причине. Устроить ему выволочку, конечно, мог, но убить за такой пустяк,-вряд ли, поскольку, безумным садистом не являлся.
А вот, версия «кукушонок в чужом гнезде», она же «Скорее Савиньяк, чем Придд», куда более серьезна. Кроме дурацкой картинки, Придды получили еще и некое письмо, о содержании которого они никому и никогда не рассказывали. Но, судя по всему, там было написано нечто, весьма неприятное и касающееся Джастина. И что же там могло быть написано? Если бы там даже и рассказывалось о некоей любовной связи Джастина, вряд ли это вызвало бы у его отца шок. Тем более, что сам герцог Вальтер, как и все дворяне, вряд ли был абсолютно безгрешен, и, несмотря на то, что исповедовал эсператизм, попасть в сонм святых, в отличие от тех же самых Окделлов, никогда не стремился. Поэтому, какие-то сплетни, действительно, вряд ли могли бы доконать его до такой ярости, чтобы убить собственного сына. Он не Иоанн Грозный, чтобы взрываться из-за того, что «Одна бабка сказала». Но если речь в письме шла не о картинке и не о романах Джастина, а о каких-то темных сторонах жизни клана Приддов,-скажем, о происхождении старшего из наследников герцога, -а Джастин, точнее, Юстиниан-Теофил-Георг Придд, все-таки, старший сын и наследник, реакция могла быть и совсем другой. Джастин мог вести себя сколь угодно небезупречно, но, поскольку, он должен, в будущем, стать главой «Дома Волн», то любое сомнение в его происхождении может вызвать весьма серьезный кризис. А сам Джастин вел себя так, как будто он и не Придд, чем тоже вызывал подозрения, что он не совсем подходящий наследник своего отца. Проявлял чувства «на грани», дружил «с кем не надо», и, хотя, внешне, был вполне похож на всех Приддов, но имел «совершенно не „спрутий“ характер. „На сей счет шутили, не Савиньяк ли он“.
Бастард, считающийся наследником,-это куда хуже слухов о каких-то романтических увлечениях. Которые, как раз, были вполне, для Джастина, нормальными. Он не был женат или помолвлен, а значит, вполне мог позволить себе погулять, и никто не мог бы его в этом упрекнуть, учитывая, что вся остальная „золотая молодежь“ Талига вела не менее развеселый образ жизни.
Если же наследник герцога Вальтера Придда, в действительности, не его кровный сын, и кто-то добрался до каких-то доказательств этого,-а они вполне могли сохраниться,-скажем, письма маршала Арно-Савиньяка-старшего к герцогине Ангелике или ее письма к любовнику, либо записи Арлетты, узнавшей о неверности мужа, (А с пером эта дама, вообще, не расставалась!), или, как еще один вариант,-отправившись уговаривать Карла Борна, (Кстати, близкого родственника Приддов!), поднявшего мятеж, сложить оружие, граф Савиньяк, понимая, что его затея небезопасна, мог оставить Лионелю с Эмилем послание, в котором сообщал им, что у них имеется еще один брат,-то подобный „компромат“, присланный некиим „доброжелателем“ Вальтеру Придду, вполне мог оказаться для Джастина роковым. Старший сын в знатнейшей в Талиге семье,-»кукушонок" в чужом гнезде!
Для герцога Вальтера, очень боявшегося за свою безупречную репутацию, это, действительно, жуткий позор. И, к тому же, если все это будет предано огласке, то может опозорить его, оказавшуюся небезгрешной супругу, и бросить тень на других его детей. Ведь, если законность происхождения Джастина вызывает вопросы, то и о Валентине, Ирэне, Габриэле и маленьких Питере с Клаусом, тоже могут «Леворукий» знает, что подумать. Да и он сам, как рогоносец, будет вызывать у знакомых лишь насмешки. И прощай непререкаемый авторитет «Дома Волн»! А значит, «кукушонка», который, мало того, что вызывает сомнения в законности своего рождения, так еще и ведет себя неподобающе, проявляет излишнюю, не соответствующую Приддам эмоциональность, а потом и вовсе, бежит в Торку, где сначала пытается покончить с собой, а потом привязывается к спасшему его герцогу Алве, причем, так, что это начинает вызывать пересуды, увы, нужно куда-то убрать, с глаз долой. И поэтому, участь Джастина оказалась печальной.
Но можно ли считать, что в убийстве Джастина виноват именно герцог Придд? В почтенном семействе имелся и еще один человек, которого раскрывшиеся обстоятельства, связанные с Юстинианом, могли разозлить еще хуже, чем Вальтера. Это сестра Джастина, Габриэла. Она была замужем за Карлом Борном, который поднял тот злосчастный мятеж, при попытке остановить который погиб граф Арно Савиньяк-старший. Официально, его застрелил сам Карл. Однако, убить его могла и Габриэла, сам же Карл, как рыцарь и революционер, (А оные в Талиге водились,-те же самые «Люди Чести», или поэт Дидерих, который, по мнению кардинала Сильвестра и Лионеля Савиньяка, чересчур романтизировал обитателей «Двора Висельников» и «заполонил пьесы отравленными перчатками, ключами и притираниями».), взял вину на себя, и, в итоге, был казнен, как мятежник и убийца, а Габриэла, вместо заслуженной тюрьмы, вернулась к родителям. Но, видимо, не успокоилась. Во всяком случае, именно Габриэла, «баловавшаяся» магией, после убийства Джастина, провела обряд, превративший Джастина в «выходца». Чтобы проделать такое с человеком, лишив его посмертного покоя, нужно очень серьезно его ненавидеть. А если Габриэла настолько его ненавидела, то и убить вполне могла. Тем более, что стрелять, судя по ее активному участию в мятеже, умела неплохо. Габриэла вполне могла прочесть пришедшее отцу письмо, если, конечно, он сам не рассказал о нем старшей дочери,-и неуравновешенная особа мгновенно вышла из себя,-еще бы,-ее брат оказался Савиньяком! Сыном человека, из-за которого была поломана ее собственная жизнь и погиб ее муж! А узнав, что ее брат оказался родственником Савиньяков, Габриэла и разрабатывает операцию по его уничтожению,-пишет ему в Торку, извещая его о какой-то серьезной проблеме,-скажем, тяжелой болезни кого-то из сладших братьев, или сама прикидывается больной и уговаривает поехать за ним графа Гирке. Он человек серьезный, и если он попросит Джастина навестить родных, это ни у кого не вызовет подозрений, и никто не будет его отговаривать от поездки к близким. Джастин, получив письмо, бросается домой, где и погибает. Чтобы скрыть преступление, убийство выдают за «несчастный случай». Поскольку, иначе, Габриэлу ждала бы если не тюрьма, то монастырь. Она же и после гибели Джастина не унялась, и превратила его в «выходца», то ли затем, чтобы заставить его мучиться и после ухода из жизни, то ли затем, чтобы, при его помощи, отомстить родственникам, за то, что они ничего не сделали, чтобы спасти Карла.
Хотя, история с «выходцем» дело тоже не менее темное. Если превратившегося в такого же призрака капитана Арамону видели многие,-Лионель Савиньяк, Арно Сэ, капитан Уиллер, то Джастина видел один только Валентин. Который и помог брату «упокоиться». Что выглядит довольно странным,-никто из семьи Приддов поднятого Габриэлой из могилы Джастина не встречал, а видел его лишь Валентин. Из чего можно сделать вывод, что Габриэла могла как-то манипулировать и им. Но зачем? Возможно, что убить Джастина сразу у нее не получилось. Он был всего лишь ранен, его, якобы, «похороны» были инсценировкой, чтобы, таким образом, титул графа Васспарда и наследника герцога Придда мог получить более лояльный к семье Валентин. А раненый Джастин пришел к Валентину либо потому, что ему нужна была помощь, либо,-чтобы утешить его, думая, что Валентин его любит и переживает из-за его гибели. Но Габриэла, понимая, что Джастин может ее разоблачить, а второе покушение на него с ее стороны,-уже слишком, и это ей с рук уже так просто не сойдет,-(Кому охота жить рядом с маньяком?), внушает Валентину, что перед ним восставший мертвец, который может представлять опасность и для него, и для всех остальных Приддов. В итоге, Валентин, сам не понимая, что делает, добил брата. Когда же понял, что натворил, это его душевно искалечило. Возможно, что именно в этом и была причина его эмоциональной заторможенности, которая, позже, так раздражала юного виконта Сэ. Валентин старался ни с кем не откровенничать, чтобы не выдать своего нечаянного соучастия в преступлении. И не просто в преступлении,-а в убийстве любимого брата.
Впрочем, Валентин совсем необязательно безгласное «орудие» в руках Габриэлы. И, возможно, нередко задумывался о том, что при живом брате он никто, и звать его никак. Он всего лишь второй сын герцога Придда. А что ожидало второго сына в дворянской семье? Он либо должен был тянуть лямку в каком-нибудь провинциальном гарнизоне, либо прозябать в одном из не самых богатых поместий, доставшемся от отцовских щедрот. Есть еще варианты отправиться воевать куда-нибудь, совсем в глухомань, где стреляют, нести «бремя белых» каким-нибудь полудиким племенам, вроде подданных Бакны. Посвятить себя церкви, или служить мелким чиновником в какой-нибудь конторе, вместе с сыновьями «навозников». Посвятить жизнь тому, чтобы выбиваться в люди таким образом,-это было не для Валентина. Он был прекрасно образован, умен и не лишен честолюбия. Поэтому, такая скромная участь его вряд ли устраивала. Конечно, связи его семьи могли бы дать ему некоторые преимущества, но, все-таки, когда-нибудь стать герцогом было, для него, куда более заманчиво, чем гарнизонным офицером, аббатом эсператистского монастыря или мелким чиновником.
Вполне вероятно, что Валентин Джастина по-своему любил. Но понимал, что брат для него препятствие, которое, рано или поздно, начнет ему мешать. К тому же, он, наверняка, не раз слышал, как отец, сестры и родственники говорили о том, что Джастин «бестолочь» и «гадкий утенок», и что в семье от него сплошные проблемы, однако, несмотря на всю досаду, Джастину уделяли куда больше внимания, чем ему самому, поскольку, тот, несмотря на все свои причуды, являлся старшим сыном и наследником.
Случай избавиться от братца подвернулся Валентину, когда герцогу Вальеру то ли прислали, то ли подбросили письмо, в котором сообщалось, что «дорогой братец», в действительности, не Придд, а Савиньяк.
Утащить у отца письмо и передать его Габриэле,-как говорится, «дело техники». У сестрицы свои счеты с Савиньяками, и остается только ждать, когда одержимая местью за любимого мужа Габриэла расправится с несчастным Юстинианом.
«Слезовыжималка» же о «выходце» могла быть придумана, потому, что Валентину пришлось исправлять промах сестры, которая не смогла убить Джастина на месте, чтобы, в случае чего, оправдать то, что ударил брата кинжалом, защищая семью от «выходца», который приходил, чтобы забрать кого-то из них. Или чтобы отвести от себя любые подозрения в неприязни к брату,-мол, так его любил, что даже, на время, слегка подвинулся рассудком, и, якобы, видел призрак несчастного Джастина.
Кстати, возможно, что Арно Сэ, вместе с которым Валентину пришлось служить впоследствии, вызывал у него такое раздражение и непонимание именно тем, что своей эмоциональностью и подвижностью напоминал Валентину Джастина. Живой, подвижный, упрямый, дерзкий, веселый, ребячливый Арно был похож на старшего брата Валентина, что, лишний раз, подтверждало то, что Юстиниан был, скорее всего, Савиньяком. И, к тому же, был как будто реинкарнацией несчастного молодого человека, напоминая его характером. Арно старался как-то Валентина растормошить, а Придда это пугало и раздражало.
Нельзя, так же, исключать, что к делу об убийстве Джастина мог быть причастен еще один персонаж,-кансилльер Август Штанцлер. Если «Старый Больной Человек» пронюхал, что Джастин-не Придд, а Савиньяк, что не составляло бы длля него особого труда, поскольку, у него повсюду имелись свои осведомители, то он мог использовать это обстоятельство для того, чтобы отомстить, но не Приддам, а Савиньякам. Когда-то маршал Арно женился на Арлетте Рафиано, по которой Штанцлер долго вздыхал, а сыновья Арлетты смотрели на эра Августа, как солдаты-на известное насекомое. Поэтому, он пытался их поссорить, распуская фантастические слухи, будто Арлетта изменяла мужу, а при рождении близнецов подменила настоящего наследника Эмиля Лионелем. Но, похоже, что молодые люди пропустили все это мимо ушей. Поскольку, сушилкой для лапши свои уши, в отличие от Ричарда Окделла, не считали. К тому же, они еще и были дружны с ненавистным Штанцлеру Рокэ Алвой, а значит, Джастин тоже входил в их компанию, они могли знать, (если им сообщил об этом их отец), что Джастин их брат, и его гибель могла бы причинить им боль. Поэтому, Старый (Хрыч) Больной Человек мог пуститься во все тяжкие. Конечно, сам стрелять в Джастина он вряд ли был способен, по причине жуткой трусости, но подбросить герцогу Вальтеру письмецо, где сообщалось, что Джастин-не его сын, вполне мог. А потом «припудрил» мозги Валентину, внушив ему, что старший брат, одним своим существованием, лишает младшего «кредита под золотое будущее», а заодно, и Габриэле, сообщив ей, что среди ее близких есть сын человека, из-за которого был казнен ее любимый муж. И -«пошла плясать губерния», Джастин погиб, Габриэле окончательно снесло крышу, Валентин оказался замешанным в убийстве брата, Савиньякам происшедшее тоже, наверняка, причинило боль, а старый дриксенский гусь еще долго продолжал преспокойно хлопать крылышками.
Как бы там ни было, Джастин, скорее всего, оказался жертвой не своей связи с герцогом Алвой или с королевой Катариной, потому, что издержки личной жизни вряд ли могут быть серьезным основанием для убийства, а того, что он оказался непохожим на застывшее в своих попытках прилично выглядеть, как гальтарский мрамор, семейство Приддов. Возможно, что он, действительно, был Савиньяком. Но, прежде всего, он был самим собой, за что и заплатил безумно дорогую и жестокую цену.
К песне Канцлера Ги, «Тень на стене»,
по мотивам романа В. Камши «Отблески Этерны».
Джастин Придд, Август Штанцлер.
Лионель приезжает навестить отца. И оказывается в очень странной ситуации. За ним ухаживает человек, которого он не может увидеть. А через много лет он узнает, кто это был. Причем, чувства его таинственного кавалера не изменились.
1. Таинственный Анри.
Маршал Арно Савиньяк бывал дома очень редко. Поэтому, естественно, был безумно рад тому, что его приехал навестить сын. Лионель, старший из близнецов, был его любимцем. С младшим из них,-Эмилем, отношения особо не сложились. Смешливый, хрупкий Миль больше тянулся к матери, военную службу воспринимал, как возможность для всевозможных шалостей, вызывающе не интересовался политикой, и маршал потихоньку радовался, что Эмиль, хотя бы, не старший, как «наказание» в семье его старинных противников Приддов,-их сын Джастин. Лионель же был редким умницей, чего не мог не замечать даже кардинал Дорак. Кардинала маршал недолюбливал, за его излишнюю верность Олларам, но ему льстило, что хитрый интриган Дорак очень высоко ценит его сына, которого, несмотря на юный возраст, уже называли «Безупречным Лионелем».
-Действительно, безупречный,-Думал маршал, любуясь сыном,-Такой аккуратный, такой сдержанный, такой рассудительный!
При всей аккуратности и сдержанности, в Ли проявлялась совсем еще детская порывистость. Он очень оживленно рассказывал отцу о новостях из Олларии, а так же,-о том, что не так давно проиграл в карты «на желание» их родственнику и другу Рокэ Алве.
-Надеюсь,-Проворчал маршал,-Что его желание было, хотя бы, приличным! И, вообще, Ли, пожалуйста, не рассказывай о таких проигрышах никому. Зная нрав Рокэ, о тебе «Леворукий» знает что могут подумать! А мне не хотелось бы, чтобы о моем сыне гуляли такие же слухи, как о графе Джастине Васспарде. И, к тому же, для меня очень важно, чтобы у тебя была безупречная репутация. От этого очень многое зависит, Ли!
-Вы боитесь сплетен,-Хихикнул Лионель,-Или того, что я уже мог переспать с мужчиной?
-Глупышка,-Отец легонько шлепнул его пониже спины,-Ты сам должен думать о том, что ты наследник рода Савиньяк, а не какой-нибудь, прости, Создатель, Манрик, который может таскаться с кем угодно.
За обедом Ли разболтался с адьютантом маршала, капитаном Реми Варденом, которому, явно, льстило, что графский сын проявил к нему внимание. Сам же маршал смотрел на сына с затаенной грустью. Ему было безумно жаль, что любимого сына, и, к тому же, наследника, вскоре придется отдать. Отдать, ради того, чтобы расколоть союз давних врагов Талига,-Дриксен и Гаунау. Король Гаунау Хайнрих, чьи отношения с Дриксенской Кесарией все более портились, намекнул, что он был бы не против разорвать отношения с совсем выжившим из ума кесарем Готфридом, и наладить отношения с Талигом. И сам маршал Савиньяк был рад, что, в отличие от других «Людей Чести», мог бы принести своей стране не очередной мятеж, а хотя бы какое-то облегчение, в затянувшейся войне. Это было куда значительнее, чем устроить беспорядки, в какой-нибудь деревне, где их никто даже не заметит,-привыкли. Дураки пошумят, сожгут пару стогов, напьются, как бирисские ишаки и разойдутся по домам, до следующего желания побузить. А вот, надежный мир с вчерашним противником и раскол между главным врагом и его союзником,-это важно, очень важно.
Обдумав все это, маршал и не стал клянчить у Хайнриха деньги на очередную «бурю в стакане воды», как это делали Штанцлер с копаньонами, а предложил обсудить мирные переговоры.
-А ты не дурак,-Заметил Хайнрих, с которым он встретился, тайком приехав на границу с Гаунау,-Совсем не дурак! И мне тоже надоело бегать на посылках у сумасшедшего Готфрида. А уж у его совсем спятившего племянничка Фрица,-тем более! Но, для того, чтобы заключить мир, мне нужны… какие-то гарантии.
-Гарантии? Переспросил маршал,-И какие же?
-Хотя, после кончины супруги, я не собирался вступать в брак,-Отвечал Хайнрих,-И свободная жизнь меня вполне устраивает, но… В нашем случае, речь идет о союзе между государствами. А таковой союз всегда скреплялся браком. Я знаю, что дети вашего короля еще совсем малы. Поэтому, меня вполне устроил бы брак с кем-то из юных представителей знатных фамилий вашей страны. Даже независимо от пола. Тем более, что «политические» браки такое предусматривают. Симпатичному, и, главное, умному молодому человеку я был бы рад даже больше, чем какой-нибудь писклявой девице. Слышал, что у тебя неглупый, отважный и красивый наследник. О нем уже много говорят! Такой молодой человек,-и уже общается на равных с герцогом Алвой и кардиналом Дораком,-и кардинал приглашает его на дипломатические встречи в качестве переводчика!
-Да, мой Лионель-мальчик умный и храбрый,-Кивнул маршал, которому стало уже страшно, от того, куда его заносит. И, в то же время,-охватила гордость,-его сыном заинтересовался король, пусть и небольшой, но достаточно сильной страны,-Несмотря на юность, он уже в звании капитана, и служит в Королевской Страже. Возможно, через несколько лет, он меня по службе обойдет!
-Так, может, покажешь мне его? Только так, чтобы, пока договор не заключен, он не знал, кто я. Мальчишка есть мальчишка, если ему наши переговоры не понравятся, может и скандал устроить.
-Ли не устроит, Ваше Величество. Он, действительно, умница. Но постараюсь что-нибудь придумать.
-«Чтобы, пока договор не заключен, он не знал, кто я»,-Вспомнил маршал слова Хайнриха, и задумался. Ли не может не знать, кто такой король Гаунау, тем более, что, наверняка, видел его потреты. К тому же, сын-неплохой художник, и легко запоминает лица. Своего обожаемого близнеца Эмиля он запросто изображает по памяти.
-Ли нужно представить Хайнриху, но как это сделать, чтобы Ли его не видел?-Маршал даже не знал, что придумать, и ответ подсказал его адьютант Реми.
-Нужно просто завязать мальчику глаза,-Предложил он,-Повязка внешности графа Ли не испортит. Если он два-три дня походит с повязкой,-для него это даже полезно. Вы ведь рассказывали, что он писал вам о том, что они с виконтом Эмилем начудили, в доме у молодого соберано Кэналлоа, а он потер глаза руками, то ли с солью, то ли с багряноземельской селитрой..
-Да уж, где Миль, там жди проблем,-Вздохнул маршал,-Такой мальчишка, как он, должен быть тише воды, ниже травы, а вместо этого,-сплошные шалости, одна другой чище!
-А их при рождении,-Поинтересовался адьютант,-Не перепутали?
-Я сам видел,-Отвечал маршал,-Как они родились.Так что, если господин Штанцлер продолжит делиться со всеми своими измышлениями, я заряжу его в пушку, и выстрелю им в сторону Кесарии, откуда он родом!
Варден усмешливо фыркнул, представив себе, как его маршал заряжает пушку Штанцлером, а тот, с воплем «Я старый, больной человек!!!», разносит дворец кесаря в Эйнрехте.
-Чему ты там,-Поинтересовался маршал,-Смеешься?
-Просто, представил себе Штанцлера, прилетающего в Эйнрехт,-Признался Варден,-Не завидую я тогда дриксам!
-Он им всю столицу угробит,-Хмыкнул маршал,-А твоя идея с повязкой мне нравится. Но повязка может слететь. Или сам Ли ее, нечаянно или нарочно, сдернет.
-Если сделать повязку очень плотной,-Отвечал Варден,-И закрепить ее, скажем, за ушками, и на затылке тоже крепко завязать,-так просто слететь она не сможет. К тому же, граф Лионель не маленький. Если вы объясните ему, что он не должен снимать повязку, он, скорее всего, послушается. Он умный и спокойный мальчик. Во всяком случае, мне так показалось.
-Возможно, ты и прав,-Проговорил маршал,-Лионель, действительно, неглупый. А поскольку, сейчас тут нет Миля, который мог бы подстрекнуть его проявить дурное любопытство, то на благоразумие Ли вполне можно надеяться.
Сам Лионель был крайне удивлен просьбой отца..
-Несколько дней с завязанными глазами?-Переспросил он,-Боюсь, что вряд ли я выдержу, чтобы столько времени ничего не видеть!
-Ну, представь себе, что тебе это нужно для лечения,-Отвечал отец,-К тому же, глаза у тебя, действительно, немного воспаленные, по всей вероятности,-после вашей с Милем шалости у Рокэ. Сам Миль хоть не пострадал, от своей затеи?
-Это была не его затея, а моя,-Улыбнулся Ли,-Я тоже люблю иногда подурачиться. Миль не пострадал. Когда взорвался снаряд, предназначенный для фейерверка, он стоял ближе к двери, и смотрел в коридор, поскольку, я просил его наблюдать, не идет ли Росио.
-Надеюсь, что уши вам обоим он потом надрал,-Проворчал маршал,-Мои сыновья чуть не сожгли дом Рокэ!
-Он нас никогда не обижает,-Отвечал Лионель,-Глаза у меня немного щипало, но сейчас уже все в порядке. Так зачем мне нужно ходить с завязанными глазами?
-Понимаешь, Ли, сюда приезжает один человек. Который хотел бы, чтобы никто из посторонних не видел его лица.
-Так, может быть, мне тогда просто уехать?
-Нет, Ли. Во-первых, ты не так часто ко мне приезжаешь, чтобы уехать так быстро. А во-вторых, он просил тебя ему представить.
-Что толку в знакомстве, если я, все равно, его не увижу? Да и ему самому вряд ли приятно будет видеть меня с повязкой.
-Я сам ему все объясню. А тебя видеть он будет рад, в любом случае.
-Это кто-то из наших знакомых?
-Нет. И ты его пока не знаешь. Но я веду с ним очень важные переговоры. В которых ты можешь сыграть немаловажную роль.
-Каким образом?
-Ты узнаешь об этом позже. Когда все решится.
-у вас какие-то невероятные секреты, отец!
-Ничего невероятного. Просто он хочет, чтобы пока о наших переговорах не знали посторонние.
-Он… ваш любовник?
-Не выдумывай, Ли!
-Неужели у вас никогда не было мужчины?
-Единственным мужчиной, с которым у меня иногда случались… близкие отношения, был Алваро, отец Рокэ. Но встречались мы очень редко и осторожно. Его супруга, Долорес, была не столь мудрой, как твоя матушка, которая, хотя и о многом догадывалась, но понимала, что из семьи я, несмотря ни на какие привязанности, никогда не уйду. Я не такой дурак, как покойный Эгмонт Окделл, который, при живой жене, настолько не умел скрывать свою страсть и еще худшую глупость, что назвал старшую дочь в честь возлюбленной, а при обеих женщинах, ухитрялся содержать молодого любовника. Причем, сорил деньгами, а его семья в Надоре жила в такой бедности, что это стало бросаться всем в глаза, и даже близкие друзья стали попрекать его, замечая, что вести себя таким образом, как минимум, неприлично, и, что, к тому же, он бросает тень на всех «Людей Чести». Арлетта доверяет мне, а я ей, наши увлечения нам никогда и нисколько не мешали, мы всегда знали, что друг друга не бросим. Долорес же была ревнива, обидчива, нервозна, и это дурно сказалось на ее сыновьях. Все, кроме Рокэ, оказались или слабы здоровьем, или склонны к неразумным поступкам и лишнему риску. В итоге, выжил один Рокэ,-но и тот,- с очень большими странностями. А все потому, что когда Долорес серьезно заболела, Алваро, оставив его с тяжелобольной матерью, уехал воевать. Свалить уход за парализованной, немного тронувшейся рассудком женщиной, на мальчика,-это, конечно, ужасно. Если бы с вашей матушкой, упаси, Создатель, что-нибудь случилось, я никогда не взвалил бы такую проблему на вас с Милем, хотя, вас двое, и сейчас, вы почти взрослые.
-Неужели мне придется несколько дней не снимать повязку? Ведь тогда я буду ощущать себя беспомощным. А это крайне неприятно.
-Ко многому ты очень быстро приспособишься. И ложку мимо рта не пронесешь. А в чем-то мы с Реми будем тебе помогать.
-А Реми будет здесь?
-Да. Он мой адьютант, и этого моего знакомого он не раз видел. Так что, от него тот скрываться не будет. Ли, я очень надеюсь на твое благоразумие, и на то, что ты не будешь мошенничать, и пытаться потихоньку снять повязку.
-Не буду! Если, конечно, ваш гость мне этого не позволит.
-Это вряд ли. Он не заинтересован в том, чтобы его «инкогнито», каким-то образом, раскрылось!
С повязкой на глазах Лионелю, действительно, было нелегко, и, к тому же,-крайне скучно. Он не мог ни почитать взятую с собой книгу, ни порисовать, ни, даже, просто посмотреть в окно. К тому же, в доме, где остановились они с отцом, ему отвели комнату во втором этаже, лестница была очень крутой, и отцу приходилось нести его вниз, в столовую комнату, или в гостиную на руках. А у отца, после одного из тяжелых ранений, болела нога, Реми же был примерно одного роста и комплекции с Ли, и поднять его не мог. Варден помогал Лионелю одеваться, причесываться, проверяя, не развязались ли тесемки повязки, наливал ему вино или шадди, укрывал пледом, когда Ли сидел на диване, рассказывал что-то, чтобы Ли не было совсем уж тоскливо. Гость, появившийся в доме, больше беседовал с отцом, чем с самим Лионелем. За обедом они говорили, в основном, о каких-то пустяках, и ничего серьезного о переговорах Ли узнать не мог. Видимо, более важные темы они обсуждали, когда выезжали охотиться. Судя по громкому, басовитому голосу, приезжий был человеком большим, шумным и подвижным. Сначала Ли казалось, что тот не обращает на него, вообще, никакого внимания, но потом он начал чувствовать, даже сквозь повязку, что гость бросает на него заинтересованные взгляды. А он, как назло, вел себя крайне неловко, и, за обеденным столом, нечаянно уронил бокал, в котором, судя по вкусу, было темно-красное вино «Дурная Кровь», и, похоже, облил манжет сидевшего рядом Реми,-они случайно задели друг друга руками. И смущенно подумал, что если бы не повязка,-не миновать бы ему дуэли с отцовским адьютантом. А потом еще и перемазался черничным вареньем! Это было и вовсе ужасно. И еще более кошмарным было то, что Реми пришлось вытирать ему рот и подбородок салфеткой, как будто он был каким-то беспомощным дурачком! Ему очень хотелось прекратить эти дурацкие игры, и останавливало лишь слово, данное им отцу. Тот относился ко всему этому крайне серьезно, и потихоньку хвалил сына за благоразумие. Как будто не замечал разбитых чашек, опрокинутых бокалов, испачканных манжет своего адьютанта, пролитого вина и рассыпанного сахара.
Однажды, когда Лионель сидел в своей комнате, пытаясь, не видя, определить, ясно или пасмурно за окном, дверь скрипнула и в комнату кто-то вошел. Отец? Реми? Но непохоже ни на кого из них. Отец немного припадает на ногу, и это заметно, легкую походку Реми он бы тоже отличил. Значит..?
-Скучаешь?-Спросил уже знакомый басовитый голос,-Извини, что тебе приходится терпеть, из-за меня, неудобства. А ты красивый и умный мальчик. Твой отец не обманул.
-Не понимаю,-Отвечал Ли,-Зачем он все это затеял? А вам, должно быть, неприятно сидеть за одним столом со мною, когда я все опрокидываю и постоянно перемазываюсь, то соусом, то вареньем!
-Не беспокойся, меня это не разочарует. Я вижу, что ты не нарочно, Нелле. Можно мне тебя так называть?
-Пожалуйста. Хотя, обычно, меня зовут Ли.
-«Нелле» звучит как-то красивее. «Ли» слишком коротко и официально. У нас тебя звали бы именно Нелле. Я вижу, что ты очень стараешься быть самостоятельным, хотя тебе и сложно. И я все понимаю. Однажды мне тоже пришлось долго ничего не видеть,-я обжег глаза при испытании пушки. Снаряд взорвался внутри, пушка разлетелась, и мне обожгло глаза. Хорошо, что хоть не убило. Потом два месяца с глазами промучился.
-Я, наверное, столько не смог бы!
-Думаю, ты был бы очень терпелив. Я слышал, что ты очень храбрый.
-Это явное преувеличение. Кстати, не сочтите, пожалуйста, за нахальство,- но как мне вас называть?
-Бергеры называли бы меня Генрих, а у вас, на юге, скорее всего, Анри. Можешь так меня и звать.
-«Анри»? Хорошо. Это, все-таки, лучше, чем не знать, как к вам обратиться.
-Тебе не скучно тут одному? Мало того, что тебе завязали глаза,-так, еще и оставили тосковать тут, в одиночку! Давай, прогуляемся!
-Извините, Анри, но я ничего не вижу, и, даже спускаясь по лестнице, могу свалиться. Я уже чуть не кувыркнулся… А ждать, пока я буду перебираться со ступеньки на ступеньку, вам вряд ли покажется интересным.
-Ничего! Я тебе помогу!
Он, действительно, помог Лионелю одеть теплый зимний камзол, а потом, подхватив на руки, понес вниз по лестнице. Ли подумал, что у Анри очень сильные руки. В которых ему не так уж и плохо. Анри взрослый мужчина, намного старше него самого, однако, как ему показалось, явно, им заинтересован. За обедом Анри, потихоньку, подсовывал ему в тарелку сладости, как будто неумышленно, касался его руки своей, и пытался его рассмешить, обращаясь, рассказывая какие-то смешные истории, явно, к нему. Он прекрасно знает талиг, но, похоже, что этот язык ему не родной. Кто он? Бергер? А может быть, варит? Но, явно, не дрикс,-те говорят очень грубо, и, как бы ни знали талиг, жутко коверкают слова. Тот же самый Штанцлер говорит ужасно, хотя, прожил в Олларии, как минимум, лет сорок.
Внизу, в прихожей, Анри помог Ли одеть сапоги, теплый плащ и шляпу. Перчатки Ли натянул сам, порадовавшись, что не перепутал правую с левой.
-Тут, во дворе, есть довольно прочные санки. Думаю, что они нас как-нибудь выдержат, хотя я и далеко не худышка,-Заговорщически шепнул Анри,-Пойдем, прокатимся с горки! Тут все катаются!
Вскоре они уже летели с довольно высокой горки. Анри бережно и крепко держал Лионеля поперек живота, а сам Ли очень боялся, что, от перехваченного дыхания и восторга, завизжит, как последний деревенский мальчишка.
При одном из спусков они опрокинулись в пушистый сугроб.
-Нелле!-Бросился к нему Анри,-Нелле, ты не ушибся?! Извини меня, дурака! Подверг тебя опасности!
-Не ушибся,-Отвечал Лионель, поднимаясь и неловко пытаясь отряхнуться,-Все хорошо! А с вами все в порядке?
-Да что мне сделается?-Усмехнулся Анри,-Я крепкий!
Он помог Ли стряхнуть снег, поправил воротник плаща, и осторожно притянул его к себе. Ли почувствовал, что Анри прильнул к его губам поцелуем. И это был поцелуй грубоватого, уверенного в себе мужчины, охотника и завоевателя. Судя по ощущению щекотки на губах и лице, у Анри были усы, и даже небольшая борода. Целовал он долго и крепко, захватив маленький рот Ли, и хозяйничая в нем большим, жестковатым языком. Так Ли не целовал никто. Даже Росио. Хотя, он тоже любил подчинять.
-Ты такой нежный,-Проговорил Анри после поцелуя, заставив Ли «вспыхнуть» от смущения, поскольку, неженкой тот себя вовсе не считал,-И, похоже, немного замерз. Вот, возьми. Выпей!
В руке Ли оказалась металлическая фляжка. Судя по тому, что кислинкой ее горлышко не отдавало,-она была не из простого металла. Скорее всего,-золотая или серебряная. Вероятно, Анри был человеком не бедным, если мог позволить себе такую дорогую вещь. Да и плащ его, на ощупь, был из мягкого бархата, с меховым воротником. И перчатки тоже были бархатные. Пальцы в бархате осторожно поглаживали Лионеля по щеке.
Отхлебнув из фляжки, Ли ощутил, что рот его обожгло, как огнем.
-«Леворукий» и все его кошки!-Пробормотал он,-Что это?!!
-Старая, хорошо выдержанная рябиновая настойка,-Отвечал Анри, и в его голосе почувствовалась улыбка,-Пей, Нелле, не бойся!
Чтобы не показаться слабаком, Ли выпил еще немного. И почувствовал, что земля уходит из-под ног. И что ему, почему-то, стало безумно весело.
-Анри,-Потянулся он к своему кавалеру,-Поцелуйте меня еще! И снимите с меня эту кошачью повязку!
-Повязку, пока мы с твоим отцом не завершим переговоры, я с тебя снять не могу,-Отвечал Анри,-Да и зачем? Вдруг я тебя напугаю, и ты убежишь? А я не хочу тебя потерять! А вот, поцеловать,-пожалуйста! Ты такой милый и смешной! Кстати, вот, хоть конфету съешь,-иначе, совсем захмелеешь!
С прогулки Анри принес Лионеля на руках. Выпив еще рябиновой настойки, Ли основательно нарезался, и даже не мог самостоятельно идти, а уж с завязанными глазами,-тем более.
-Кошмар!-Проговорил отец, увидев Ли, в таком состоянии,-И это мой сын!
-Извини его, маршал,-Отвечал Анри,-Это я его подпоил. Наши напитки покрепче всех этих ваших «Кровей» и «Слезок». Мы люди простые, живем, как говорится, в лесу, молимся колесу,-Он хохотнул,-Напитки делаем крепкие, и пьем, хотя и редко, но метко! А твой мальчик неопытный, такого еще не пил, и, к тому же, озяб. Вот, и захмелел.
-Анри,-Пробормотал Ли,-Анри, я вам нравлюсь?
-Нравишься,-Даже в таком пьяном состоянии, Ли почувствовал в голосе Анри улыбку,-Очень нравишься. Ты очаровательный мальчик!
-Ли, ты ведешь себя, как шлюха!-Возмущенно проговорил отец, и, выхватив сына у Анри, сам унес его в комнату наверху, где продолжал ворчать,-Что ты вытворяешь?! Мало того, что напился, как дриксенская кошка,-так, еще и заигрываешь с моим гостем, как гулящая девка!
-А разве вы не этого хотели?-Пробормотал Ли,-Вы же оставили меня здесь, чтобы под него подложить, ведь так?
Ответом ему была такая оглушительная пощечина, что с него мигом слетел весь хмель.
-Какая же ты дрянь!-Жестко проговорил отец,-Это все твоя дружба или что там еще с Джастином Васспардом! Упаси тебя, Создатель, если я узнаю, что ты оказался третьим в постели с ним и Рокэ! Если мне начнут присылать такие же непристойные картинки, как герцогу Вальтеру Придду, я сошлю всю вашу «милую компанию» рядовыми в Варасту! Или на флот, матросами!
-Росио, и так, хотел наняться матросом на флот,-Отвечал Ли,-Даже угнал, однажды, с его кузеном Рамоном, дриксенский корабль «Императрикс». А что касается картинок,-это все Ее Величество… Точнее, Штанцлер, который обстряпывает все темные делишки этой шлюхи, которая, по какой-то нелепой случайности, стала королевой! Джастин застукал ее с «гусиным» послом. Которому она передавала письмо одного из командующих нашими армиями Его Величеству. Поэтому, она и мстит Джастину. А Штанцлер и рад ей помочь. Потому, что он тоже дриксенский шпион! Он, кстати, и о нашей матушке распускает идиотские слухи, будто она тебе изменяла, и плела против тебя интриги, и что твой настоящий сын Эмиль, а я бастард ее брата, Гектора Рафиано, которого она, воспользовавшись нашим сходством с Милем, якобы, подсунула на его место, чтобы сделать меня, когда-нибудь, графом Савиньяком, и укрепить положение своей собственной семьи, из которой она родом.
-И ты все это слышал?! Этот старый мухомор тебе все это говорил?!
-Не мне лично. Я слышал об этом от Робера Эпинэ. Его дед, наслушавшись Штанцлера, запретил своим внукам со мною встречаться. Робер, конечно, во все это не поверил, и рассказал мне,-хотел предупредить, чтобы я не удивлялся, если от меня все начнут отворачиваться. Это все нечаянно услышал Миль, и хотел вызвать Штанцлера на дуэль. А тот прикинулся больным и заявил, что он человек не военный, и с офицерами тягаться в стрельбе и фехтовании не может.
-Ну, да. Зато, языком может молоть, как бергерская мельница! Все это чушь, Ли. И ты, и Миль,-вы оба мои сыновья. Я сам нянчил вас, когда вы были совсем крошками, а ваша матушка хворала после вашего рождения,-выносить и родить близнецов,-это не фунт изюма! А что касается старого болвана Гийома,-если уж он так брезгует моими сыновьями и считает вас бастардами, я его захудалому Дому больше не служу, и Милю с Робером общаться тоже не позволю! Ну, ладно, Ли. Хватит хныкать. Ложись спать. И больше так не напивайся. И Анри, как ты его называешь, тоже хорош,-напоил тебя, и смеется!
-Отец, а кто он такой? Чем он занимается? Он говорил, что однажды чуть не ослеп при испытании пушки. Значит, он военный?
-Можно сказать, что да. Он военный. И не просто военный,-он полководец, с которым я веду переговоры. Остальное ты когда-нибудь узнаешь, но не сейчас.
А ночью Ли проснулся, почувствовав, что с него стянули одеяло. Хотя он ничего не видел, но понял, что на него смотрит Анри. И, страшно смутившись, хотел вновь укрыться, но Анри его остановил,-и, мало того,-стащил с него рубашку.
-Т-с-с, тише, мальчик! Я не сделаю тебе ничего дурного!-Прошептал он,-Просто, хочу на тебя взглянуть! И, пожалуйста, прости меня, что я тебя подпоил. Твой отец был в таком гневе! Видимо, он воспитывал тебя в большой строгости.
-Не сказал бы,-Улыбнулся Ли,-Просто, сейчас, ему пришло в голову, что следует позаботиться о моей репутации. Как будто он замуж меня отдавать собрался!
-Кто знает,-может быть, и так? Ты красивый и умненький. Твоей руки могут добиваться многие. Даже некоторые монархи сочтут за честь видеть тебя своим супругом.
-Если такие, как дриксенский кесарь,-то лучше не надо!
-Ты смешной. И, правда, очень красивый!
Ли страшно смутился, почувствовав, что с него, кроме рубашки, спустили еще и панталоны, оставив его совсем голым. Пряча лицо в подушку, он подумал, что, возможно, отец прав, и он, и впрямь, ведет себя крайне недостойно. Напился с человеком, о котором ничего не знал, даже как того по-настоящему зовут, целовался с ним, позволил брать себя на руки, катался с ним с горки, а теперь,-лежит, уткнувшись носом в подушку, абсолютно нагой, и позволяет себя трогать.
-Ты красивый, Нелле,-Повторил Анри, легонько ощупывая руками его спину, а потом проводя по ней губами дорожку поцелуев,-Невероятно красивый! Ты будешь моим, очаровательное дитя!
А когда руки и губы Анри спустились ниже, Ли уже не знал, куда деваться от смущения. Его ягодицы еще не целовал никто, даже Росио, при всей его бесцеремонности. И, тем более,- не касался их языком, проникая в ложбинку между ними.
-Ты боишься, Нелле?-Анри, похоже, улыбнулся,-Весь напрягся! Не бойся, я пока не стану тебя тревожить. Я просто тобой любуюсь. Ты прекрасен. Наверное, поклонников у тебя немало. Я не так молод, и мне будет нелегко скрещивать с ними шпаги, но я готов биться за тебя, хоть с целой армией!
-Немало поклонников?-Рассмеялся, несмотря на смущение, Ли,-Вообще-то, у меня их совсем немного. Меня считают «холодной гадиной»!
-Идиоты,-Хмыкнул Анри,-Когда я целовал тебя на прогулке, ты вовсе не был холодным!
-Я просто перебрал немного. Ваше вино, и впрямь, оказалось для меня непривычным!
-Это настойка. Она даже для меня крепкая. А ты совсем неопытен. Голова не болит?
-Нет… Только до сих пор в сон клонит.
-Спи! А я пойду. Добрых снов тебе, Нелле!
Поцеловав Ли между спиной и шеей, он тихонько вышел, а Лионелю стало даже слегка обидно, что осмотр не получил какого-то продолжения. Было бы даже любопытно стать любовником взрослого, опытного и такого обаятельного человека. Сильные, уверенные в себе, яркие и смелые мужчины всегда его привлекали. Но они, почему-то, смотрели на него, или как на ребенка, или как на молодого интригана, хотя Ли вовсе таким не был. Он был внимательным, рассудительным, иногда умел выкрутиться из какой-то сложной ситуации, или помочь выкрутиться кому-то другому, однако, интриги никакого удовольствия ему не доставляли. Он хотел стать таким же командиром, как его отец. А напоминания, что он «наполовину Рафиано», его просто злили. Тем более, что из-за этих матушкиных родственников, о нем ходили самые дурные слухи.
На следующий день они с отцом отправились на именины к герцогу Ноймаринену. Анри с ними, почему-то, не поехал, что очень расстроило Лионеля. Ему хотелось, чтобы Анри был рядом с ним. Проводить время с многочисленными, скучными и старомодными родственницами маршала ему было абсолютно неинтересно. И, к тому же, раздражали попытки старика Рудольфа навязать ему кого-то из перезрелых дочерей. Да и сыновья у герцога были, откровенно говоря, со странностями. Поэтому, он куда охотнее провел бы время с Анри, чем ехать к Ноймаринену.
Герцог встретил их приветливо, и, увидев повязку на глазах Ли, который с досадой подумал о том, неужели ее нельзя было снять,-ведь Анри у Ноймаринена не будет, а значит, никого нежелательного он не увидит, поинтересовался:
-Что у графа Лэкдеми с глазами?
-Обжег,-Коротко пояснил отец,-Из-за какой-то шалости с фейерверком. Но сейчас мальчику уже лучше.
-«Обжег из-за шалости»,-Проворчал Рудольф,-Молодость, молодость… Хотя, от твоего старшего не ожидал. Вроде бы, благоразумный мальчишка.
-Все они,-Проворчал маршал,-«Благоразумные». А потому, что-то взрывают, дерутся на дуэлях и суют нос куда не следует!
Герцог, в ответ, хмыкнул и потрепал Ли по голове.
-Вырос парень,-Проговорил герцог,-А я помню их с Эмилем маленькими, белобрысенькими сорванцами!
-Вырос,-Отвечал отец,-Я тоже не заметил, как это случилось. Еще недавно таскал их с Милем, двоих, на руках, а они уже такие взрослые!
У герцога гостили два его сына,-Альберт Доннербург и Эрвин Литенкетте. Когда-то отец Лионеля спас Альберта, когда тот, заблудившись на болотах, чуть не утонул. После этого, Альберт долго болел горячкой, доктора даже опасались за его жизнь, но он, к счастью выжил. Однако, с тех пор, у него что-то случилось с головой. Альберт даже «Лаик» кое-как закончил, из-за своих странностей. Он не мог нормально учиться, блуждал по бывшему монастырю, где располагалось военное училище для сыновей талигской знати в поисках встреч с привидениями, о которых все остальные предпочитали лишний раз даже не припоминать. Если для остальных унаров «ссылка» в Старую Галерею была наказанием, Альберт лез туда сам, пока, однажды, его не нашли там на полу без сознания. Он опять, некоторое время, лежал больной, а после этого, стал чудить еще хуже. Однажды ночью, он пробрался в комнату Лионеля, и чуть не изнасиловал спящего графа Лэкдеми. Тот проснулся, когда возбужденный Альберт, пытаясь перевернуть его на спину, уронил горящую свечу, и на Лионеле загорелась рубашка. Вскочив, он попытался оттолкнуть Альберта, еще не понимая, что охвачен огнем, который, от движения, раздуло еще хуже. Огонь перекинулся и на одежду Альберта. Им обоим очень повезло, что от шума и запаха дыма проснулся спавший в соседней комнате Эмиль, который, вбежав к брату, вылил на него кувшин воды и принялся звать на помощь. Прибежавшие капитан Арамона и и лекарь Дюрсе затушили пламя, прибивая его одеялами и тряпками. Ни виновник пожара, ни его жертва особо не пострадали, но, с тех пор, на боку и на руке Лионеля остались шрамы. Он даже шутил, потом, что «Леворукому» надоело путать своих любимчиков, и он решил одного из них отметить. С тех пор, Лионель сыновей герцога Ноймаринена недолюбливал, считая их не совсем нормальными. Он еще как-то общался с Людвигом,-самым старшим из них, но два средних,-Альберт и Эрвин, симпатий у него не вызывали.
И надо же было с ними столкнуться! Мало того,-Альберт потащил его танцевать.
-Извини, у меня глаза не в порядке,-Попытался выкрутиться Ли,-Так что, сегодня я плохой партнер!
-Ничего,-Упрямо отвечал Альберт,-Я тебе помогу!
Он, действительно, очень уверенно вел Ли в танце, однако, Лионелю, все равно, было неприятно. Слишком уж сильно Альберт сжимал его руки, и слишком уж настойчиво старался им управлять. Хорошо, что когда все менялись партнерами, Ли очень ловко перехватил отец.
-Папа, не могли бы вы объяснить молодым Ноймарам,-Попросил Ли,-Что сегодня я обещал все танцы вам?
-Опасаешься графа Доннербурга?
-Нет. Но он слишком уж настырен. Просто, до неприличия!
-Хорошо. Держись возле меня,-Отец осторожно поправил немного растрепавшиеся волосы Ли,-Кстати, как тебе, все-таки, мой гость?
-Он… Он по-своему симпатичный,-Вспомнив ночной осмотр, Ли ужасно покраснел,-Конечно, я его не видел. Но он очень галантный кавалер.
-Он от тебя голову потерял. Я веду с ним очень важные переговоры, а он может говорить только о тебе.
-У меня такое впечатление, что вам это нравится, папа.
-А какому отцу не по душе, когда его ребенком восхищаются? Но, пожалуйста, будь благоразумнее. Твой Анри-человек непредсказуемый. Я даже не могу сказать, чем закончатся наши переговоры.
-Переговоры?
-А что в них такого, что тебе не нравится?
-Мне кажется, что… Что это, скорее, похоже, на сватовство.
-Не выдумывай. Хотя… Человек он неплохой. И я был бы очень рад, если бы он смог стать тебе достойным супругом.
-Но, отец… Я его совсем не знаю!
-Ну, да. Совсем не знаешь, но уже успел с ним напиться!
-Мы катались с горы, свалились в сугроб, и я немного озяб. Он предложил мне немного вина. А оно оказалось очень крепким. Наши обычные вина мне привычны. А это..
-Это была крепкая рябиновая настойка. Мне следовало тебя предупредить. Дитя мое, ты еще такой наивный!
-А все называют меня «змеей в мундире»!
-Не знаю, для кого ты «змея»! Для меня ты мое дорогое дитя!
После танцев, отец о чем-то заговорил с маршалом фок Варзов, а Лионель, присев в кресло, взял тарелочку домашнего мороженого, которое у Ноймариненов готовили очень вкусно. Ли не очень любил сладкое, но он был разгорячен танцами, а мороженое очень любил. И поэтому, с удовольствием лакомился.
-Ли, извини, пожалуйста, мне нужно кое-что тебе сказать,-За плечо его тронул Альберт Доннербург,-Только не здесь. Тут слишком многолюдно.
-Опять начнешь ко мне липнуть?
-Нет… Понимаешь… Что-то, долго нет Людвига. Я боюсь, что с ним что-то случилось. А он, недавно, говорил мне нечто важное. Об этом я и хочу тебе сказать!
Пришлось Ли, оставив мороженое, выйти, вслед за Альбертом. Тот, подхватив его под руку, повел куда-то вниз. Похоже, что они спустились в приемную. Где на голову Лионеля вдруг обрушился тяжелый удар, от которого он потерял сознание.
Очнулся Лионель, как он почувствовал, лежа поперек седла. Он был крепко связан. И его куда-то везли.
-Аль, тебе не кажется,-Услышал он голос, принадлежавший Эрвину,-Что ты уже хватил лишнего? Украсть сына графа Савиньяка,-это уже чересчур. Ты подставил нашего отца. Ведь граф, обнаружив пропажу, потребует объяснений от него!
-Я отправлю отцу записку, где все объясню,-Отвечал Альберт,-Я знаю, что виноват, очень виноват… Но я больше не мог. Я люблю Ли. А он всегда смотрел на меня, как на никчемного придурка. Еще в «Лаик»… Там с ним всегда был Эмиль его драгоценный. Я пытался убить Эмиля, но мне помешали. Их с Ли заявился навестить их проклятый родственничек, герцог Алва. Который понял, что Эмилю подмешали отравы. Хорошо, что хоть не догадался, что это я сделал! А сейчас к Ли сватается какой-то богатый проходимец. Я видел их на горке, недалеко от дома барона Райнштайнера. Какой-то толстый проходимец, похожий на фельпского купчишку, обнимал Ли, как уличную девку, а тот вис на нем, пьяный в хлам! Мой Ли, мой прекрасный, недоступный Ли вел себя, как шлюха! Я так больше не могу, я не позволю сделать его продажной потаскухой! Я увезу его отсюда!
-Куда?
-В Дриксен. Больше некуда. Если я уеду в Фельп или в Ардору, меня быстренько выдадут, Джеймс Каданский тоже сидит в Хегреде, как хомяк в норе, и трясется при одном упоминании Талига. Он ведь поддерживал мятеж Эгмонта Окделла, и деньгами, и оружием. В Гайифе можно запросто попасть в рабство,-они не очень-то церемонятся с иностранцами, Гаунау-это бандитская шайка, а не государство! А Дриксенская Кесария, пускай и противник, но, хотя бы, приличный!
-Аль, ты, точно, спятил! В Дриксен… И, что, мне и братьям придется, когда-нибудь, в тебя стрелять?!
-Я не пойду на военную службу. Наймусь куда-нибудь, секретарем или картографом. Или переводчиком. Для дворянина найдется занятие.
Ли похолодел. Вот, только, попасть в Дриксен ему и не хватало! После того, как он, не раз, участвовал в боях против дриксов,-и не только в боях, но и в самых немыслимых разведывательных вылазках. О чем даже отец не знал. И все еще продолжает считать его милым и наивным мальчиком. Хотя, насчет наивности,-в этом он прав. Это же надо было так глупо попасться в лапы сумасшедшего Альберта!
-И ты,-Спросил Эрвин,-Потащишь в Дриксен Лионеля? Ты уверен, что ты с ним справишься?
-Справлюсь. Я напою его снотворным. И он сопротивляться не будет. К тому же, я возьму его силой. Тогда он будет вынужден остаться со мною, потому, что иначе, я могу всем об этом рассказать, и он будет опозорен.
-Возьмешь силой?-Подумал Ли,-Ну, ну, попробуй! Попробуй, гаденыш! Я сдохну,-но и тебе, недоумок, тоже не жить!
Хотя Ли ничего не видел, все его чувства, может быть, как раз, из-за этого, были обострены. И он очень быстро нашел спрятанный за голенищем сапога Альберта кинжал,-тот носил его там, как и все Ноймары. Немного вытянув кинжал из-за голенища, Ли перерезал о него веревку на руках, немного, при этом, как ощутил, порезавшись. А потом, потихоньку, спрятал его в рукаве. Теперь ему нужно было дождаться, когда его спустят с лошади, чтобы попытаться освободить ноги.
Через некоторое время, они остановились. Альберт, стащив его с коня, куда-то понес. Заскрипела дверь. Очевидно, это был какой-то дом.
-Здесь я переночую,-Проговорил Альберт,-А уже завтра уеду. Эрви, прошу тебя, не говори ничего отцу! Потом я сам ему напишу!
-А ты не боишься,-Спросил Эрвин,-Что граф Савиньяк начнет тебя преследовать? Он же трясется над Лионелем, как наседка над цыпленком! Это его любимый сын и наследник! Если бы ты похитил Эмиля, никто бы, наверное, и слова не сказал,-граф его не любит. Эмиль-зануда, плакса и «лишний рот» в семье, даже в такой богатой, как Савиньяки. В древности второго близнеца, вообще, убивали, чтобы он не мешал брату, и не мог претендовать на часть наследства. Эмиль обуза. Его бы, даже, не спохватились. Но Лионель… За него граф или убьет, или собственную жизнь отдаст, даже не задумываясь!
-Вот именно,-Эмиль-обуза,-Отвечал Альберт,-И мне он тоже даром не нужен! Мне нужен Лионель,-и он будет моим!
Он опустил Ли на что-то мягкое. Похоже, что на диван. Лионель испугался, что Альберт заметит то, что он освободил руки, обыщет и отберет кинжал. Однако, Альберта опять отвлек Эрвин. Который вдруг спросил:
-А об мне ты подумал? Тебе нужен Лионель. А как же я?! Аль, я ведь люблю тебя! Мы всегда были вместе! Я был твоим другом, сообщником, любовником! Я ведь разделил с тобой постель совсем мальчишкой, подарив тебе свою невинность. И не сказал ничего родителям, и никому не говорил… И мечтал, что мы будем вместе. Ведь, братья-это даже больше, чем супруги.
-Прости меня, Эрви,-Глухо отвечал Альберт,-Пожалуйста, прости, если можешь! Я тоже по-своему тебя люблю, и всегда буду любить. Но я зашел слишком далеко. К тому же, со мною ты, все равно, никогда не смог бы стать счастливым. В семье меня не любят и считают сумасшедшим. Здесь я завершу свои дни дурно, очень дурно! У меня скверные отношения с отцом. Он служит Талигу, а я связан с теми, кого все считают мятежниками.
-Аль, зачем ты с ними спутался?!
-Я Человек Чести, Эрви! И давно уже! Я ненавижу этого кривляку Фердинанда Оллара, его потаскуху жену, кардинала Дорака, графа Савиньяка, «навозников» и прочих выскочек! Когда-нибудь, когда ты станешь старше, ты все поймешь!
-Да уж, хорошее оправдание,-Со злостью подумал Лионель,-Для того, чтобы сбежать в Дриксен! Дешевая мыло-драма!
Он, потихоньку, разрезал веревки и на ногах. И попытался освободить глаза от повязки. Однако, не тут-то было. Как выяснилось, повязка была чем-то накрепко приклеена к лицу. Похоже, что Варден, прижде, чем завязать ему глаза, ухитрился намазать повязку каким-то клеем. Который просто намертво прилип к коже. Придурок Реми даже не задумался над тем, что Лионель мог очутиться в какой-то опасной ситуации, где ему будет очень трудно действовать вслепую.
-А если этот клей разъел мне глаза?!-С ужасом подумал Ли,-И я останусь слепым уже навсегда?!!
От этого, ему стало совсем плохо, и он кое-как взял себя в руки, заставив себя думать, что сначала нужно вырваться из когтей обезумевшего Доннербурга, а со всем остальным можно будет разобраться уже потом.
Когда Альберт с братом куда-то вышли, Лионель наощупь нашел выход из комнаты, в которую его принесли, и, потихоньку, выскользнул из дома.
-Похоже, что это охотничий дом герцога Ноймаринена, на болотах,-Подумал он,-Когда-то мы здесь уже были. Значит, где-то справа должна быть коновязь, а там лошади. Если, конечно, Альберт не распорядился отвести их, на ночь, в конюшню. Пробираться через лес пешком опасно, а возвращаться к Альберту тоже не лучше! Сумасшедший волчонок, действительно, может и изнасиловать, и даже убить.
Коновязь он нашел, и, кое-как вскочил на первую попавшуюся лошадь.
-Давай, дорогуша,-Прошептал он, тронув бока лошади каблуками,-Помоги мне отсюда выбраться!
-Он сбежал!-Услышал Ли злобный крик Альберта у себя за спиной,-Гаденыш! Даже почти слепой,-и сбежал!!! Если я его поймаю,-он у меня плетей отведает!!!!
-Остановись!-Умолял брата Эрвин,-Прошу тебя, Аль, не делай глупостей! Если ты покалечишь графа Лэкдеми, его отец тебя повесит! А вся эта история очень быстро дойдет до короля. Подумай о наших родителях! Матушка сестра Фердинанда. Его Величество будет вынужден наказать собственную родню! Что начнется в стране?!
-Да плевать мне,-Отвечал Альберт,-И на короля, и на папашу Лионеля, и на этот мерзкий Талиг мне тоже плевать! Меня здесь всегда ненавидели! Я найду Ли, накажу за побег и увезу в Дриксен!
Пришлось Лионелю пустить лошадь в галоп, надеясь, что она сама найдет дорогу. Лошади-существа умные, и в болото вряд ли полезут. Лишь бы только этот безумец не стал стрелять! Ведь у самого Ли пистолетов нет, а если бы и были, стрелять вслепую просто невозможно. Конечно, его кузен Росио умеет стрелять и с закрытыми глазами, но закрытые,-это не заклеенные плотной повязкой!
Пара выстрелов, все-таки, прогремела. Ли прижался к гриве лошади. Но, увы, его успело задеть. Он почувствовал, что место между правым плечом и шеей обожгло как будто огнем, и плечо стало тяжелым, как камень. Хорошо, что он был левшой, из-за чего, его даже дразнили «Леворуким», и он мог держать поводья левой. Было очень холодно, Лионеля хлестал ледяной ветер, а он был лишь в тонкой рубашке и жилете, поскольку, скинул теплый камзол после танцев,-в доме герцога Ноймаринена было жарко натоплено. И вслед за своим похитителем он так и вышел в легком жилете. Поэтому, под ледяным ветром он быстро озяб, а сыпавшаяся с неба ледяная крупа больно хлестала его по лицу, рукам и шее, а поврежденные шея и плечо очень сильно болели.
Вдруг впереди он услышал голоса людей.
-Нужно ехать на болота. Там у герцога был охотничий дом. Наверняка, безумный мальчишка поехал туда.
-Скорее всего. Альберт там часто прятался, когда был не в духе или хотел тайком с кем-то встретиться.
-Кстати, однажды, на мхах обнаружили тело мальчишки, сына церковного старосты. У него было выстрелом снесено полчерепа. Но граф Альберт клялся, что даже знаком с ним не был. Да никто и не видел, чтобы тот побывал в охотничьем доме. Дело замяли. Однако, мальчишки продолжали иногда пропадать.
-Пусть он только попробует моего мальчика пальцем тронуть,-я не посмотрю на то, что он королевский племянник. Хотя, Его Величество вряд ли в восторге от ненормального родственничка!
-Отец!-Услышав голос отца, крикнул Лионель,-Отец!
-Что?!-Донеслось до него,-Тише, господа!
-Отец!-Повторил он,-Я здесь! Рядом! Подъедьте ближе, пожалуйста!
Отец очутился рядом почти вмиг. А вместе с ним еще какие-то люди. Судя по голосам, среди были Анри, старший брат Альберта, Людвиг, и адьютант герцога Ноймаринена, барон Лерхе.
-Ли, мой мальчик!-Какой-то миг,-и Лионель очутился в крепких объятиях отца,-Нашелся! Что с тобой было? Куда ты пропал?!
-Альберт меня уволок,-Отвечал Ли,- Хотел изнасиловать и увезти в Дриксен. Но я сумел вырваться. Кое-как… У меня повязка к лицу прилипла, я ничего не вижу. Хорошо, что хоть лошадь выбралась на дорогу!
-Значит, тебя, все-таки, похитил этот сумасшедший мальчишка?
-По-моему, у него с головой не все в порядке. Он хотел сбежать к дриксам и увезти меня с собой!
-О, Создатель, да ты ранен! Это он в тебя стрелял?!
-Не знаю. Их там было двое,-он и Эрвин!
-И Эрвин туда же!-Вздохнул Людвиг,-Хотя, следовало этого ожидать! Он всегда ходил за Альбертом с раскрытым ртом, и поддерживал все его затеи, даже самые дурацкие! Бедный отец! Один сын сошел с ума, и другого чуть преступником не сделал! Граф, я смею просить вас о прощении. Наша семья очень виновата перед вами… Но мы не хотели причинить ни вам, ни вашему сыну никакого зла… Это просто ужасное стечение обстоятельств!
-Возможно, что все началось в «Лаик»,-Заметил Лионель,-Когда мы учились там, Альберт любил бродить в Старой Галерее, куда всех остальных можно было разве что сослать, за какой-нибудь проступок. Говорили, что там есть что-то дурное. А он облазал там все темные углы и щели. Однажды, его нашли там в беспамятстве. И, после этого, началось… Может быть, в него вселились какие-то дурные силы, поэтому, он и стал таким странным.
-Нелле, ты совсем раздет,-Анри набросил на плечи Лионеля теплый плащ, и опять протянул уже знакомую фляжку,-Вот, возьми, выпей, хоть согреешься!
В этот раз, Лионель захмелел даже хуже, чем во время прогулки с Анри, и уже не помнил, как его довезли до дома, в котором они с отцом остановились, и как лекарь бинтовал его плечо, как убрали прилипшую повязку с лица. И разобрал лишь то, что бестолковый Варден приклеил повязку к его лицу вишневым клеем из Кэналлоа.
-К счастью,-Сообщил лекарь отцу,-Глаза молодого человека особо не пострадали. Но есть небольшой ожог. Так что, придется ему немного походить уже с чистой повязкой. А глаза по вечерам осторожно промывать слабым настоем ромашки.
-Я вызову Вардена на дуэль,-Прошипел Ли,-Идиот! Я чуть, из-за него, не ослеп!
-Какая дуэль?-Проворчал отец,-Ты, и так, ранен, горе ты мое! Хорошо хоть не опасно. Но крови потерял много. Бедняжка ты, бедняжка! Тебе сейчас нужно отдыхать и сил набираться! А Реми получит хорошую взбучку!
К счастью, Лионелю удалось не разболеться после пережитого. Ныла только поврежденная часть шеи. И, уже на следующий день, он встал на ноги, намереваясь проучить Вардена, за вишневый клей, чуть не разъевший ему глаза.
Однако, Вардена в доме не оказалось,-видимо, отец его куда-то отослал, опасаясь, что Лионель с ним подерется. Его заменил Отто Гельбраузе, тихий молодой человек, больше похожий на чиновника, чем на военного, племянник маршала фок Варзов. Когда-то Эмиль подрался из-за него с рыжим Манриком, который безжалостно дразнил Отто «Жирным Пингвином», и даже ухитрился, на балу у Дораков, срезать пуговицы с его мундира лопаткой для торта. После этого, несчастный Отто в Эмиля просто влюбился, и ходил за ним, как привязанный. Даже сплетничали, что у Эмиля с ним что-то было, поскольку, Гельбраузе от Эмиля просто не отлипал. Лионель на все это особого внимания не обращал. Должен же был хоть кто-то развлекать Миля, который, и так, не позволял себе ничего лишнего!
Отто помог Ли спуститься в гостиную и сообщил, что маршал уехал к герцогу Ноймаринену, с которым собирался обсудить поведение его отпрысков, один из которых, Эрвин, был арестован ночью, когда явился домой, а другого,-Альберта, не могут найти, вполне возможно, что он куда-то сбежал.
-Отто, пожалуйста, напишите, от моего имени, герцогу, что к Эрвину я никаких претензий не имею, и ломать его судьбу не хочу,-Проговорил Лионель,-Он, и так, несчастный, издерганный мальчишка, и ничего плохого мне не сделал. Просто, увязался за братом. Вообще, не хотелось бы, чтобы вокруг этой истории поднялся какой-нибудь шум, и она дошла до Олларии. Это может сказаться на репутации Королевской Семьи, поскольку, герцогиня Ноймаринен-сестра Его Величества. Да и мне все это тоже чести не сделает. Офицера Королевской Стражи умыкнули, как гулящую девку!
-Хорошо, Ваше Сиятельство, напишу,-Отвечал Отто,-А вам вина, молока, шадди?
-Горячего молока,-Отвечал Лионель,-И хлеба с сыром.
-Как вы себя чувствуете?
-Благодарю, Отто, сегодня мне лучше!
-А ночью вы метались, бредили, господин маршал от вас не отходил. И доктор тоже. И тот странный гость, который закрывает нижнюю часть лица платком.
-Анри?
-Не знаю, как его зовут… Но он брал вас на руки, что-то вам напевал, успокаивал. Когда лихорадка прошла, вы уснули, у него на руках.
-Ужас! Бедный Анри!-Лионель почувствовал, что жутко покраснел, устыдившись, что доставил гостю такое беспокойство,-Кстати, он здесь?
-Да. Он у себя. И просил сообщать ему о вас.
-Ну, теперь, я сам ему все скажу.
Наскоро позавтракав, Лионель прошел к Анри. Тот оказался у себя. И, судя по шороху бумаг, то ли что-то писал, то ли, напротив, читал письма.
-Доброе утро, Анри,-Тихонько проговорил Лионель,-Я хочу… извиниться перед вами, за то, что доставил вам беспокойство!
-Нелле?-Анри, оставив свои бумаги, шагнул к нему,-Я так рад, что тебе лучше! Ведь, тебе было так плохо! Как ты себя чувствуешь?
-Спасибо,-Смущенно улыбнулся Ли,-Неплохо!
-Нелле, я так за тебя боялся! Как твоя рана? Болит?
-Немного. Скорее, просто, ноет.
-Позволишь взглянуть?
Он осторожно расстегнул камзол Лионеля, развязал шейный платок и воротник рубашки, и осторожно притронулся кончиками пальцев к перевязанной ране.
-Больно?
-Нет. Все хорошо!
Губы Анри легонько прикоснулись к шее возле бинтов. Язык тихонько лизнул там же, лаская и успокаивая ноющую боль.
-Анри, поцелуйте меня,-Вдруг вырвалось у Ли,-Как тогда, на прогулке!
Анри тихонько усмехнулся, и, в следующий момент, губы Ли оказались в плену его губ, язык проник в рот, играя с его языком, руки обняли его, прижимая к крепкому плечу. Потом они проникли под рубашку, и, от прикосновения прохладных пальцев, Ли невольно вздрогнул.
-Тебе неприятно?-Спросил Анри,-Может быть, прекратить?
-Нет,-Отвечал Лионель,-Мне приятно. Очень! Делайте, что хотите!
-«Делайте что хотите»? Какой ты отважный мальчишка! И какой красивый!
Он прикоснулся пальцем к шее Лионеля, и тот, запрокинув голову, подставил шею для поцелуя. Даже не задумываясь, что становится совсем беззащитен. Ему чем-то нравился этот загадочный Анри,-очень сильный, непонятный, и, в то же время,-простой, веселый и отважный.
-Нелле,-Анри осторожно спустил с его плеча рубашку,-Можно?
-Можно,-Улыбнулся Лионель,-Вы мне нравитесь, Анри! Так что, правда, не бойтесь, и делайте что угодно!
Анри, подхватив его на руки, осторожно перенес на кровать, и, усадив, проник рукой под рубашку, нащупывая сосок. Лионель откинулся спиной на подушки.
-Ты прекрасен, Нелле,-Выдохнул Анри,-Просто прекрасен! Тебе не говорили, что ты мог бы быть великолепной моделью для художника?
-Когда-то, во время учебы в «Лаик»,-Улыбнулся Лионель,-Я позировал на уроках рисования! Когда узнала матушка, она была в ужасе, и жутко бранила меня за бесстыдство! Такой вот я дурной!
-Вовсе ты не дурной,-Отвечал Хайнрих, играя с его сосками, лаская их кончиками пальцев, от чего Ли почти задыхался, и чувствовал, что его сердце колотится быстрее,-Просто, ты отважный и любопытный. И, похоже, что очень чувственный, и страстный!
Он осторожно стянул с Ли рубашку и опустил его на подушки. А потом принялся ласкать его живот, языком и кончиками пальцев. Ли, чтобы, выгнувшись, не повредить плечо, упирался руками в кровать.
-Ляг,-Проговорил Анри,-Не бойся!
И сам помог Ли улечься, вытянув, заодно, из волос ленту, которой они были завязаны,-Ли, даже когда хворал, все равно, был аккуратен,-в этом он пошел в матушку, которая всегда говорила:-«Если даже у тебя большое горе,-совершенно необязательно, чтобы, при этом, ты выглядел, как воронье пугало!». И продолжил ласкать его живот и бедра, заставляя Ли кусать губы. Он очень боялся, что кто-нибудь в доме услышит и сунет нос в комнату Анри. Возможно, что от напряжения, с ним произошла досадная неприятность,-когда Анри взял в рот его мужской орган, он, вздрогнув, слишком быстро излился, как паршивый унар, да еще и укусил Анри в плечо.
Однако, Анри, как будто не обратив на это внимания, продолжил его ласкать, только уже перевернув на живот. И не просто ласкать. Хлопнула крышка какого-то деревянного предмета,-небольшого ларчика, а может быть,-дорожной шкатулки, и Ли почувствовал приятный фруктовый запах. Его огладили руки, смазанные каким-то маслом, от чего, ему стало тепло и приятно. Потом его спину осторожно принялись тискать, целуя и покусывая, при этом, «кошачье место», между спиной и шеей. Благонравно лежать, при этом, было невозможно, и он сам не заметил, как начал приподнимать бедра. За что, получил легкого шлепка по ягодицам. Которые после этого стиснули благоухающие фруктовым маслом руки. Заставив Ли почти мяукнуть от удовольствия. Во всяком случае, его собственный стон напомнил ему звуки, издаваемые служителями «Леворукого», с которым некоторые сравнивали его самого. А прикосновения губ к ушкам и горячие комплименты его телу заводили его все сильнее. Он уже опять был жутко возбужден, и пытался тереться плотью о простыни, но его крепко удерживали, заставляя вновь улечься. И ласкали в самых чувствительных местах. От чего он шипел, постанывал, кусал губы и сам подставлялся под руки Анри. Когда же в него, раздвинув округлости, вторглись теплые и скользкие пальцы, у него вырвалось кэналлийское ругательство, которое он нередко слышал в доме Росио Алвы:
-Каррьяра!
Анри тихонько рассмеялся. Видимо, он понял, что нечаянно брякнул Ли… И продолжил ласкать его внутри, заставляя поскуливать и приподнимать бедра.
-Какой стыд!-Думал Ли, комкая в пальцах простыню,-Невозмутимый, «Безупречный Лионель» пищит, как уличный котенок, в руках случайного любовника!
Но противостоять своим ощущениям он уже не мог, его тело реагировало на прикосновения самым отчаянным образом.
-Какой ты нетерпеливый, Нелле,-Проворчал Анри, приподнимая его,-Не боишься?
-Нет,-Отвечал Ли, понимая, что сейчас должно произойти,-Не беспокойтесь!
-Хорошо, что ты меня не видишь,-Заметил Анри, ставя его его на коленки и очень широко их раздвигая,-Иначе, ты мог бы испугаться.
-Я не томная девица,-Улыбнулся Ли,-Чтобы пугаться мужской плоти!
-Но я очень большой для такого изящного тела, как твое!
-Не такой уж я маленький и хрупкий, так что, не беспокойтесь!
Анри оказался таким большим и мощным, что Ли, не сдержавшись, ахнул. Войдя, Анри остановился, давая ему возможность привыкнуть, однако, сам Лионель, уже очень сильно заведенный предыдущими ласками, отчаянно подался бедрами назад, не обращая внимания даже на возникшую боль, прижимаясь спиной к животу и груди Анри, опуская голову ему на плечо, и подставляя воспаленные губы под поцелуи. Постепенно боль ушла, Анри же двигался размеренно и спокойно, затрагивая такие точки в теле Ли, что тот постанывал уже от удовольствия, и по-кошачьи выгибался навстречу, а его партнер еще и ласкал его соски, заставив его поднять руки, завести их назад и обхватить себя за шею, поглаживая его пальцами от ключиц до живота. От этих прикосновений, Ли хотелось кричать в голос, он с трудом от этого удерживался, но, иногда, вскрики, все-таки, срывались с его губ.
-Кричи, Нелле,-Уговаривал его Анри,-Кричи, не бойся! Мне нравятся твои крики!
-Весь дом услышит,-Задыхаясь и отчаянно извиваясь в его крепких руках, отвечал Ли,-Что тогда обо мне подумают?
-Подумают, что ты,-Отвечал Анри,-Прекрасная маленькая бестия! Я просто наслаждаюсь тобой, Нелле! Мой волшебный Нелле!
Он задвигался быстрее, и вскоре они очень гармонично завершили, причем, Анри постарался, освобождая Ли, улечься набок, чтобы не подмять его под себя. Ли, повернувшись к нему, обнял его, сворачиваясь возле него клубочком.
-У меня не было никого, прекраснее тебя, Нелле,-Тихонько проговорил Анри,-Я… люблю тебя! Я так испугался, когда тебя украл этот сумасшедший!
-Он меня жутко опозорил,-Вздохнул Ли,-Теперь все будут говорить, что я шлюха, и, сам виноват, что спровоцировал его так поступить.
-Да пусть говорят, что хотят,-Отвечал Анри, осторожно прижимая Ли к себе,-Мне плевать на все эти сплетни! Ты мой, Нелле, и я всегда буду тебя любить!
Ли, почему-то, вспомнились слова Джастина Васспарда, с которым у него был короткий, но очень бурный роман:
-Забудь обо всем, Лино! Плюнь на все условности! Живи так, как ты хочешь! Смейся, играй, люби! Ты создан, чтобы любить, кружить головы, смеяться! Нет ничего глупее и пошлее показного благонравия! Так что, будь собой и ничего не бойся!
Они с Джастином были похожи. Только Джастин отметал все условности откровенно, а он еше не был к такому готов, и, к тому же, в отличие от Джастина, откровенно ненавидевшего свою чопорную семейку, очень любил своих близких, и не хотел их потерять. Поэтому, грешил, но тихо, скромно и тайно. И лишь с Анри вдруг потерял голову. Анри пьянил его, как та рябиновая настойка, которой тот его угощал.
-Ты спишь совсем, Нелле,-Тихонько проговорил Анри,-Ну, засыпай!
-Ага,-Проворчал Лионель,-А потом придет отец, и, увидев меня в вашей кровати, оторвет мне голову!
-Ты сегодня всю ночь проспал у меня на руках и в моей кровати,-Улыбнулся Анри,-И твой отец об этом прекрасно знает.
-Кошмар!-Ли, опять «полыхнув» смущением, спрятал лицо в подушку,-Я… в вашей кровати!
-Ничего страшного! Ты был болен, а я хотел тебя согреть.
-И… между нами что-то было?
-Что могло быть, когда ты был в беспамятстве? Я не люблю кого-то подчинять, пользуясь слабостями, и всегда считал, что настоящая близость приятна только при взаимном согласии.
-Я ужасен… И как только я мог себе все это позволить?!
-Ты мое золотоволосое чудо, Нелле! И ничего плохого ты не сделал. Ты просто ведешь себя очень естественно. Не так, как все эти светские кривляки. А я ведь человек простой, всего добивался сам. Поэтому, жеманничанья я не люблю. Ты же милый, веселый, храбрый мальчишка, хотя и из такой знатной семьи.
-Я стараюсь вести себя, как подобает. Очень стараюсь. Но, иногда, меня заносит.
-Ты еще очень молод. И это для тебя вполне нормально. Оставайся таким подольше. Мой чудесный, отважный Нелле.
Они провели вместе еще несколько чудесных дней. И даже отец уже не особо возражал против того, чтобы Ли встречался с таинственным гостем. Они гуляли, катались с той горки, где впервые поцеловались, и даже ездили верхом, причем, Ли неплохо держался в седле, даже несмотря на завязанные глаза. Анри учил его стрелять на звук, и говорил, что у него неплохо получается. Ли не слишком в это верил, но ему было очень весело, и он много смеялся. Анри целовал его, кружил на руках, угощал сладостями. Однажды, они, тайком, поехали на ярмарку, где Анри накупил ему пряников. Отец, узнав об этой выходке, потом ворчал:
-Ну, с Лионелем все понятно. Он еще подросток… Но вы-то куда? Вас могли узнать. И что было бы? Мой сын вас просто с ума сводит!
-Ты угадал,-Беззаботно рассмеялся Анри,-Я с ним счастлив! Просто безумно счастлив!
А незадолго до отъезда Лионеля в Олларию, Анри, уединившись с ним, таинственно шепнул ему:
-Я хочу оставить тебе кое-что на память! Сними рубашку, пожалуйста!
Лионель, улыбнувшись, легко стянул рубашку. Он уже привык доверять Анри, и ничего с ним не боялся.
Анри, подхватив его на руки, уложил… Но не на кровать, а на стол.
-Будет,-Предупредил он,-Немножко больно!
-Ничего,-Отвечал Ли,-Я потерплю!
Он почувствовал, как его левый сосок протерли, судя по запаху, касерой.
-Держись за края стола,-Проговорил Анри,-Если будет слишком больно,-кричи!
А потом в сосок вонзилось что-то острое. Было, действительно, так больно, что Ли невольно, прикусил губу.
-Все, все, все,-Тихонько проворчал Анри,-Ты такой терпеливый!
Он вдел что-то в сосок Лионеля, и аккуратно защелкнул. И осторожно поцеловал больное местечко.
-Что это,-Поинтересовался Ли,-Такое?
-Колечко,-Отвечал Анри,-Мой маленький подарок, тебе на память, Нелле!
-Тогда я тоже должен оставить вам что-нибудь, в подарок,-Проговорил Ли,-Сейчас!
Сняв с шеи цепочку, с маленькой рубиновой подвеской, он протянул ее Анри,-Вот, возьмите! Пусть у вас тоже останется хоть что-то, на память обо мне!
Анри тихонько засмеялся и поцеловал Лионеля в губы. Лионель почувствовал аромат рябины. Вероятно, из-за любимой Анри настойки. Которая ему тоже очень понравилась.
Уже дома, в Олларии, когда ему разрешили снять повязку, Ли решил посмотреть, что за память оставил ему о себе Анри. И, стянув рубашку, увидел в левом соске маленькое золотое колечко с изумрудом. Похоже, что «фамильным» цветом Анри был изумрудно-зеленый.
Взяв «Золотой Альманах», где перечислялись все дворянские фамилии Талига. И, к своему ужасу, подходящий цвет он обнаружил у выскочек Манриков. Розовые фламинго, в их гербе, красовались на зеленом поле!
-Неужели,-Ужаснулся Лионель,-Я связался с кем-то из Манриков?! Этого мне только не хватало!!! И что же теперь будет?! Эти «навозники» распустят слух, что я, граф Лионель Лэкдеми, из дома потомков Астрапа,-спал с кем-то их родственников?! А с них станется! Ох, ты ж, «Леворукий», какой я дурак! Наивный, доверчивый дурак! А отец… Как его обвели вокруг пальца?! Ну, я ничего не видел, из-за этой дурацкой повязки… Но он… Он, что, не мог отличить порядочного человека от выскочки-мошенника?! Недаром, Альберт говорил, что Анри похож на купчишку. И как он мог?!!! Как он мог так со мною поступить?!!! А я растекся лужицей! Как же все это пошло и глупо!
Отец, к которому он обратился, с вопросом, кем же, все-таки, был его таинственный поклонник, лишь улыбнулся:
-Успокойся, Ли. Кто бы он ни был, уверяю тебя, что он не Манрик! Конечно, ты, действительно, позволил себе немало лишнего, но, уверяю тебя,-никаких сплетен о тебе не пойдет! Только, очень прошу,-не рассказывай об этом своем приключении ни Росио, ни кардиналу Дораку! Один, наверняка, взбесится и начнет выяснять отношения, другой вообразит себе кошки знают, что, и решит, что я плету какой-то заговор. А кто такой Анри, ты узнаешь. Когда-нибудь, ты обязательно об этом узнаешь! И он тебя, правда, очень любит!
Действительно, никаких неприятных последствий, в виде пересудов и сплетен, увлечение Лионеля не повлекло. Но узнал, кто такой Анри он нескоро..
2. Король Гаунау.
Надо же было такому случиться, что отправившись на переговоры с королем Гаунау, маршал Талига Лионель Савиньяк попал под камнепад в горах! И, мало того,-в него еще и стреляли! Его конь Грато чудом вынес его из-под камнепада, однако, от обжигающей боли в правом плече и сильнейшего удара камнем по голове, он потерял сознание. Очнулся он уже в палатке короля, где вокруг него хлопотал лекарь. Сам Хайнрих сидел рядом, как понял Лионель, неплохо знавший варитский,-расспрашивал доктора о его состоянии. Причем, похоже, что это был не просто какой-то лекарь, а лейб-медик. Который осторожно перевязывал раненое плечо Лионеля, и рассказывал Хайнриху, что рана не так уж опасна, однако, некоторое время будет довольно болезненной, и, что, к тому же, во время злополучного обвала Лионель получил множество ушибов.
-Ничего опасного для жизни нет, господин маршал-человек молодой и сильный. Следите за тем, чтобы рана опять не начала сильно кровоточить, и чтобы господин Савиньяк не простудился,-это может дать осложнения!
-Обязательно, прослежу,-Отвечал Хайнрих, и осторожно убрал упавшую на лоб Ли светлую прядку,-Бедняжка! Ехать на переговоры со мной,-и получить пулю от своих же!
Лионель и сам прекрасно понял, что подстрелили его, к сожалению, действительно, свои. И он даже неплохо знал, кто это сделал. Чарльз Давенпорт. Постоянно недовольный им, ленивый и заносчивый малый, который терпеть его не мог, хотя, он сам Давенпорту ничего плохого не сделал. Хотя, был понятно, что Чарли не идиот, чтобы, выстрелив в маршала, добровольно сунуть свою тощую шею в петлю. Скорее всего, за его рукой с пистолетом, стояли те, кому маршал Савиньяк давно был поперек горла. А возглавлял всю эту компанию сам Регент, герцог Ноймаринен, давно опасавшийся, что Лионель может захватить власть в армии и во всем Талиге, хотя, ничего подобного Ли и в голову никогда не приходило. Да, он стал очень популярен в армии, но вовсе не собирался употребить свою популярность во зло Талигу, который, и без того, начинал еле-еле приходить в себя, после устроенной Раканом чудовищной свистопляски. Ноймаринен не любил Ли, еще после той жуткой истории с Альбертом. Неудачливый похититель сбежал в Дриксен, следы его затерялись, а его отец, с тех пор, невзлюбил Савиньяков. И Лионеля-больше всех, считая, что тот поломал судьбу его сына. Когда, после ракановского переворота, Рудольф Ноймаринен был командующим армией, не признавшей узурпатора, а Лионель,-одним из самых популярных командиров, герцог его не трогал, опасаясь за свое собственное влияние в в армии. Но когда герцог, из командующего, превратился в Регента, он начал смотреть на графа Савиньяка, чуть ли не как на врага. Лионель все это прекрасно знал, однако, сам старался отношения с Регентом не портить,-ради того, чтобы в Талиге, наконец, воцарились мир и покой. И именно, поэтому, он не отверг и предложение о мире от короля Гаунау, который решил окончательно порвать с безумным Фридрихом Дриксенским. Хайнрих давно хотел выйти из под влияния взбесившейся Кесарии и не раз предлагал заключить мирный договор. И вот,-по дороге на переговоры, Ли был ранен, а вместо того, чтобы быть достойным партнером по переговорам, оказался просто беспомощным пленником!
Ли попытался приподняться. Но у него закружилась голова. А плечо резко заболело.
-Лежи, Нелле,-Удержал его Хайнрих,-Пожалуйста, лежи! Тебе пока нельзя вставать!
«Нелле»?!!! Лионель подумал, что он ослышался или бредит. Откуда Хайнрих знает, как его называл человек, с которым у него случился короткий и очень красивый роман, когда он был еще подростком?!
-Я очень рад, что ты жив,-Продолжал Хайнрих,-Мое золотоволосое чудо!
-Вы, что,-Спросил Лионель,-Издеваетесь?!
-Почему?-Удивился Хайнрих,-Что тебе не нравится?
-Вы откуда-то узнали об одном приключении моей юности, а теперь вы надо мною смеетесь. Некрасиво, Ваше Величество!
-А ты помнишь вот это?-Хайнрих, расстегнув ворот, вытянул из-под него тонкую золотую цепочку с рубиновой подвеской,-Помнишь, Нелле?
-Откуда это у вас?
-Ты сам, когда-то, подарил мне эту вещицу.
-Я?!!! Я подарил ее Анри! Человеку, в которого был влюблен.
-«Анри»? А помнишь, когда мы познакомились, я тебе сказал, что у бергеров меня звали бы Генрихом? А они именно так меня и называют! У нас это имя звучит, как «Хайнрих». Ты же называл меня «Анри», как называли бы меня у вас, на юге. Когда-то твой отец вел со мной переговоры о мире. Именно, поэтому, тебе и завязывали, тогда, глаза. Ведь, если бы ты меня, тогда, узнал, все могло бы сорваться.
-Вы и про повязку знаете!
-Знаю. А вот, что я еще тогда стащил, на память о тебе,-Он вынул из кармана уже изрядно потрепанную ленту из серебристого алатского бархата,-Помнишь, ты, тогда, завязывал этой лентой волосы? И я тебе тоже кое-что оставил на память. Колечко в левом соске. Над которым у тебя небольшой шрам,-видимо, или след дуэли, или неудачной фехтовальной тренировки.
-А если это, действительно, были вы, зачем вы это все делали? Развлекались?
-Нет. Я хотел, если бы мы с твоим отцом заключили мирный договор, просить твоей руки, чтобы ты мог стать залогом мира между нашими странами. Ведь дети вашего короля тогда были еще маленькими, а значит, жениться на ком-то из них я никак не мог. Ты же представитель одной из лучших талигских фамилий. И именно твой отец первым протянул мне руку. Теперь навстречу мне шагнул ты, чему я очень рад, мой дорогой Нелле! Я не хочу воевать против вас, моя страна устала от бесконечной войны за интересы Дриксен. Мы понесли уже достаточно жертв, и ничего от этой войны не получили.
-Я тоже хотел бы видеть вас другом, а не противником. Однако, не знаю, что теперь получится. Я ранен, а захочет ли вести переговоры с вами Регент, сказать не могу. Встречался с вашими представителями я, а если ранили меня по приказу герцога Ноймаринена, то после моего исчезновения, меня, в Талиге, могут обвинить в чем угодно,-в измене, в заговоре против Регента и короля. И все мои усилия будут сведены на нет.
-Договор был почти утвержден. Неужели, ваш Регент такой сумасшедший, что может теперь отказаться от его подписания?
-Я не знаю. После того, как вы разорвали союз с Дриксен, многие высшие офицеры в армии и наши политики были не против мира с Гаунау. Но отвечать за Регента я не могу. Вы же помните его сына Альберта. Регент, конечно, не такой безумный. Но он абсолютно непредсказуем.
-Прекрасно помню, как этот ненормальный мальчишка чуть не уволок тебя к «гусям». Твоего отца тогда чуть удар не хватил. Он так любил тебя!
-Кстати, с тех пор, как Альберт сбежал к «гусям», герцог меня ненавидит. Так что, не знаю, что теперь будет с договором.
-Кроме Регента, есть и командующие армиями, и сам король.
-Король Карл слишком молод. А Регент-его близкий родственник. Ведь супруга герцога-его родная тетка.
-И ты, в таких отчаянных обстоятельствах, все равно, поехал на переговоры?
-Я обещал. А значит, не мог не сдержать слово.
-Вот, потому, я буду слушать тебя, а не Регента.
-Тогда, пожалуйста, не выступайте против Талига. Моей стране сейчас очень тяжело воевать на несколько фронтов.
-Я не собираюсь воевать против вас. Моя страна потрепана не меньше, и, к тому же, воевать во время Излома неразумно и опасно. Но ты устал, Нелле. Сейчас тебе нужно думать не о Регенте, а о своем здоровье. Так что, спи, пожалуйста.
-Со мной все нормально. Ну, болит плечо,-это не страшно.
-Ты потерял много крови. Так что, тебе нужно восстанавливаться.
-Ваше Величество, я хотел бы, чтобы мой брат Эмиль узнал, что я жив, пусть и в плену.
-Он узнает, что ты жив. Обязательно узнает. Мне хорошо известно, как ты к нему привязан. Но ты не в плену, Нелле. Ты ехал ко мне не как враг. А значит, ты не пленник. И сможешь вернуться в Талиг, когда окрепнешь. Но я очень боюсь тебя отпускать. Ты сам говоришь, что у тебя не самые лучшие отношения с Регентом. И в тебя уже стреляли. Нужно подумать, как тебя уберечь. Но сейчас тебе, действительно, нужно отдохнуть. Так что, выбрось тяжелые мысли из головы и постарайся поспать.
Несколько дней Лионель прохворал. Хайнрих бережно ухаживал за ним. И Лионель все больше убеждался в том, что король Гаунау, действительно, тот самый Анри, с которым у него, когда-то, случился тот юношеский роман.
Однажды, присев возле него, Хайнрих проговорил:
-Нелле… Я все больше понимаю, что ты мне очень нужен. Я ведь ждал тебя все эти годы. Хранил твою цепочку и твою ленту. И даже когда ты воевал против меня, запрещал своим стрелять по тебе. И официально распорядился, что тебя можно взять в плен, но не убивать. Поэтому, тебя не тронула ни одна из наших пуль. Чему я очень рад.
-Я тоже очень рад, Ваше Величество,-Улыбнулся Лионель,-Что ничем вам не навредил.
-Мое дорогое чудо, я люблю тебя! Когда-то я просил твоей руки. К сожалению, твой отец не успел благословить наш брак. Вскоре после начала переговоров, он был убит. И за его убийством тоже стояли наши дриксенские «знакомые», во главе с начальником их Тайной Канцелярии Рейнгардом. Поскольку, им очень не хотелось, чтобы мы стали союзниками. Но теперь нас вновь свела судьба. И я хочу вновь повторить свою просьбу. Если даже ты меня совсем не любишь, наш брак мог бы быть, для тебя, выгодным. Ведь тогда ты получишь титул вице-короля Гаунау. А тогда никакой Регент не посмеет даже пальцем тебя тронуть. Если ты вернешься к себе, в Талиг, как маршал Савиньяк, герцог найдет, к чему придраться. На тебя уже покушались. А значит, могут и арестовать, и сделать с тобою все, что угодно. А я не хочу потерять тебя, Нелле. И поэтому… Поэтому, я прошу твоей руки! Ты ведь свободен, ни с кем не обручен, а значит, никаких препятствий нет. Ведь, так?
-Ваше Величество… Я вряд ли достоин такого титула. Вы ведь не знаете, как я жил все эти годы. И нет ли чего-то, что могло бы скомпрометировать вас, если вы вступите со мною в брак.
-Ты имеешь ввиду свою работу на кардинала Дорака и свои приключения с принцем Фридрихом? Не беспокойся, меня это не пугает! И какие бы гадости о тебе они мне ни прислали, я не стану обращать на это внимания. Поскольку, знаю, что человек ты порядочный, а гусиный гогот я слушать не хочу!
-Но… есть и другие обстоятельства..
-По имени Эмиль? Не беспокойся, я не стану запрещать вам общаться. Можешь даже привезти его сюда. Ему здесь тоже будет безопаснее. И, к тому же, я могу тебе помочь разыскать потерявшегося Арно. Похоже, что он в плену у дриксов, а у меня в «Гусином Королевстве» есть свои люди, вхожие в очень высокие круги. Конечно, я не собираюсь принуждать тебя вступить в брак. Но, сам подумай, что будет, если тебя просто бессмысленно убьют? А ты еще совсем молод. И можешь принести очень много пользы обеим нашим странам. И, к тому же, этого брака хотел твой отец. Потом он погиб. Был подло убит предателем. После этого началось много тяжелого и страшного. Такие же предательства, убийства, война разгорелась с новой силой, у вас произошел переворот. Подумай, просто ли так все это произошло? Может быть, твоя рука в моей замкнет круг, и все вернется на свои места? И позволит нам пройти время ложных маяков с меньшими потерями? Я не жду твоего ответа прямо сейчас. Но прошу тебя,-подумай!
-Хорошо, Ваше Величество,-Кивнул Ли,-Когда я болею, то много думаю, чтобы отвлечься от болезни. Так что, сейчас у меня очень подходящая ситуация, для того, чтобы подумать.
-Смеешься?
-Нет. Я абсолютно серьезен.
-Я тоже. И я очень люблю тебя, Нелле!
-Честно говоря, не сказал бы, что сейчас пылаю к вам безумной страстью. Не ведь когда-то вы были очень любезны ко мне, Ваше Величество. И я очень хорошо это помню!
Вскоре Лионель получил письмо от матери. Ей уже было известно, что он очутился у Хайнриха. И она предупреждала его, что в случае его возвращения в Олларию, Регент может его арестовать, и даже убить, поскольку, считает своим политическим соперником, и просила его быть благоразумным и «переждать грозу» под защитой короля Гаунау, поскольку, и ей, и Эмилю, и малышу Арно было бы очень тяжело его потерять.
-Анри, вы сообщили о случившемся моей матушке?-Спросил Ли, когда Хайнрих пришел его проведать,-Я получил от нее письмо.
-Это я написал вашему брату Эмилю,-Осторожно вмешался полковник Лауэншельд, то ли бастард, то ли приемный сын Хайнриха, командир «ронсвикцев», полка личной личной охраны короля,-Что вы находитесь здесь, а он, по всей вероятности, сообщил об этом вашей матушке.
-Я тоже получил небольшое письмо от твоей матушки,-Заметил Хайнрих,-И она просит, чтобы ты некоторое время побыл здесь, поскольку, она опасается, что ты можешь стать жертвой самодурства вашего Регента. Она очень умная, хорошо понимает, что у вас происходит, и очень за тебя беспокоится. Конечно, удерживать тебя здесь силой я не могу. Но подумай о том, что если тебя казнят без всякой вины, опозорят имя твоей семьи, то лучше от этого ни твоим близким, ни твоей стране не будет.
-И что же мне прикажете делать?
-Приказывать тебе я ничего не могу. Так что, думай сам. Но я пришел к тебе посоветоваться о том, как отодвинуть Фридриха от своих границ. С тех пор, как я разорвал с ним союз, он постоянно кружит недалеко от Кляйнхофф.
-Я мог бы разобраться с ситуацией, если бы вы, Ваше Величество, позволили мне поговорить с вашими генералами и оценить обстановку.
-Конечно, Нелле. Как скажешь. Я приглашу их сюда. Но тебе не будет тяжело, из-за ранения?
-Плечо-пустяки. Это не бок и не нога. К тому же, правая рука не создает мне проблем, поскольку, я все делаю левой.
-Когда-то я заметил, что ты держишь ложку и карандаш в левой руке. Это даже оригинально. Хотя, суеверные люди могут сказать, что ты сам «Леворукий»!
-Дриксы в этом уверены,-Улыбнулся Лионель,-Даже сам Фридрих меня не раз так называл!
-Похоже, что Фридрих будет серьезно злиться, когда узнает, что ты со мною. Так что, хорошо, что твой малыш Арно успел от него сбежать.
-Арно бежал из плена?
-Да. И не без помощи моего агента, Вильгельма Роткопфа, у которого имелись связи в замке Фридриха. Он увез виконта из замка Ауэрспег, а потом твой мальчик обвенчался с молодым герцогом фок Фельсенбургом.
-Чтооо?!!-Лионель приподнялся, из-за чего вновь почувствовал боль в плече, но не обратил на нее никакого внимания, поскольку, уже как-то свыкся с больным плечом,-Арно с Фельсенбургом?!!
-Герцог был тяжело ранен. Он опять ввязался в какую-то историю, связанную с его командиром, адмиралом Кальдмеером. К тому же, Фридрих ведь всегда опасался семьи Штарквиндов, которая мечтала сделать Руперта кесарем. А поэтому, юного герцога не раз пытались убить. В этот раз его так зацепило, что он чуть не погиб,-Фельсенбург был опасно ранен в грудь. Виконта обвенчали с герцогом, по его просьбе, когда он был в очень тяжелом состоянии. Похоже, что он любит Арно, и пожелал побыть его супругом, хотя бы то время, что ему отпущено.
-Бедняжка «Олененок»! Не хватало ему остаться вдовцом, в таком юном возрасте! Это ему всю жизнь поломает!
-Ну, вдовцом он не останется! Руперт выжил, и сейчас они уже в Хексберге. Там они в безопасности. Так что, если твой, как ты выражаешься, «мелкий» уже выскочил замуж, тебе, Нелле,-Улыбнулся Хайнрих,-Сам Создатель велел! Хотя, как я уже говорил, принуждать тебя ни к чему не стану!
Лионелю совершенно не хотелось связывать себя браком. Вся его предыдущая жизнь приучила его к свободе. В том числе,-и в отношениях. Он привык к тому, что его никто не держит, не устраивает ему сцен ревности, не пилит, что он ведет себя чересчур вольно. Он был военным, путешественником, разведчиком, и всегда располагал своими душой и телом так, как ему нужно. А быть в браке,-и тем более,-в подчиненном положении, в роли «младшего» супруга,-это было как-то совсем не по нем. Но сейчас ситуация не располагала к размышлениям о свободе. Вернуться домой и очутиться в «Багерлее»? Он уже побывал там, при «Таракане», и хорошо помнил дыбу, боль в вывернутых плечах и в истерзанной плетями спине, жалобные всхлипы малыша Арно, с которым они делили заточение и которого мучили в его присутствии, что было куда страшнее, чем терпеть боль самому. Очутиться в крепости опять, уже при своих, без всякой вины, только из-за личной неприязни Регента, ему совсем не хотелось. Да и о том, как укрепить положение близких, тоже надо было подумать. Родных королевского супруга никто трогать не посмеет, поскольку, тогда случится серьезный скандал, и от Талига могут отвернуться даже союзники. Вряд ли Регент, при всем безумии, осмелится причинить им вред. Если даже Эмиль лишится должности командующего армией, в крепость его никто не бросит, а если, все-таки, такая угроза возникнет, то у супруга короля будет возможность забрать его к себе, вместе с Арно. Тем более, что Хайнрих, похоже, не против, даже зная об их давней связи с Милем. Конечно, Миль будет недоволен, но речь ведь идет и о его безопасности тоже.
-Тебе было бы неплохо,-Заметил Хайнрих,-Поехать в Грогге, на воды, подлечиться. Когда ты окрепнешь, Лауэншельд мог бы тебя туда сопроводить. Тебе было бы там уютнее. Наступает поздняя осень, а ты южанин. И там для тебя более подходящие условия. Ты совсем худой, почти прозрачный. Наверняка, много болел, и отдохнуть тебе не помешает.
-Я не болел,-Отвечал Ли,-Просто, однажды, случайно отравился. Понимаете, один из моих адьютантов, Люсьен,-редкостный дурак. Он решил узнать, что я о нем, на самом деле, думаю, и подсыпал мне в вино какую-то гадость. В итоге, отравил не только меня, но и Эмиля, и родственника нынешнего канцлера Придда, полковника Гирке.
-Ты слишком добрый, Нелле,-Заметил Хайнрих,-Если бы мои ухитрились выкинуть нечто подобное, то получили бы хорошую трепку!
-Но я же,-Улыбнулся Лауэншельд,-Не получал!
-Вот, потому,-Проворчал Хайнрих,-И вырос слишком избалованным! Гретое яйцо всегда болтун! Нелле, пожалуйста, не потакай ему, и если что-то натворит, не бойся выдрать его за уши!
-Вряд ли он натворит что-нибудь, совсем уж из рук вон,-Улыбнулся Ли,-Все-таки, он полковник, а не теньент.
Хайнрих, тихонько рассмеявшись, коснулся рукой его волос.
-Ты еще слаб, тебе нужно отдыхать. Мне уйти?
-Нет. Если вы, конечно, не заняты, Ваше Величество, и я не отвлекаю вас от более важных дел.
-Не отвлекаешь. Все важные дела я буду обсуждать с тобой.
Перед свадьбой, которая должна была состояться в Грогге, где Ли отдыхал и лечился, и куда приехал и сам Хайнрих, Лионель очень сильно нервничал. Возможно, что все это было вызвано множеством хлопот, в которых ему пришлось принимать участие, хотя, ему все это совсем не нравилось. Судя по приготовлениям, бракосочетание ожидалось очень пышным, а ему этого совсем не хотелось.
-Ваше Величество, вы же обещали, что свадьба будет очень скромной,-Накинулся Ли на прибывшего за три дня до бракосочетания Хайнриха,-А это какой-то сумасшедший дом,-портные, цветочники, музыканты, ювелиры, куаферы, даже лекарь! Я так больше не могу! Я устал от примерок, посещений, обсуждений, осмотров!
-Ты плохо себя чувствуешь?
-Нет, но меня все это просто изводит! Я не девица, и хотел бы, чтобы все было, действительно, тихо и скромно.
-Не беспокойся, все так и будет. Кстати, ты хотел бы провести зиму в Грогге?
-Все зависит от обстановки, Ваше Величество. Посмотрим, что затеет Фридрих. Хотя, скорее всего, зимой «гуси» особо хлопать крыльями не будут. Но я опасаюсь за Хексберг. Тем более, что там объявился адмирал Кальдмеер, с которым Фридрих собирался расправиться.
-Хексберг могут защитить моряки и твой брат Эмиль. Да и мы, в случае чего, тоже можем предложить свою помощь!
-Благодарю, Ваше Величество!
Хайнрих тихонько засмеялся и обнял Ли, поглаживая по спине, по голове, согревая и успокаивая. Лионель прильнул к нему, и, сам не заметив как, очутился у него на коленях. Ли было очень стыдно, что он ведет себя, как глупый малолетка, закатывающий истерики, но он, действительно, ужасно устал от всех этих хлопот. А предстоящая свадьба его, как ни успокаивал его Хайнрих, все-таки, нервировала.
-Нелле, ты весь в лихорадке,-Проговорил Хайнрих,-Тебе нужно успокоиться. Сейчас я сварю глинтвейн. А ты устраивайся на диване, укройся пледом и постарайся на время забыть о свадьбе,-все, что с нею связано, я возьму на себя!
Однако, валяться на диване, когда король готовит глинтвейн, было просто невозможно, и Ли спустился в кухню.
-Нелле?-Хайнрих оглянулся,-Что-нибудь случилось?
-Ничего,-Отвечал Лионель,-Просто, любопытно, как вы варите глинтвейн! Все-таки, вы король.
-Король!-Усмехнулся Хайнрих,-Этого я добился сам. По праву меча. А в общем-то, я такой же простой человек, как адмирал Кальдмеер, из-за которого супруг твоего Арно, юный герцог фок Фельсенбург, постоянно влипает в какие-то неприятности. И готовить я люблю.
-Я тоже,-Признался Ли,-Люблю готовить. Когда мы с Милем были маленькими, камердинер нашего отца Жак, который потом погиб, когда пытался защитить меня, во время ракановского переворота, немного научил нас стряпать. Мы были очень любопытными мальчишками, и с удовольствием наблюдали, как он сам делает шадди или жарит яичницу. А Эмиль еще и научился варить варенье, в нашем поместье Сэ.
-Кстати, об Эмиле. Если ему будут угрожать какие-то неприятности со стороны вашего Регента, ты всегда можешь пригласить его к себе.
-Благодарю вас, Ваше Величество, вы просто необыкновенно щедры!
-Это не щедрость, а просто здравый смысл. Я хочу, чтобы тебе было спокойно, и не приходилось сходить с ума, из-за своих близких. Поэтому, рад буду видеть и Эмиля, и твоего «мелкого» с его «гусиным» мужем.
-До сих пор не могу понять, что Арно нашел в этом дриксенском мальчишке!
-Руперт, в общем-то, мальчик неплохой. Возможно, ему возле твоих близких будет лучше. Потому, что семейка у него еще та. Самый здравомыслящий человек там его бабушка, герцогиня Элиза фок Штарквинд. Но и у той свои причуды. Когда Руперту было лет пять, она потащила его смотреть публичную казнь. Пятилетнего малыша, можешь себе представить! Бедный ребенок, после этого, слег в горячке. Он и на флот сбежал от своей «милой» семьи.
-Ну и родственнички теперь у меня!
-Можешь с ними не общаться. Тем более, что сам Руперт, наверняка, вряд ли захочет теперь возвращаться в Дриксен. Особенно, если учесть, что все его возвращения туда превращаются в какой-то кошмар. Надеюсь, что твой Арно сумеет удержать его возле себя, поскольку, иначе, следующего приключения бедный Руперт может и не пережить. Простреленное легкое-не шутки и с него вполне хватит.
Лионель с удовольствием пил приготовленный Хайнрихом глинтвейн, и тихо негодовал на себя, за то, что заставил короля Гаунау превратиться в няньку, из-за его нервозности. Которой он, кстати, от себя никак не ожидал. Раньше он всегда был «Безупречным Ли», спокойным даже под артобстрелом. И вдруг с ним произошло что-то непонятное, заставляющее его постоянно заводиться, даже из-за самых незначительных мелочей. А может быть, та проклятая пуля, которая попала в его плечо, была отравленной? Чарли Давенпорт, однажды, бросил ему:-«Я вас ненавижу! Я вам, когда-нибудь, яда в шадди подсыплю!». А он тогда еще посмеялся,-мол,-«Давай, придурок, действуй!». А придурок мог, действительно, решиться. В особенности,-если ему запудрил мозги Регент, все больше напоминающий Штанцлера. Кстати, а куда, вообще, подевался эр Август? Что если он где-то скрывается, и потихоньку влияет на герцога Ноймаринена? Все может быть.
А за три дня до свадьбы произошло покушение на Лионеля. Он, в сопровождении Лауэншельда, выехал прогуляться по городу в открытой коляске. В Грогге он ничего не боялся. Маленький, очень уютный городок, где он перезнакомился чуть ли не со всеми,-и местные жители очень дружелюбно приняли молодого талигца. Казалось бы, опасаться было нечего. И вдруг, наперерез коляске, выскочил всадник с пистолетом. Лауэншельд, бесцеремонно схватив Ли за воротник, заставил его нагнуться и пуля просвистела мимо.
-Как ты, Нелле?-Спросил Лауэншельд, когда они проехали опасное место,-Испугался?
-Вот еще!-Фыркнул Ли,-Стану я пугаться какого-то идиота!
-Отец будет очень зол, когда узнает,-Вздохнул Лауэншельд,-Он тебя очень любит.
-А ты не злишься,-Спросил Ли,-Что он решил на мне жениться?
-Откровенно говоря, я очень рад,-Улыбнулся командир «ронсвикцев»,-Отец-человек эксцентричный. Я очень боялся, что он женится на дриксенской принцессе Гудрун.
-А он хотел на ней жениться?
-Нет. Но Кесария очень сильно навязывала нам эту особу. И я просто уверен, что они еще подстроят какую-нибудь пакость. И это покушение, возможно, их рук дело.
-Хорошо, если не нашего Регента. Прошу тебя,-не говори своему отцу о том, что случилось. Я не хочу, чтобы он вновь объявил Талигу войну. Кстати, ведь, тогда, и мне будет плохо.
-Я все понимаю. Но о покушении он, скорее всего, узнает, поскольку, Грогге, по сути дела, деревня, где все новости разносятся мгновенно. Попробую уговорить его не поднимать, вокруг этой истории шум, ради тебя. Думаю, что он согласится. Поскольку, тебя очень любит.
А во дворце Лионеля ждал еще один сюрприз. Войдя в кабинет будущего мужа, он увидел, что рассматривает Хайнрих, и чуть не упал в обморок. На столе короля Гаунау лежал портрет, который, когда-то, был сделан для Фридриха Дриксенского. Лионель тогда, согласился для этого портрета позировать, главным образом, чтобы художник его не выдал. Он не был особо застенчив, и начал позировать уже во время учебы в «Лаик», за что ему досталось от матери, когда она об этом узнала. Да и Эмиль был не в восторге.
-Мы ведь близнецы, -Говорил он Лионелю,-И когда ты раздеваешься, у меня такое впечатление, что я обнажаюсь вместе с тобой. Может быть, ты и скажешь, что я глупый. Но мне очень стыдно, Ли!
Пришлось Ли, тогда, позировать прекратить. Однако, позже, он соблазнился предложением художника, который рисовал их семейный портрет. Тот, познакомившись с Ли, рассыпался в комплиментах, называя его «идеальной моделью». И отчаялся пригласить Ли к себе в мастерскую, даже не рассчитывая, что сиятельный граф к нему придет. Но Лионель пришел. Даже сам до конца не понимая, зачем. Возможно, из любопытства. Или из желания сделать что-то вопреки общепринятому благонравию. Они с Джастином Васспардом тогда очень сильно дурили. Даже занимались любовью на крыше особняка герцога Алвы и курили саккоту. Джастин был его первым серьезным увлечением. И первым любовником. Алва смотрел на их похождения сквозь пальцы. А иногда и сам к ним присоединялся. К двум своим очаровательным мальчикам, как он их называл. Джастин научил Ли курить. И не просто курить. Иногда, вобрав в рот дыма, он прижимался губами к губам Ли и выдыхал дым ему в рот. Джастин позировал тому самому художнику. Что, однажды, и привело к скандалу с картиной «Марк и Лаконий». После чего, Джастин исчез. Говорили, что он то ли покончил с собой, то ли его убили родственники, узнав о его связи с герцогом Алвой. Хотя, последнее было крайне глупо. Поскольку, Придды должны были этому даже радоваться,-ведь Росио был правителем Кэналлоа, и, к тому же,-всесильным Первым Маршалом Талига, самым влиятельным политиком и военным. И связь Джастина с ним должна была им не навредить, а укрепить их положение. Так что, убивать Джастина за связь с правителем Кэналлоа и другом короля им не было ровно никакого смысла. А вот, самоубийство… Такое вполне могло случиться. Его чем-то шантажировали, даже когда он уехал в Торку. Из-за этого, он вернулся домой, а потом пропал. Говорили, что его нашли убитым в Старом Парке, где он охотился, вместе со своими молодыми родственниками. Похоронили его в закрытом гробу. Лионеля отец на похороны не пустил.
-Еще не хватало, чтобы ты рыдал на панихиде у Приддов!-Заявил он,-И так, о вас с Джастином чего только ни болтают. Выплачься дома! И хватит глупых похождений! Ты уже не ребенок, Ли,-ты офицер Королевской Стражи и мой наследник!
Потом Ли, потихоньку пошел к могиле Джастина. За ним увязался Эмиль, который тогда боялся оставлять брата одного. Они посидели у могилы, выпили касеры, тихонько поплакали, а когда они возвращались домой, Эмиль вдруг сказал:
-Знаешь, Ли, у меня было такое ощущение… Я не знаю, чем это объяснить… Будто Джастин за нами наблюдал, со стороны.
Ли тогда не очень в это поверил, но иногда у него возникало странное впечатление, что Джастин, каким-то образом, незримо присутствует в его жизни.
А с тем живописцем, которому он позировал, являвшимся и автором злополучной картины, похоже, доконавшей наследника Приддов, Ли столкнулся в Эйнрехте. И надо же было Фридриху заказать этому же художнику его портрет! Ли согласился позировать, главным образом, чтобы тот не проболтался. А художник, похоже, в отместку ему, изобразил его со всеми атрибутами шлюхи,-упавшая с ноги туфля, алая лента на шее, зацепившаяся за ветку розы, пальцы левой руки возле самого соска, а правой,-опущены в кубок с прозрачным вином, распущенные волосы и томный взгляд. Фридриху портрет ужасно понравился. А Лионель постарался о нем забыть, надеясь, что полотно навсегда останется в замке дриксенского принца. Хотя, иногда, вздрагивал при упоминании имени адмирала Бермессера, который тоже видел злосчастный портрет, и желал, чтобы «Бе-Ме», как называли адмирала его подчиненные, утонул, исчез, сломал шею, провалился, чтобы не ляпнул кому-нибудь о злополучном портрете, и о том, что Фридрих делал с Ли в своем жутком замке.
И вот,-этот идиотский портрет всплыл! И не просто всплыл. Почти повторилась история с картиной «Марк и Лаконий»,-портрет прислали Хайнриху, как когда-то прислали ту злополучную картину Приддам.
-Ваше Величество,-Пробормотал Ли, опустив глаза и кусая губу,-Ваше Величество, наверное, вам не стоило со мною связываться. Позвольте мне уехать отсюда! И забудьте меня, как дурной сон!
-Что за глупости ты городишь, Нелле?!-Усмехнулся Хайнрих,-Уехать?!!! Из-за чего? Из-за этой дурацкой мазни?! Хотя, твою красоту даже такой скверный маляр не смог испортить! Ну, ну, не беспокойся! Выставлять это всем напоказ я не собираюсь!
-Я, действительно, вел себя ужасно и неподобающе дворянину. Так что, вы имеете полнейшее право вышвырнуть меня за дверь!
-Прекрати. Я знаю всю эту историю. У меня был свой человек при дворе Фридриха. Естественно, он сообщал мне и о том, как ты появился возле Фрица и сбежал от него, прихватив немаловажный документ. Это было очень лихо, но я тебе подобными вещами заниматься больше не позволю. Вице-король не может промышлять шпионажем.
-«Вице-король»?
-А ты думаешь, я шутил, когда сказал тебе, что ты будешь носить этот титул?
-Но я не какой-нибудь принц, и даже не герцог. Я вам не ровня, Анри!
Лионель очень смутился, что случайно назвал короля Хайнриха тем именем, которым называл его тогда, когда не знал, кто он такой. Но Хайнрих этому ужасно обрадовался.
-Ну, наконец-то,-Проговорил он,-Ты назвал меня так, а не этим занудным, «Ваше Величество»!
-Прошу прощения,-Опустил голову Лионель,-Я случайно!
-А я хочу,-Проговорил Хайнрих,-Чтобы ты назвал меня так всегда! Кстати, ты знаешь, а этот портрет мне даже нравится. Ты на нем такой расслабленный. Когда мы поженимся, а твое плечо как следует заживет, я не откажусь увидеть тебя таким в спальне!
Хотя, Ли не был застенчив, он вдруг жутко покраснел. А Хайнрих, осторожно обняв его, проговорил:
-Никаким Фридрихам я тебя больше не отдам!
Для Лионеля было очень странно, что такой большой и мощный человек так с ним нежничает. Ему нравилось иногда «помутить» с сильными мужчинами,-и они были с ним грубоваты, подчас, и жестоки, им нравилось смирять и покорять дерзкого Ли, а Хайнрих, которого и талигские, и дриксенские политики в один голос называли дикарем, был с ним невообразимо, трогательно нежен. Ли было стыдно, что он не может до конца разделить чувства Хайнриха.
-Я не могу его полюбить со всей страстью,-Думал Ли,-Но я могу быть с ним нежным и внимательным. Он заслуживает этого! Тем более, что для него это поздняя любовь, и было бы слишком жестоко ее сломать!
Узнав о покушении на Лионеля, Хайнрих недовольно спросил:
-Почему ты ничего мне не рассказал? Я узнал все от Лауэншельда!
-Во-первых, я, все-таки, солдат, а не томная девица, чтобы пугаться дураков с пистолетами,-Отвечал Ли,-А во-вторых, я не хотел испортить вам предстоящий праздник.
-Ты такой отважный! Я видел тебя в бою. И всегда молился, чтобы с тобой ничего не случилось.
-Как-то удивительно,-молиться за противника!
-Я никогда тебя противником не считал! У меня не было к тебе ни малейшего чувства враждебности. Для меня ты всегда был моим возлюбленным. Который так храбро доверился мне там, в Бергмарк.
-Я тогда был очень молод и любопытен. А мои чувства были обострены, из-за ситуации, в которой я очутился.
-Ты так долго и терпеливо ходил с повязкой. Твои глаза потом не заболели?
-Нет. Все обошлось. Хотя, я очень злился на отцовского адьютанта, который приклеил мне к лицу эту дурацкую повязку.
-Ты его, потом, не поколотил?
-Нет. Отец потом его от меня долго прятал. Он хорошо знал, какой я зловредный!
Хайнрих рассмеялся, и, осторожно притянув Ли к себе, поцеловал его. Лионель, вспомнив, как они целовались во время их первой прогулки, прикрыл глаза.
-Возьми,-Хайнрих осторожно подал ему бокал,-Выпей!
В бокале оказалась крепкая рябиновая настойка. Лионель улыбнулся, вспомнив, как тогда напился, а отец потом бранил его, за легкомыслие. А ему было так хорошо! Морозец, терпкое вино, крепкие руки, которые так бережно его обнимали, полет с горки, ощущение полнейшей беззаботности.
-Вспоминаешь?-Услышал он тихий, чуть насмешливый голос Хайнриха,-А ты такой же милый, как тогда! И теперь я уже никому не позволю тебя украсть!
Организаторами покушения на Лионеля, как выяснилось, были дриксы. Чему он даже порадовался, поскольку, не хотел, чтобы это был Регент, поскольку, это значило бы одно,-он разлучен с Талигом навсегда, и там его считают врагом. Дриксы были старинным противником, и это особо не удивляло. Беспокоило только одно,-«Олененок», необдуманно соединивший свою судьбу с дриксенским герцогом. Конечно, Руперт хороший паренек, он симпатизирует Арно, он умница. Но он дрикс, он предан своей стране, а значит, на него могут влиять его соотечественники. Его дяди, или тот же герцог Бруно. Если бы мальчишки были, хотя бы, поближе к Эмилю, который мог бы защищать их от дурного влияния!
Брак Ли и Хайнриха был заключен сразу по двум обрядам,-эсператистскому, поскольку, король был эсператистом, и, к тому же, еще и главой церкви в своей стране, и олларианскому, потому, что Хайнрих не хотел принуждать Лионеля менять религию. Обычно, принцессы, выходившие замуж за иноземных королей, свою религию меняли, но принцессы-это одно, а мужчина, выросший в лоне определенной религии, да еще и военный, для которого вера-это не просто формальные обряды, а немаловажная часть того, за что он воевал,-совсем другое. Лионель был олларианином, и долгое время работал на покойного кардинала Сильвестра, а значит, его идеи и веру следовало уважать. Поэтому, брачные обеты были принесены двум священникам, а потом брак был скреплен еще и подписанными документами, по которым Лионель получал подданство Гаунау и титул вице-короля.
На церемонию прибыли послы из всех стран, кроме Дриксен и Каданы. Дриксы, понятное дело, не могли простить бывшему союзнику Хайнриху разрыва военного соглашения, а Джеймс Каданский, существо крайне трусливое, все еще не знал, чью сторону принять.
Талиг представляли двое,-Марсель Валме и барон Райнштайнер. Лионелю больше хотелоь видеть Эмиля, но, понятно, что брат прибыть не мог. Он очутился в негласной опале, и, к тому же, наверняка, был, несмотря на все объяснения матушки, на брата обижен. И от этого было очень грустно. Заметивший не слишком радостное лицо графа Савиньяка, Райнштайнер, подойдя к нему, тихонько проговорил:
-Не беспокойся за Эмиля. Буду за ним присматривать. Вообще, Милю было бы неплохо тоже за кого-то выйти, чтобы ему было спокойнее. И мальчишкам,-твоему Арно и его молодому супругу, нужен отец-командир. Конечно, там есть господин Кальдмеер, но он немолод. А характером, даром, что адмирал, мягковат, если не сказать,-тряпка. Из него все веревки вьют,-и мальчишки, и эта бестия Вальдес. Кстати, Ротгер просил тебя поздравить. И маршал Ариго-тоже. Все удивлены твоим браком, но, как мне кажется, ты поступил разумно, Ли. Превратить противника в друга-это очень мудрое решение!
-Это решение Хайнриха,-Отвечал Ли,- Он давно об этом мечтал. Когда-то он вел переговоры о мире с моим отцом. И тот уже тогда обещал Хайнриху мою руку. Так что, Хайнрих взял обещанное, в обмен на союз против дриксов.
-Кстати, в «Гусином королевстве» творится что-то, еще мягко сказано, не то. Правит там герцог Бруно, но Фридрих, которого сместили с должности Регента при малолетнем принце Ольгерде, хочет вернуть свои позиции. А сам Ольгерд не жилец. Он родился слабым, практически, не растет, постоянно болеет. Говорят, болен он бзнадежно, у него болезнь мозга, которая не лечится. В роду правителей Дриксенской Кесарии-дурная наследственность. Фридрих, кстати, тоже «того»,-и не «слегка», а очень серьезно. Если эту чокнутую семейку не сменит другая династия, то мы получим очень опасного соседа. В Кесарии зреют такие идейки, что, мол, Бруно нужно сделать кесарем, поскольку, герцог обещает завоевать, ни больше, ни меньше, Талиг, Гаунау, Кадану, а Гайифа, и так, уже, фактически, под него легла. Если не остановить этого хвастливого недоумка, бед он наделает немало.
-Никогда бы не подумал,-Заметил Ли,-Что Бруно еще хуже Фридриха!
-Не думал?-К ним подошел Хайнрих,-А я его давно знаю. И этому не удивляюсь. Потому, и хочу отодвинуть «гусей» подальше от своих границ и перевооружить армию. Поскольку, ты, мой дорогой Нелле, неплохо разбираешься в оружии, ты мог бы мне в этом помочь.
-Конечно,-Кивнул Ли,-Если вы никогда не двинете войска против Талига.
-За это не беспокойся. Я слишком долго шел к союзу с твоей страной, чтобы его разрушить. К тому же, я не хочу причинять тебе боль, мой мальчик!
В спальню Хайнрих потихоньку утащил Ли еще до того, как завершился пир в честь новобрачных.
-Не хочу пошлых шуток и бросания башмаков в спину,-Объяснил он, когда за ними закрылась дверь роскошной спальни,-Терпеть не могу таких дурных обычаев. И тебе они, скорее всего, не доставили бы удовольствия.
-Вы правы, Ваше Величество,-Отвечал Лионель,-Я тоже всего этого не люблю.
-Ты хорошо себя чувствуешь? Заметил, что на пиру ты почти ничего не ел!
-Вообще, ем очень мало, а когда вокруг толпа людей, то совсем не хочется.
-Возьми,-Хайнрих протянул Ли большой бокал вина и кусок пирога с яблоками,-Поешь здесь. Ты, и впрямь, устал и переволновался. Кстати, тебе, хотя ты и светловолосый, очень идет серебристо-белый.
-А вам, Ваше Величество, очень к лицу изумрудно-зеленый. Но и кофейный, в который вы обычно одеваетесь,-тоже.
-И я слишком толстый, да? Мой лейб-медик и мой конь постоянно от этого страдают!
Лионель невольно рассмеялся, представив, как доктор и конь жалуются друг другу, что Хайнрих слишком много ест.
-Хорошо, что ты смеешься,-Улыбнулся Хайнрих,-Я уже беспокоился, не приболел ли ты, часом!
-Со мной все в порядке, Ваше Величество. Но я не знаю, что будет дальше, и стану ли я своим в вашей стране. Да и моего родного Талига мне будет очень не хватать.
-Не бойся, Нелле. Ты ко всему здесь очень быстро привыкнешь. Ты ведь знаешь наш язык. Как-нибудь, я свожу тебя на озера, и ты увидишь, как у нас красиво! Я, вообще, все здесь тебе покажу! И в твою страну мы тоже будем ездить, с частными визитами,-этого нам никто не запретит. Кстати, ты можешь пригласить к себе двух юных оболтусов-герцогов. Руперт здесь однажды был, а твоему Арно будет полезно повидать что-то новое! Пожалуй, завтра мы с тобой напишем об этом твоим родным! И мальчишкам тоже! Они должны знать, что им всегда здесь рады!
-Спасибо, Ваше Величество!
-А господину Регенту напишу я сам. Будет забавно, когда старый хрыч, очень надеявшийся, что ты окажешься у меня несчастным пленником и уже мечтавший положить глаз на некоторые земли, принадлежавшие тебе, чтобы прибрать их в пользу своих сыновей, узнает, что ты стал вице-королем, а значит, твои владения можно прибрать только с согласия троих,-тебя, меня и вашего короля. Если даже ваш король, являющийся племянником Регента, с ним и согласится, то я, как твой супруг, могу наложить на дальнейшее продвижение дел запрет. Так что, обобрать тебя будет крайне сложно.
-Мне очень жаль его сыновей,-Вздохнул Лионель,-Герцог старый волк, и вырастил детей волчатами. Кроме, разве что, Маркуса. Вот, ему-то, если братцы перегрызутся, может прийтись хуже всех. Эрвин и Людвиг его совсем не любят, и жалеть не станут. Да и в Талиге от них будет много проблем.
-Ты умный,-Хайнрих легонько провел рукой по золотистым волосам Лионеля,-И неплохо разбираешься в политике. И я очень люблю тебя, Нелле!
-Не знаю, смогу ли я так вас полюбить,-Тихонько отвечал Лионель,-Но постараюсь стать вам хорошим супругом.
Улыбнувшись, Хайнрих расстегнул камзол Лионеля. Размотал длинный, с позолоченными нитями пояс и руки короля нырнули под рубашку, поглаживая бока и живот Ли. А потом рубашка упала на пол.
-Красивый,-Восторженно проговорил Хайнрих,-Какой же ты красивый! А колечко в соске все носишь!
-Ношу,-Кивнул Лионель,-Хотя, Эмиль сердился. Он немного ревнивый, хотя, и старается быть сдержанным.
-Если ты его любишь,-люби. Не стану тебе запрещать. Ты привык к нему. Рано или поздно тебе нужно будет выбрать фаворита. Двор есть Двор. Так лучше он, чем кто-то чужой. А тут всякие имеются. Стороннички моей дочери Хильде, хотя бы..
-Вы с нею не ладите?
-А с кем она ладит? От мужа ушла, замуж больше не желает, дерзкая, что хочет, то и делает. Берегись ее. Она тебя невзлюбила.
-Как-то не привык девиц бояться.
-Девицы всякие бывают. Иные,-хуже любого парня. Избаловал я Кримхильде! Матери не стало в родах, а она всегда такой беззащитной казалась. Вот… Что выросло, то и выросло. Только Роберт, бастард, хоть какая-то радость. И с тобой, как вижу, подружился.
-А когда-то,-Улыбнулся Лионель,-Чуть не подстрелил меня в бою. Странная штука судьба.
-Прости его, Нелле.
-А я и не держу зла. Он солдат и делал то, что и должен был делать. И я тоже.
-Не поубивали друг дружку,-и хорошо. Но теперь, пожалуйста, будьте друзьями!
-Да мы уже подружились,-Улыбнулся Ли, раскинувшись на кровати,-Он меня спас, когда в меня стреляли «гусиные» агенты.
Хайнрих улыбнулся, осторожно проводя рукой от груди до низа живота молодого супруга. Ли опять прикрыл глаза, вспоминая свое приключение в юности. Сильные пальцы касались сосков, легонько нажимали на живот, от пупка до паха, а потом скользнули в пах, ощупывая и лаская, от чего Ли глубоко вздохнул. А Хайнрих, продолжая его ласкать, заставил его перевернуться на живот, ласково прикусывая и полизывая шейный позвонок, а потом спускаясь языком и губами по спине, касаясь поясницы и очень чувствительного местечка чуть ниже. Лионель тихонько урчал от удовольствия и вспоминал свое маленькое приключение с загадочным Анри. Кто бы знал, что его невидимый любовник окажется королем. Та история напоминала ему сказку о красавице и чудовище, которую им с Эмилем, когда они были детьми, рассказывала няня, кэналлийка Мари. Конечно, Анри чудовищем не был, но невидимка, оказавшийся королем,-это немного похоже на сказку.
Перед тем, как войти, Хайнрих долго и старательно ласкал его смазанными пальцами внутри. Он был довольно большим и опасался повредить Лионелю. И входил неспешно, чтобы не причинить боль и не поранить. Больно было,-у Лионеля давно не было близости с мужчиной,-но не очень. А потом легкая боль сменилась большим удовольствием. А Хайнрих еще и шептал на ухо нежные любезности, легонько прикусывал и полизывал то одно, то другое ухо, целовал шею, трогал ключицы и стискивал пальцами соски. Ли, мурлыча, вжимался ягодицами в его пах, запрокидывал голову на его плечо, с его губ срывались невольные вздохи и стоны.
После того, как они кончили, Лионель, как когда-то, при их первой близости, свернулся возле Хайнриха в клубочек.
-Ну, вот,-Прижав Ли к себе, проговорил Хайнрих,-Мы и супруги. И я люблю тебя, Нелле!
-А я постараюсь полюбить вас, Анри,-Тихонько отвечал Ли,-Во всяком случае, я всегда буду относиться к вам с нежностью и уважением!
-Мне хочется, чтобы тебе было со мною хорошо, мой дорогой мальчик, и я постараюсь сделать все, чтобы ты был счастлив!
Герцог Ноймаринен был тяжело болен. И, как он чувстовал,-не просто тяжело. Его дни сочтены. И ему очень хотелось, чтобы, когда тяжелые боли в груди отступали, вокруг было спокойно. Однако, его драгоценные родственнички покоя ему не давали. Супруга и старшие сыновья постоянно выясняли отношения. Людвиг и Эрвин огрызались на его просьбы вести себя прилично, Людвиг попрекал Эрвина в склонности к гайифским отношениям, Эрвин отвечал, что лучше уж быть «гайифцем», чем жениться на потаскухе, к тому же, Людвиг бурно ссорился со своей супругой Леоной, Эрвин ругался с братом и с матерью, а потом отыгрывался на тихоне Маркусе, который был самым младшим сыном Регента. Маркус был единственным, кто искренне переживал, что отец болен и почти постоянно находился возле него. Герцогу было страшно за младшего сына. Маркус храбрый офицер, он уже успел повоевать, но оставался все таким же тихим и беззащитным, как в детстве. Поэтому, Регент всерьез опасался, что когда его не станет, Эрвин и Людвиг Маркуса просто загрызут. Они и между собой передерутся за наследство, а младший брат им только мешает.
Его печальные размышления прервал все тот же младший сын, который, войдя в комнату, сообщил:
-Отец, к вам вице-король Гаунау Лионель!
-Кто?
-Вице-король Гаунау,-Повторил Маркус,-Вы его примете?
Подумав, что визит Савиньяка хоть немного отвлечет его от домашних склок, Регент кивнул:
-Да, приму! Зови его, пожалуйста!
Бывший командующий Северной армии мало изменился. Разве что, одет был богаче.
Изумрудно-зеленый мундир из алатского бархата украшала бирюзовая лента с орденом Святой Октавии, подчеркивающая его высокий статус. Золотистые волосы были не собраны в «хвост», как раньше, а просто аккуратно зачесаны назад, и их украшал тонкий золотой обруч, усыпанный мелкими драгоценными камнями. Наградная шпага с лентами ордена Святого Алана на эфесе свидетельствовала, что он, в своем новом статусе, уже успел отличиться в сражениях.
-Очень сожалею, Ваше Сиятельство,-Проговорил Лионель,-Что вы хвораете. Могу я чем-нибудь помочь?
-«Помочь»?-Усмехнулся герцог,-Боюсь, что помочь мне не сможет даже «Леворукий», с которым тебя, как я слышал, частенько сравнивают в Гаунау!
-Сравнивают,-Кивнул Лионель,-Но не скажу, что меня там не любят.
-И как ты ухитрился сделаться там вице-королем?
-Это давняя история. К Хайнриху меня сватал еще мой отец. Так что, Хайнрих просто завершил то, чего давно хотел добиться.
-А я хотел, чтобы Хайнрих просто придержал тебя у себя.
-Зачем?
-Опасался твоего влияниях в армии. Оно становилось слишком уж сильным.
-Понимаю. Хотя, не думаю, что я был так уж влиятелен. Есть люди, которые куда более влиятельны, имеют куда больше боевых заслуг. Но, кстати, это не значит, что они хотят захватить власть в Талиге. И мне этого тоже никогда не хотелось. Так что, не знаю, кто вас в этом убедил.
-А чего ты хотел?
-Не знаю. Когда-то я мечтал после войны заняться науками, которые меня всегда привлекали.
-Но все твои родственники всегда были политиками.
-Политиков из нас с Эмилем не получилось. Может быть, и хорошо, что не получилось. Не знаю, как я, а Эмиль такого бы не выдержал.
-Кстати, твой брат вообразил, что ты попал в плен и устроил мне скандал, обвиняя меня в том, что это я все устроил.
-И что же с ним?
-Ничего страшного. Он под домашним арестом, а его адьютант, теньент Арамона, решил разделить с ним его неволю.
-А выстрел Чарли Давенпорта в меня-чья работа?
-Этого я не могу сказать, но что это не я, могу поклясться на «Эсператии». Сейчас я слишком близок к тому, чтобы уйти, не знаю, в Рассвет или в Закат, чтобы лгать.
--Значит, кто-то из ваших сыновей. И, скорее всего,-Эрвин, который всегда бежал впереди лошади, думая, что таким образом вам угодит. Ведь так?
Их беседу прервала очередная перебранка за дверью. Вышеупомянутый Эрвин вопил на Маркуса, обзывая его последними словами, а Маркус, заикаясь от рыданий, кричал:
-Вы с Людвигом никак не дождетесь, чтобы отец ушел, чтобы и меня прикончить, да?!!
-Вот, так,-Вздохнул герцог,-Страшно ли уйти в Закат, когда живешь в Закате?
-Вам не позавидуешь,-Согласился Ли,-Мне очень повезло, что Миль и Арно-не такие хищники!
-Кстати, Маркус ведь учился с твоим мелким в «Лаик»?
-Да, они учились вместе. И я даже хотел взять Маркуса в оруженосцы, но меня опередил генерал Вейзель. Когда Маркус учился в «Лаик», однажды, он полез вступаться за Арно, когда того очень жестоко наказали. Он даже пробился к королю, с требованием сменить «Свина», который заведовал училищем, на кого-нибудь другого.
«Хотел взять Маркуса в оруженосцы»… Услышав это, Регент задумался. А не выход ли это? Конечно, Лионель Савиньяк,-та еще кошкина кукла, однако, если бы он согласился взять к себе на службу Маркуса, это могло бы спасти мальчишку!
-Послушай, Ли,-Проговорил герцог,-А не мог бы ты взять моего Маркуса к себе на службу? Тут его сожрут. Видишь, как к нему относятся его братцы? Да и не только братцы. Маркус, хотя и вырос в волчьей стае, хищником не стал. Поэтому, выжить без серьезной защиты, в одиночку, ему будет очень сложно. А с тобой он будет в безопасности. Парень ты храбрый. Может быть, найдешь ему местечко?
-Найду,-Отвечал Лионель,-Если вы позволите мне тоже кое о чем вас попросить.
-И о чем же?
-Пожалуйста, освободите моего брата и его адьютанта из-под ареста.
-А ты хитер! Ладно, я распоряжусь. Если тебя не затруднит, подай мне перо и бумагу.
-Хорошо. Кстати, Маркус ведь кузен короля Карла. А значит, его присутствие при Дворе моего супруга будет полезно для укрепления союза между нашими странами.
-А ты уверен, что этот союз будет прочным?
-Думаю, что пока живы я и мой муж, Гаунау противником Талига не станет.
Вскоре Регента Талига, герцога Рудольфа Ноймаринена не стало. Лионель присутствовал на панихиде и похоронах, как представитель соседней страны. Маркус Ноймар получил титул графа Доннербурга, но, кроме титула, ему не досталось ничего. Он был всего лишь четвертым сыном в семье. Но именно он искренне оплакивал отца. Старшие сыновья потихоньку ссорились уже во время отпевания герцога.
После похорон, Лионель сообщил Маркусу:
-Дорогой граф, ваш отец просил меня взять вас на службу, для укрепления союза Талига и Гаунау. Так что, вы поедете со мной, в качестве моего адьютанта.
-Я очень благодарен вам, Ваше Высочество, за столь лестное предложение,-Отвечал Маркус,-Но мне не хочется покидать Талиг.
-Во-первых, это воля вашего отца,-Отвечал Лионель,-А во-вторых, навсегда свою страну вы не покинете. Мы будем достаточно часто здесь бывать. Гаунау не так уж далек от ваших родных краев. Так что, изгнанником вы себя чувствовать не будете. И относиться к вам будут, как к родственнику королевской семьи Талига.
-Ваше Высочество, я не хочу вас обманывать. Принцесса Георгия не родная мне мать. Я признанный бастард. Я узнал об этом от Людвига, когда мне было лет одиннадцать. Так что, не надо называть меня родственником короля,-я не хочу выглядеть аферистом и самозванцем.
-А вы уверены, что ваш братец не солгал?
-Зачем?
-Иногда врут и просто так или от злости. Так что, в том, что вы бастард я не уверен. Ваш отец называл вас своим сыном. И, судя по всему, он вас очень любил.
-Я тоже очень любил его. Конечно, он был человек жесткий, а иногда,-и просто жестокий. Но со мною он всегда был очень добрым.
-И вы его достойный сын. Так что, придавать значение сплетням о вашем происхождении я не стану, и всегда буду относиться к вам, как к сыну герцога и кузену короля. К тому же, судя по отношению к вам ваших родственников, в Гаунау вы будете чувствовать себя в безопасности.
Лионель беспокоился, что Хайнриху не понравится, что он привез с собой Маркуса. Однако, муж отнесся к этому вполне одобрительно.
-Обычно, те, кто вступает в брак с правителями другой страны, привозят с собой целый двор. У тебя же рядом ни одного соотечественника не было. А без родной души тоскливо. Так что, пусть парень у тебя служит. И если ты Эмиля с Арно и его «Гусенком» привезешь, я тоже не разорюсь!
-Благодарю вас, Ваше Величество,-Смущенно проговорил Ли,-Не ожидал такой щедрости!
-Называй меня, как называл когда-то,-Анри. Это мне больше нравится.
-Но вы ведь, все-таки, король.
-А ты мой соправитель. И, если со мной что-то случится,-а я уже немолод, корона перейдет к тебе!
-Ваше Величество… Анри… Я Не хочу этого! Какой из меня король?
-А когда, у тебя, в Талиге, тебя произвели в маршалы, ты говорил:-«Какой из меня маршал?».
-Но командовать армией, все-таки, легче, чем править страной.
-Я бы так не сказал! Воевать я умею, но в командовании, откровенно говоря, ничего не понимаю, и оставляю это моим генералам. А теперь и ты мне в этом поможешь!
-Армия-другое дело. А корона-это, все-таки, не мое!
-Ничего. Научишься. Если уж ты, когда-то, вслепую, верхом ездил, то всему научишься!
Хайнрих притянул Лионеля к себе, целуя в губы и поглаживая золотистые волосы. А Лионель прикрыл глаза, вновь вспоминая их первую встречу, с которой началась их дорога друг к другу.
Обоснуй ушел к кошкам. Арно приезжает в Фельп, к Эмилю, и попадает в нежные лапки к багряноземельскому принцу, с братом которого ведет переговоры герцог Алва.
Можно считать сиквеллом к «Кошачьей дипломатии»: https://ficbook.net/readfic/7812677
Каким образом он ухитрился так напиться, вместе с капитаном Джильди и младшим братом багряноземельского посла, с которым вел переговоры герцог Алва, Арно и сам не понимал. Причем, очнувшись, он не почувствовал ни малейших признаков похмелья,-ни головной боли, ни сухости во рту, ни каких-либо еще неприятных ощущений. Было тем более очень странно, что выпили они с Луиджи и этим молодым принцем с труднопроизносимым именем совсем чуть-чуть, но вскоре его «унесло», а очнувшись, он не чувствовал никаких последствий кутежа, кроме, разве что, легкого головокружения. Оглядевшись вокруг, Арно понял, что находится не у себя, в комнате фельпской гостиницы, где они с Эмилем снимали довольно дорогую, но скромную комнату, а в каком-то незнакомой, но просто роскошно обставленной спальне, на кровати, постельное белье на которой было из тончайшего шелка, а сверху кровать осенял балдахин из темно-синего бархата, на котором были вышиты блестящей нитью купающиеся в этой синеве ласточки. Сам Арно был одет в тончайшую, почти прозрачную рубашку, а кроме нее и нескольких драгоценных побрякушек на нем ничего не было. И, кроме того, он был прикован, за щиколотку, тонкой, позолоченной цепью, к стене.
Вскочив, Арно попытался цепь оборвать, но, увы, она оказалась очень прочной, и он лишь оцарапал, о ее звенья, ладонь.
-Не старайся, дорогое чудо!-Рассмеялся кто-то, за его спиной,-Наши придворные мастера все делают на совесть!
Ах, вот, кто приволок его сюда! Тот самый младший братец багряноземельского принца, с которым Алва вел переговоры! С братом Тэргеллаха Арно познакомил, вчера, Луиджи Джильди. Они немного выпили вместе, а что было потом Арно уже не помнил.
-Отпустите меня сейчас же!-Возмущенно проговорил Арно,-Я вам не собачонка, чтобы сидеть на цепи!
-Отпущу,-Любезно проговорил молодой человек, совершенно непохожий на жителя Багряных Земель. Впрочем, как и его старший братец. Оба были рыжеволосыми и зеленоглазыми, и, в обычной одежде, могли сойти, скорее, за дриксенских моряков, чем за шадских принцев,-Если ты перестанешь дергаться и будешь вести себя благоразумно!
-Значит,-Спросил Арно,-Это вы меня похитили?
-Не похитил, а всего лишь привез сюда. А что было с тобой делать, после того, как господин Джильди проиграл тебя в карты?
-Что-о?! Он меня проиграл?!!
-А почему он не мог этого сделать? Он же твой жених!
-С какой это стати?! Кто вам такое сказал?!!
-Он сам. А разве ты не знал, что герцог Алва и граф Лионель Савиньяк сватали тебя к нему, ради укрепления союза Фельпа и Талига?
-Что за чушь?!!
-Странные у вас нравы! Если мой отец или мой старший брат что-то затевают,-и в особенности,-какое-нибудь важное дело,- они обязательно мне все объяснят. Поскольку, я второй по старшинству принц. Тебя же, вероятно, просто используют вслепую, в своих интересах! А в Талиге и в Дриксен еще смеют утверждать, что мы дикари и варварский народ! Тебя сосватали к Джильди, не спросив твоего мнения! Кстати, похоже, что его согласием на брак тоже никто не интересовался! Но его родители были не против такого брака, поскольку, породниться с представителем одного из самых знатных семейств Талига для них более, чем престижно. Фельп богатый, но довольно маленький. Поэтому, им нужна военная и политическая поддержка, против Бордона, Ардоры и Кесарии. Поэтому, ваш брак должен был стать залогом такого союза. Но Луиджи этого не хотел. Он убивается по некоей Поликсене, уж не знаю, существовала она когда-нибудь или нет, поскольку, некоторые утверждают, что она просто выдумка самого капитана Джильди, образ идеальной возлюбленной, который он бережно хранит и лелеет.
-Вроде бы, она существовала,-Отвечал Арно,-Но воевала на стороне Бордона, на корабле, где служили женщины.
-В Бордоне женщины воюют?!!! А мужчин у них нет, что ли?! Или они такие трусливые, что отсиживаются за женскими юбками?! Тьфу! Нет, прав мой брат, что хочет разорвать союз с Бордоном! Мало того, что они побирушки, живущие за чужой счет,-так, они даже воевать нормально не умеют!
-Значит, Луиджи проиграл меня из-за Поликсены?
-Ну, да. Он не хотел подчиняться желанию родителей вступить с тобой в брак, ради альянса с Талигом. Хотя, по-моему, он круглый идиот! Ты так очарователен! У тебя роскошные золотые волосы!-Присев возле Арно, шадский принц осторожно коснулся его волос и щеки,-Еще более прекрасные, чем у графа Лэкдеми, от которого без ума мой дорогой братец!
Не смейте,-Дернулся Арно,-Меня трогать!
-Не глупи!-Крепкие для худенького багряноземельского принца руки, — второй сын правителя Багряных Земель Шауллаха-ар-Агхамара некоторое время служил во флоте на Марикьяре, а морякам приходится исполнять, на кораблях, не самую легкую работу, сжали запястья пленника,-И не заставляй меня заковывать и твои прелестные ручки, которыми хочется только любоваться!
-Отпустите меня, сейчас же!
-Отпущу. Но сначала позволь мне хоть немного насладиться твоей красотой! Было бы крайне несправедливо так просто отказаться от своего выигрыша!
Альдеррах, все так же крепко держа запястья Арно, прижал его к подушкам и перекрыл поток отчаянной брани в свой адрес жестким и горячим поцелуем. Арно попытался вырваться, но его прижали к постели, а в его рту хозяйничал язык очень опытного в подобных делах человека.
После этого поцелуя, принц Альдеррах усмешливо заметил:
-Даже целоваться ты совсем не умеешь! И это,-притом, что твои родственники, Лионель и Эмиль, слывут самыми отчаянными соблазнителями! Похоже, что у тебя не было никого, кроме этой замороженной камбалы Придда!
-Он вовсе,-Фыркнул Арно,-Не замороженный!
-Замороженный!-Хихикнул багряноземельский принц, выпустив руки Арно и скользнув ладонями под подол его рубашки,-Еще какой замороженный! Он занимается любовью, как будто делает, ну, очень большое одолжение!
-Можно подумать, он с вами спал!
-Он спал с моим братом,-и не раз. Можешь спросить об этом моего дорогого дядюшку Ро! Кстати, герцог Алва вам тоже родственник? Следовательно, мы с вами родня, пусть и дальняя! Что же касается Придда,-он нищий, как ручная крыса у жадной старухи!
-У него есть огромные владения и замок!
-В его владениях люди постоянно бунтуют, поскольку, им просто нечего есть, а его младшие братья ходят в его старых тряпках, и радуются, когда по праздникам на стол подают картошку с постным маслом. Он уже и сам не рад, что у него столько земель, и даже готов продать часть дриксам. Во всяком случае, он пытался договориться об этом с герцогом Бруно, однако, Бруно и сам оборванец! Поэтому, тут все зависит от того, договорится ли герцог Придд с кем-нибудь побогаче. С принцем Фридрихом, к примеру. Да к кошкам Приддов и Фридриха! У тебя такие горячие бедра! Не зря говорят, что у «отмеченных» внутри томятся молоко и мед!
-Глупости! Отстаньте от меня!
-Какой ты недотрога!-Усмехнулся принц, все выше поднимая рубашку Арно,-А хочешь, погадаю на твоем животе?
-Как это?
-А вот так,-Альдеррах совсем оголил его живот,-О, у тебя непростая судьба,-Шадский принц провел пальцем по каким-то невидимым линиям,-Много сражений, отчаянные влюбленности, предательство. А в конце концов, ты станешь супругом бывшего противника, который сделает тебя соправителем своей страны! И за тебя будут сражаться самые богатые, красивые и яркие мужчины, наделенные огромной властью!
-Что за чепуха?!-Проворчал Арно,-В Талиге супругов из тех стран, что являются противниками, не было ни у кого! Даже у герцога Алвы!
-Кто знает,-Пожал плечами Альдеррах,-Сколько их у него? Жизнь дядюшки,-сплошная загадка! Официально он никогда не был женат, и детей у него, если верить ему самому, тоже нет. Но, учитывая то, что он держит все, что касается его частной жизни, в глубоком секрете, то когда-нибудь он нас очень удивит. Или юрист, которому придется оглашать его завещание! Кстати, какая у тебя прелестная «метка»!-Альдеррах, склонившись к животу Арно, легонько провел языком по крошечному алому пятнышку,-М-м, она просто очаровательна!
Потом он проделал то же самое с пупком Арно, который, к своему величайшему стыду, почувствовал, что его тело реагирует на прикосновения наглого похитителя, заставляя его вздыхать от удовольствия.
Похититель же, приподняв Арно, совсем стянул с него рубашку. Тончайший шелк был отброшен в сторону, и пленник остался перед принцем совсем обнаженным.
Схватившись за рубашку, Арно попытался ею прикрыться, но похититель, отобрав у него несчастный предмет одежды, опять уложил его на подушки.
-Да ты, звездочка моя,-Улыбнулся принц,-Стыдлив, как гедиклис, которую впервые привели в спальню!
-«Гедиклис»? Что это такое?
-Так называют девушек, предназначенных в наложницы правителю или принцам. Хотя, ты прекраснее любой девушки! Тонкое, гибкое, как ивовая ветка, тело, роскошнейшие волосы цвета белого золота, огромные темные глаза! А кожа нежнее шелка! Не понимаю, как этот болван Джильди мог отказаться от такого чуда, ради какой-то выдуманной девицы, а если не выдуманной,-то что может представлять из себя женщина, служащая на корабле? Мне приходилось видеть марикьярских пираток. В основном, это жуткие, толстущие бабы, хохочущие, как самые невежественные крестьяне, и жрущие касеру, как дриксенские рейтары! Так что, скорее всего, эта Поликсена вряд ли намного симпатичнее подобных дамочек! А Джильди просто безмозглый идиот! Впрочем, он оказал мне огромную услугу!
-А меня унизил и втоптал в грязь!-Всхлипнул Арно,-Как мне теперь показаться на глаза людям, после того, что он сделал?!
-Не беспокойся,-Альдеррах вновь поцеловал его, но в этот раз,-очень легко и нежно,-При этой игре не присутствовал никто, кроме меня, Джильди, тебя и некоего рэя Кальперадо, но этот мальчишка был мертвецки пьян, так что, вряд ли хоть что-нибудь запомнил!
-А мне вы что подмешали?
-Да ничего! Просто, ты хватил гаунаусской рябиновой настойки, а она очень крепкая, и может даже холтийского слона с ног свалить, в особенности,-с непривычки! И почти сразу уснул. А тот мальчишка, кажется, адьютант графа Лэкдеми, ухитрился напиться еще раньше! Джильди тоже был пьян, и проигрался в пух! Тогда-то, он и предложил мне столь неожиданную ставку. А я подумал, что с чего бы мне отказываться?
-Ну, да! Вам нужно было меня опозорить, а потом еще и похитить!
-Или спасти от позора. Поскольку, не выиграй тебя я сам, Джильди мог бы предложить сыграть на тебя еще кому-нибудь. Или, вообще, продать тебя в рабство, чтобы вернуть проигранные деньги, поскольку, играл он, похоже, не на свои, а на флотские средства. Насколько мне известно, адмирал Джильди скуповат, и особо много денег своему наследнику не выделяет, а сам капитан весьма склонен к игре. Значит, расплачивается, в случае проигрыша, явно, не из собственного кошелька. А на работорговлю в Фельпе смотрят сквозь пальцы! Поэтому, тебя вряд ли кто-то стал бы искать. Ну, может быть, кроме графа Лэкдеми, который тебя очень любит!
-А у вас я не в рабстве? Если вы приковали меня цепью к стене!
-Не бойся! Я тебя отпущу! Просто, боялся, что ты, проснувшись, можешь сбежать. Конечно, удрать отсюда трудно, поскольку, это особняк нашего посольства в Фельпе, и он хорошо охраняется. Но ты ведь, когда-то, уже сбежал из крепости, куда тебя и графа Лионеля бросил Ракан.
-Благодаря Ли и его друзьям! Вряд ли мне удалось бы бежать оттуда, если бы я очутился там один!
Горячий язык шадского принца коснулся пупка Арно, заставив его, все-таки, невольно застонать, хотя, он вовсе не желал выдавать то, что его тело отзывается на прикосновения. Альдеррах же, приподняв Арно, повернул его к себе спиной, и легко пробежался руками по его бокам, потом коснулся кончиками пальцев сосков, очень легко, совсем чуть-чуть, однако, по телу Арно пробежала дрожь, как будто его охватила лихорадка, принц же, лаская то его соски, то живот, одновременно покусывал и полизывал его шею и спину. Он как будто давно изучил тело «Олененка» и знал его самые чувствительные места.
-Кричи!-Нежно уговаривал он своего пленника,-Кричи, пожалуйста!
-А если,-Выдохнул Арно,-Кто-нибудь услышит?
-Ничего,-Отвечал Альдеррах,-Слуги здесь хорошо вышколены и не болтливы!
Пальцы левой руки багряноземельского соблазнителя нырнули в волосы пленника, играя с ними, правой же рукой он коснулся губ виконта, осторожно их раздвигая. И Арно, сам не зная, почему, послушно приоткрыл рот и лизнул проникшие внутрь пальцы. Которые принялись ласкать его во рту, что было, для него, необычно, поскольку, никто, до этого, такого с ним не проделывал, и неожиданно приятно. Потом пальцы, ласкавшие его рот, и сделавшиеся влажными, скользнули по его груди и коснулись его сосков, от чего он почувствовал, что его лихорадит еще сильнее. Принц же, уложив его на живот, провел «дорожку» поцелуев, от его шейного позвонка до ягодиц, заставив Арно, от смущения, спрятать лицо в подушку.
Поцелуи и поглаживания сменились тем, что Арно чем-то шлепнули по ягодицам. Но не больно, а легонько, скорее, возбуждающе. Затем, он получил еще несколько таких же легких шлепков, похоже, стеком для верховой езды, от которых он ощутил пульсирование внизу живота и покалывание в сосках, которыми очень хотелось потереться о постель. И, когда шлепки завершились, он, неожиданно для самого себя, попросил:
-Пожалуйста, еще немножко!
-Ладно,-В голосе принца почувствовалась улыбка,-Только покричи для меня! Хорошо?
-Хорошо,-Кивнул Арно,-Попробую!
Его уложили поудобнее, заставив вытянуть руки, а не цепляться ими за подушки, затем огладили его спину и ягодицы, и опять принялись шлепать.
Боли новые шлепки тоже не причиняли, но пришлось, для того, чтобы умаслить принца и как-то справиться с накатывающими волнами лихорадочного возбуждения, несколько раз вскрикнуть.
-Громче, пожалуйста!-Требовал принц,-Громче! У тебя просто прекрасный голос, и мне очень нравится слушать, как ты кричишь! И приподнимай попку перед каждым шлепком, чтобы показать, как ты хочешь, чтобы тебя немножко наказали! Кстати, такой изящной, маленькой и красивой попки нет больше ни у кого!
Арно опять отчаянно покраснел. Он совсем не привык к восхищению своими интимными местами и ему было жутко неудобно.
-Бедняжка, ты так смущаешься,-Ласково проворчал Альдеррах,-Что у тебя даже спина покраснела! Какой же ты еще неопытный!
Принц, смеясь, раздвинул ноги Арно, лаская стеком их внутренние стороны, заставляя «Олененка» вцепляться пальцами в простыни, постанывать и всхлипывать, а когда стек прошелся между ягодиц, Арно вскрикнул громче, чем когда его шлепали.
Потом он почувствовал запах каких-то духов, а может быть, благовония, а его «входа» коснулось что-то прохладное, заставив его нервно вздрогнуть и испуганно сжаться.
-Не пугайся,-Альдеррах легонько погладил его, коснувшись какого-то чувствительного места, чуть ниже поясницы, осторожно на него нажимая и заставляя Арно опять почувствовать странное удовольствие, разливающееся по всему телу,-Раздвинь ножки пошире и расслабься! Больно не будет!
Действительно, больно не было. Какой-то небольшой предмет, смазанный маслом, легко проскользнул внутрь.
-Теперь приподнимись!-Приказал Альдеррах,-Приподнимись, не бойся!
Приподнявшись, Арно почувствовал, что странный предмет мягко щекочет его внутри.
-Что это,-Спросил он,-Такое?
-Игрушка!-Отвечал шадский принц, помогая ему усесться,-Их делают из особой породы камня, который может немного, естественным образом, дрожать. Вещицы, которые делают из него, используют для лечения и небольших удовольствий. Обычно, такие штучки называют «гайифскими игрушками», хотя, в действительности, их делают в Дриксен, а сам камень покупают в Гаунау. Кстати, скоро эти маленькие штуки станут большой редкостью, поскольку, отношения между Дриксен и Ганау очень сильно испортились, из-за скандального развода принца Фридриха и дочери гаунаусского короля, принцессы Кримхильде!
Ах, вот, оно что! Арно почувствовал, что его лицо тяжело «пылает» от стыда. Гайифские игрушки! Он слышал о них во время одного из споров Эмиля с Лионелем, который угрожал перейти в перебранку. Миль обнаружил, что Ли использует большую шкатулку, из-под принадлежавших еще прадеду шахмат, для хранения подобных «сувениров».
-Ли, ты совсем стыд потерял!-Возмущался Эмиль,-К тебе ребенка нельзя отпустить! Он же может из любопытства открыть шкатулку и это увидеть!
-И что такого страшного случится?-Отвечал Лионель,-Если ребенок и увидит,-он же еще маленький, и не поймет, что это такое! Подумает, что это просто хорошенькие фигурки из камня!
-Это не просто фигурки,-это гайифские игрушки!-Продолжал возмущаться Миль,-Неужели ты это используешь?! До чего ты докатился, Ли! Не всякая куртизанка позволит такое в себя засунуть!
-Глупое предубеждение!-Возразил Ли,-Эти штучки вполне безопасны, не могут ни поранить, поскольку, у них, в основном, округлые формы, ни причинить боль! А в некоторых случаях они даже полезны!
-Такое впечатление,-Возмущенно продолжал Эмиль,-Что ты хочешь уговорить меня испытать эту гадость на себе! И не рассчитывай! Можешь ходить с этим к своей шлюхе, Йонгу-Вальдзее, и запихивать в него хоть всю эту дрянь сразу, а я ко всему этому даже прикасаться не желаю!
-Глупенький, сердитый Эмиль!-Рассмеялся Ли,-Такой праведный и смиренный, что о тебе гуляли слухи, будто в юности, во время твоей службы оруженосцем у фок Варзов, ты принял эсператизм!
-Во время службы у фок Варзов мне пришлось,-Отвечал Эмиль,-Рожать и растить бедного малыша Арно! А серебряную эсперу мне подарила эрэа Вейзель, перед родами, как талисман!
-Миль, Арно не бедный, у него есть мы с тобой!
-А он тебе очень нужен?!
-Что за глупости, Миль?! Он мой сын, мой наследник, мое любимое дитя! Почему же он мне не нужен? Не выдумывай глупости! Ну, хватит дуться, спрячь свои сердитки, и иди ко мне! Давай поцелую, и хватит злиться,-не будем огорчать ребенка!
Арно так и не узнал, согласился ли Эмиль попробовать воспользоваться гайифскими игрушками, но сейчас такая штучка мелко дрожала в нем самом, заставляя его вздрагивать, запрокидывать голову и кусать губы, от приливавших волн возбуждения, почему-то напоминая странные сны, в которых его утаскивало в подводную пещеру и соблазняло морское чудовище. А принц заводил его еще сильнее, щекоча его пах, лаская живот и соски. Арно уже изнемогал от возбуждения, когда его вдруг уложили на спину, немыслимо широко и непристойно раздвигая его колени. Принц, очутившись перед ним уже без своих легких штанов, совсем нагой, смуглый, в сверкающих украшениях, напоминал изображения морского властителя Унда. Он неспешно смазал себя, еще больше заводя и немного пугая Арно, а потом осторожно вынув из него игрушку, и закинув его стройные ноги на свои плечи, вошел в него. Боли или каких-то неприятных ощущений Арно не почувствовал, видимо, потому, что был уже хорошо подготовлен и смазан, при помощи той самой гайифской игрушки. Последующее опять напомнило ему сны о морском чудовище, которое, пульсируя в нем одним из своих щупальцев, другими продолжало его повсюду ласкать. Тонкие пальцы шадского принца были на них похожи. Они тискали бедра Арно, легонько касались его живота, потирали его соски, перебирали волосы, нежно касались шеи, ныряли в рот Арно, играя с его язычком, и он их инстинктивно облизывал, заставляя принца постанывать и двигаться в нем еще быстрее, отчаянно толкаясь внутри. И кончил Альдеррах, как то морское чудовище, еще некоторое время оставаясь в нем, пульсируя и выталкивая в него оставшуюся влагу.
Потом они еще долго лежали, прижимаясь друг к другу, и тонкие пальцы принца ласкали Арно во рту, уже не возбуждая, а успокаивая.
Потом Альдеррах тихонько проговорил:
-Звездочка моя, ты был прекрасен! Быть таким великолепным, не имея особого опыта в плотской любви,-это просто потрясающе! После такого, ты можешь просить о чем угодно,-хоть подарить тебе какой-нибудь дворец! Который, кстати, тебе полагается по статусу,-как моему драгоценному возлюбленному!
-Никаких дворцов мне не нужно,-Отвечал Арно,-Пожалуйста, снимите с меня цепь!
-Сниму, конечно,-Улыбнулся принц,-Но у меня к тебе одно небольшое условие,-затра ты придешь ко мне и пообедаешь со мною, полностью обнаженный! Тем более, что мой выигрыш еще остается в силе! Ты согласен?
-Согласен,-Вздохнул Арно, которому совсем не хотелось продолжать сидеть на цепи,-А вы больше не будете меня заковывать?
-Не буду! Клянусь! Теперь ты мой драгоценный возлюбленный, а супруги и драгоценные наложники,-люди свободные, их никто ни в чем не ограничивает! А сейчас спи, пожалуйста! Ты очень сильно утомлен!
Арно, и впрямь, почувствовал себя усталым, и очень быстро уснул. А проснувшись, увидел, что цепи на его ноге уже нет, а вместо нее щиколотка украшена рисунком, в виде морских волн, причем, рисунок очень искусный и нанесен золотом и красками, явно, сделанными из драгоценных минералов.
Альдеррах сам помог ему одеться, ворчливо шутя, что предпочел бы его раздевать, и отвез, в своей карете, до гостиницы, в которой жил Эмиль, и где остановился сам Арно, приехав в Фельп, чтобы Миля проведать, после того, как они с Лионелем узнали, что на Эмиля было покушение.
Когда Арно выходил из кареты, Альдеррах, поцеловав его в щеку, с лукавой улыбкой проговорил:
-Жду тебя завтра, любимый!
Арно, опустив капюшон плаща пониже, поскорее проскользнул в двери гостиницы. Ему не хотелось, чтобы о нем пошли сплетни, из-за того, что он приехал в карете багряноземельского принца.
Эмиль, заметивший вечером рисунок на щиколотке Арно, встревоженно проговорил:
-Малыш, конечно, ты уже взрослый, и я не имею права за тобой следить или вмешиваться в твои личные дела. Но тебя весь день не было! Я уже собирался тебя разыскивать! С тобой все в порядке?
-Все хорошо,-Улыбнулся Арно, которому не хотелось перепугать Эмиля еще больше,-Не беспокойся, пожалуйста, ничего плохого со мной, как видишь, не случилось!
-А откуда у тебя этот рисунок на ножке? И дорогие украшения?
-Рисунок сделал один приятель. А украшения в карты выиграл,-Отвечал Арно, удивленный, что Эмиля так встревожил этот рисунок,-У Луиджи Джильди!
-Получается, что капитан Джильди как-то связан со служителями Унда?
-А причем тут служители Унда?
-Притом, что здесь, в Фельпе, в Бордоне и в Багряных Землях такие рисунки наносят «отмеченным» юношам, которые были символически принесены в жертву Унду. Говорят, что раньше таких отдавали в супруги морскому чудовищу, которое то ли служило Унду, то ли сам Унд в него превращался. А сейчас у них на животах просто делают небольшой порез, чтобы взять немного крови, которую потом выливают в море, дабы его властитель хранил корабли. А ногу «жертве» украшают таким вот рисунком, который не смывается и напоминает о ритуале.
Арно вспомнил, что у него на животе, действительно, есть длинная царапина, которую Альдеррах осторожно полизывал языком. Так, значит, его не просто проиграли в карты и чем-то подпоили, и к стене он был прикован не просто так! Луиджи принес его в жертву, чтобы сохранить свою «Влюбленную Галошу», точнее, «Акулу»! Принц Альдеррах же, видимо, служитель Унда, а оттуда и странные воспоминания, во время близости с ним, о тех снах, которые он видел чуть ли не с детства. Однажды он рассказал о них Эмилю, и тот очень сильно испугался, и встревожился. Поскольку, мало того, что Арно «отмеченный»,-похоже, что он еще и непонятно, для кого предназначен! Лионель его успокаивал, что так тревожиться не надо, мальчик просто растет, вот, и видит такие странные сны. Кто-то во сне занимается любовью с девицами, кто-то с парнями, а кто-то,-с какими-то экзотическими существами,-это все разыгравшаяся, из-за начавшегося взросления, фантазия,-и не более того! Но Эмиль продолжал беспокоиться. Он очень любил свое дитя, и боялся, что с ним что-нибудь случится. Тем более, что Арно родился слабеньким, в не совсем подходящих условиях, часто болел, и рос очень чувствительным ребенком, нередко видевшим пугавшие Эмиля сны и попадавшим в небезопасные ситуации.
-Пожалуйста, покажи мне свой животик,-Попросил Эмиль,-Хочу убедиться, что с тобой, действительно, все в порядке!
Пришлось Арно, приподняв рубашку, показать Милю живот.
-Тебя, определенно, использовали для ритуала жертвоприношения Унду,-Проговорил Эмиль, рассматривая царапину,-Но, почему-то, ты ничего не помнишь! Ты не пил ничего странного?
-Нет,-Отвечал Арно, опасаясь рассказывать про гаунаусскую настойку, поскольку, тогда Эмиль потихоньку вытянул бы из него все остальное, а рассказывать ему о своем приключении, вот, так, сразу, не хотелось. С Эмиля и похождений Ли вполне хватит! Если Миль узнает, что и он сам пустился во все тяжкие, и даже испытал на себе действие гайифской игрушки, то совсем перепугается и расстроится,-Немного вина,-и больше ничего!
-«Немного вина»? И, скорее всего, не заметил, как тебе что-то подсыпали! Похоже, что тебе следует как можно быстрее уехать из Фельпа!
-Зачем?
-Если тебя использовали для ритуала, то неизвестно, к чему все это может привести!
-Ну, если даже ипользовали, то не один же я такой! Жертва лишь символическая, в море меня никто не бросил. Что же плохого может со мною случиться?
-Не знаю, но меня все это очень беспокоит! Я попопробую поговорить с людьми, которые в этом разбираются. Но мне было бы спокойнее, если бы ты уехал к Лионелю! Он человек опытный, отважный, и может уберечь тебя от многих неприятностей!
-А почему ты не отсылаешь того же Герарда?
-Причем тут Герард? Он самый обычный мальчишка, и ему ничего не угрожает!
-А ты не замечаешь, что он неровно дышит к этому Луиджи?
-Неровно дышит? Это правда?
-Понаблюдай за ним сам,-увидишь!
-Этого только не хватало!
-Потому, что вы с Ли хотите выдать за Луиджи меня самого?
-Это была идея Ли, а мне это абсолютно не нравится! Пожалуй, я напишу Лионелю, что Луиджи мне не по душе, у него не все в порядке с головой, и я имею полнейшее право быть против этого брака! А за Герардом я обязательно прослежу, чтобы он не попал в какую-нибудь неприятную историю!
Арно был доволен, что хоть немного отвлек внимание Эмиля, переключив его на Герарда. Если Эмиль начнет следить за своим юным адьютантом, то, по крайней мере, не сразу узнает о его встречах с Альдеррахом. А там он что-нибудь придумает, а может быть, шадский принц скоро уедет, да и забудет о нем, поскольку, наложников и наложниц у него, в Багряных Землях, вполне хватает! Пока же Альдеррах ему нужен, чтобы проучить Луиджи, по вине которого, он в такой ситуации очутился!
На следующий день Арно пришлось отправиться к багряноземельскому принцу. Ему этого вовсе не хотелось, поскольку, являться чьим-то наложником было для него непривычно. К тому же, он всерьез опасался, что опять может очутиться прикованным, или даже похищенным. Вдруг принц вздумает куда-нибудь его увезти, чтобы сделать своим уже насовсем? Это его всерьез пугало, но и не пойти он тоже не мог. Он обещал, а дворянин не может не сдержать обещания. И, к тому же, если он не придет, Альдеррах, все равно, в покое его не оставит. Рассказывать Эмилю о том, что он идет к принцу не хотелось,-Эмиль мог поднять панику, и тогда все переговоры с правителями Багряных Земель, которые вел герцог Алва могли пойти насмарку, а разгневанный Росио вполне мог отыграться за это на Эмиле. Алва, впадая в гнев, мало, чем отличался от своих властных и, подчас, жестоких сородичей, а иногда их превосходил.
Поэтому, Арно решил, что предупредит о своем визите к Альдерраху Герарда. Если он слишком задержится,-мальчишка может прибежать за ним, а если он окажется в опасности, Герард сообщит об этом Эмилю, который сделает все, чтобы его выручить.
Багряноземельский принц встретив Арно, подхватил его на руки и отнес в купальню, что опять напомнило Арно его сны о морском чудовище.
-Похоже,-Улыбнулся Альдеррах,-Что ты до сих пор меня боишься!
-Не боюсь,-Отвечал Арно,-Просто, кое-что до сих пор кажется мне странным.
-И что же именно?
-Рисунок на моей ноге. Эмиль сказал, что такой рисунок является знаком жертвы, принесенной Унду. Миль ужасно встревожился. Даже хотел тут же отправить меня к Лионелю, опасаясь, что со мной может случиться что-то ужасное.
-А что дурного может с тобой случиться? Никто тебя не обидит. А несколько капелек крови, пролитые на палубу «Влюбленной Акулы», уберегут ее экипаж от излишних потерь!
-По-моему,-Заметил Арно,-Луиджи хотел не защитить свой корабль, а не то воскресить свою Поликсену, не то, если ее, все-таки, не существует, как-то ее материализовать. А мне что-то не хочется быть связанным кровью с выходцем!
-Если Джильди, действительно, хотел, при помощи твоей крови, поднять выходца, у него ничего не выйдет,-для таких ритуалов нужна кровь родственников погибшей. Ты же с этой Поликсеной родством не связан и даже не знаком. Так что, бояться тебе нечего. Неприятности могут возникнуть у Джильди, а не у тебя.
-А мне хотелось бы проучить его,-Упрямо проговорил Арно,-За то, что он унизил меня, проиграв в карты,-ведь это для меня позорно! И за то, что он пытался меня использовать, чтобы вернуть эту свою девицу!
-Понимаю. И он свое получит. Тем более, если он обманщик, поскольку, с Ундом не шутят!
-А что будет со мной, если жертва была принесена ради обмана?
-Ничего. Поскольку, ты об этом не знал. Так что, не беспокойся! Давай, помогу раздеться!
Ловкие пальцы уже расстегнули камзол, и, стянув его с плеч Арно, принялись развязывать пояс его штанов.
-Значит, мне, все-таки, придется обедать раздетым?
-Да, голым, абсолютно голым! Но, пожалуйста, не надо так смущаться! Даже самые красивые вещи не так тебе идут, как нагота! У тебя прекраснейшее тело, и тебе нужно привыкать им гордиться, а не стесняться его! Старайся не застегиваться на все пуговицы, а у себя дома ходи обнаженным. Спи, когда есть возможность, и рядом нет посторонних, тоже нагим. Это естественное состояние человека. Все старинные скульптуры и картины изображают людей и абвениев в таком виде. Это потом эсператистская религия, почему-то, сочла, что в человеческом теле есть что-то дурное!
Арно вспомнилось, как Лионель объяснял то же самое Эмилю, упрекавшему Ли в бесстыдстве, из-за того, что тот часто позировал художникам, и даже признался, что на печально известной картине «Марк и Лаконий» в виде Марка изображен он сам, а вовсе не Джастин Васспард.
Эмиль, узнав, что на этой скандальной картине, из-за которой было столько самых разнообразных слухов, нарисован Ли, просто грохнулся в обморок. Потом Лионель долго гулял с ним в саду, показывая ему старинные скульптуры, и объясняя, что в наготе и позировании художникам нет ничего плохого. А сам Арно, который был тогда еще почти ребенком, и обожал лазать по деревьям, свалился с яблони, жутко перепугав их обоих. После этого, Ли категорически запретил ему лазать по деревьям. Конечно, Арно этот запрет нарушал, но только тогда, когда ему удавалось сбежать из-под присмотра Миля и Ли.
Арно не был так застенчив, как Эмиль, но, все-таки, полностью раздеваться перед посторонними очень стеснялся. А с принцем Альдеррахом он был едва знаком,-и уже с ним переспал! Принц же, который очень быстро изучил все самые интимные места его тела, теперь его бесцеремонно раздевает!
-Взгляни,-Альдеррах подвел его к большому зеркалу, а такие зеркала блестели во всех углах купальни,-Как ты прекрасен!
В зеркале Арно увидел худенького, бледного юношу, еще почти мальчишку, с растрепавшимися золотистыми волосами и каким-то испуганным взглядом.
-Очаровательный!-Услышал он восторженный шепот за спиной,-Волшебный мальчик!
Легкие пальцы прикоснулись к соскам Арно, осторожно их пощипывая, потом опустились к животу, скользнули в пах, то поглаживая, то сжимая. Потом щекочуще погладили внутрениие стороны бедер и вернулись к животу, обводя пупок. Он извивался в руках принца, невольно за этим наблюдая.
-Пожалуйста, или уйдем от зеркала,-Взмолился он,-Или завяжите мне глаза!
-Глупенький!-Хихикнул шадский принц,-Тебе нужно приучаться видеть свою красоту и наслаждаться ею!
Арно почувствовал, как его шейный позвонок дурашливо прикусили, от чего по его спине пробежала лихорадка. Его шею и спину покусывали, ласкали его повсюду, а он видел в зеркале свое тело, мечущееся в руках принца, покрасневшие соски и полубезумные глаза. Когда же Альдеррах провел пальцами между его ягодиц, он невольно вскрикнул.
-Похоже, что ты научился кричать!-Целуя его ушко, усмехнулся принц,-Здесь можно кричать и стонать, ничего не боясь,-Никто не услышит. Поэтому, именно тут мы ведем самые важные переговоры. Кстати, здесь недавно были мой брат и граф Лэкдеми. И я потихоньку наблюдал за тем, как граф купался, вместе с моим братом. Граф Эмиль потрясающе красив, но ты еще прелестнее!
-Значит, вы тоже,-Рванулся из его рук Арно,-Позволили своему брату за нами наблюдать?! И он все это видит, да?!!
-Успокойся,-Альдеррах крепко прижал его к себе,-Брат сейчас у герцога Алвы. Хотя, может быть, он просто так сказал, а сам проводит время с Эмилем. Что же касается самого Эмиля,-он помнит меня маленьким мальчишкой, когда меня привозили в гости к дядюшке. Так что, ему стесняться нечего. Тем более, что их с графом Лионелем я видел раздетыми не раз,-они оба были дядюшкиными любимыми наложниками. Он приучил их к себе, поскольку, их отец был связан с так называемыми «Людьми Чести», и герцог хотел, чтобы мальчики выросли не мятежниками, а его союзниками. Во всяком случае, так говорил мой отец, восхищаясь мудростью Ворона, который детей противника сделал вернейшими друзьями. Так что, граф Лэкдеми ко мне привык, и не обращал на меня никакого внимания.
-Эмиль стал любовником вашего брата?
-А что в этом плохого? Талиг добивается нашего разрыва с Бордоном, значит, близость моего брата и маршала Лэкдеми может послужить неплохим залогом нового союза. К тому же, граф Лионель переспал со всем Талигом и половиной Дриксенской Кесарии впридачу,-а Эмиль не должен ничего себе позволять? Это глупо и несправедливо! Он же не вдовец и не эсператистский монах! Поэтому, не злись на него, пожалуйста, и позволь ему хоть иногда расслабляться. Тем более, что граф Лионель увлекаться кем-то ему не запрещает, поскольку, и сам нередко заводит весьма легкомысленные отношения! И сам не бойся своих увлечений и своего тела!
Он вновь коснулся пальцами сосков Арно, которые отчаянно заныли, опять принялся покусывать его шею и спину, от чего Арно дрожал, как в лихорадке, погладил пальцем головку его члена, от чего у Арно потемнело в глазах, и он отчаянно вскрикнул.
-Обожаю твои крики,-Опять заметил принц,-У тебя чудесный голосок! Покричи для меня, пожалуйста!
Арно уже и без его уговоров не мог сдерживать крики, как ни старался. А принц опять принялся ласкать его между ягодиц. Пальцы его уже были смазаны, и нежно поглаживали потаенную ложбинку, а потом осторожно нажали на «вход», проникли внутрь, лаская, растягивая и подготавливая к своему вторжению. Арно уже просто беспомощно поскуливал и всхлипывал, склонив голову на плечо принца.
У Альдерраха было умение, которое понравилось Арно, еще в первый раз,-входить, практически не причиняя неприятных ощущений. Сначала он продвигался внутри очень осторожно, потом быстрее, продолжая своего пленника ласкать, заводя и заставляя Арно все сильнее вжиматься задом в свой пах. Сам Арно видел себя в зеркале с плывущим взглядом, извивающимся в руках любовника, который заставлял его в зеркало смотреть, и требовал, чтобы Арно ласкал себя, осторожно стискивая его соски его же собственными пальцами. Юный виконт Сэ, лаская себя, прижимался к принцу все сильнее, пока не кончил, почти без сознания.
Очнулся он на мягкой лежанке, от того, что его осторожно похлопали прохладной рукой по животу. И подумал, что такая же бархатная лежанка была в его снах о морском чудовище. Оно укладывало на нее своего юного любовника, после своих с ним развлечений. Только в отличие от этого существа, принц, когда брал его, не причинял ему боли. А в своих снах он эту боль всегда ощущал. И само чудовище, тиская его в своих щупальцах, шептало:
-Сейчас, мой очаровательный малыш, сделаем тебе немножко больно! Но не бойся,-это приятная боль, и она очень быстро пройдет! Потерпи немножко, а потом тебе будет очень хорошо!
И он терпел, пока боль не проходила, покачиваясь на большом щупальце, которое пульсировало у него внутри, а другие тискали его тело и ласкали во рту.
-Ты просто прекрасен,-Проговорил Альдеррах, присаживаясь рядом с ним,-Намного чудеснее тех, кого специально обучали любви! И такой красивый! От тебя просто невозможно оторваться! Тебе не говорили, что ты настоящее произведение искусства?
Арно ужасно смутился. Он не считал себя красивым. Напротив,-всегда думал, что он некрасивый, серенький и невзрачный. Еще с тех пор, как во время учебы в «Лаик» его однокурсник Эстебан Сабве, наследник герцогского рода Колиньяров, пренебрежительно высказался о нем:
-Просто удивляюсь, каким образом в семье Савиньяков уродилась такая серенькая мышка! Не иначе, кто-то из Савиньяков с Окделлами согрешил!
Оскорбленный Арно бросился на Сабве с кулаками. Драка завершилась для неего неудачно,-он сильно повредил ногу, после чего долго хворал. Доктора даже опасались, что он может так и остаться хромым, а Ричард Окделл и Маркус Ноймар Эстебана основательно побили. Впоследствии, уже после «Лаик», Сабве сцепился с Окделлом, ляпнув о нем, что Ричард спит со своим эром. Ричард вызвал Эстебана на дуэль, а вместе с ним,-его шестерых дружков. Окделл мог бы погибнуть, если бы в поединок не вмешался его эр, герцог Алва, который Сабве и убил. Хотя, гуляли слухи, что в этом поединке, вместе с Алвой, участвовал и Лионель Савиньяк. Иначе, даже такому опытному фехтовальщику, как Росио, пришлось бы туго. Дружки Эстебана фехтовальщиками были никакими, но у них был значительный численный перевес. К тому же, перед этим, Сабве, появившись при Дворе, со своим эром, графом Килеаном-ур-Ломбахом, брякнул о Лионеле, будто тот плутует в картах, и, к тому же, совратил графа Валентина Васспарда, наследника герцога Вальтера Придда. Семейство Приддов Лионель терпеть не мог, но Валентин тогда был совсем еще мальчишкой, и, так же, как Арно и Ричард, только начинал службу. А каково пареньку служить, когда о нем ходят такие слухи, которые могли бы испортить и его карьеру, и даже отношение к нему близких, которые ужасно боялись любых слухов о своей семье? Поэтому, Ли просто не мог не проучить Эстебана. И, если он это сделал, то поступил очень благородно. Сам «Олененок» никогда не спрашивал Ли о том поединке, боясь услышать, что основной причиной был не Валентин, а он. Все-таки, как-то жутко, если Сабве погиб из-за него, пусть даже сто раз этого и заслуживал.
Альдеррах, пододвинув к лежанке столик с угощениями, проговорил:
-Давай пообедаем, а потом искупаемся!
Арно, поймав на себе его лукавый взгляд, подумал, что во время купания принц, наверняка, опять им овладеет,-тот рассматривал его так, что один его взгляд уже заводил.
-Как же ты смущаешься,-Насмешливо заметил шадский принц,-Как будто ты все еще дитя! Впрочем, это придает тебе какое-то особенное обаяние и трогательность!
-Просто, у меня нет никакого опыта,-Отвечал Арно,-В подобного рода вещах. Эмиль и Ли, несмотря на все свои похождения, воспитывали меня, конечно, не в монашеском аскетизме, но и пускаться во все тяжкие не позволяли.
-Ну, и прекрасно,-Отвечал Альдеррах,-Они воспитали тебя очень добрым и умненьким. Ты скромный, добрый, с тобой очень приятно поговорить, а то, что ты не развязен, делает тебя очень притягательным. Не знаю, как смогу без тебя, поскольку, ты мне безумно нравишься! Тебе граф Лионель уехать к нам не позволит,-и мечтать нечего! А если тебя умыкнуть,-будет война. Остается только просить моего отца, чтобы он назначил меня на какую-нибудь должность, если в Талиге будет наше посольство, и потихоньку с тобой встречаться.
-А со мной, правда, не случится ничего плохого, из-за жертвы Унду?
-Скорее, напротив, ты будешь под его защитой. А вот, обманувший его Джильди,-Усмехнулся багряноземельский принц,-Свое получит! Пока же, давай выпьем немного вина и пойдем купаться!
В бассейне Арно опять очутился в руках принца, который, ловко подплывая под него, щекотал и ласкал его самые чувствительные места, осторожно, чтобы Арно не захлебнулся, обнимал и тискал его, или, укладывая его на себя, поглаживал внизу живота, играл с его сосками, ласкал запретную ложбинку между ягодиц, а потом, прижав его к краю бассейна, вошел в него. Поскольку, смазки, в этот раз, не было, Арно ощутил легкую боль, и это опять напомнило ему о его снах. О которых он, все-таки, решился Альдерраху рассказать, когда они выбрались из воды.
-Возможно, что тебя, в твоих снах, соблазнял сам Унд,-Задумчиво проговорил принц,-Он часто является своим избранникам в виде морского чудовища, овладевает ими, а когда они к нему привыкают, приходит к ним уже в реальности, в виде молодого моряка, и становится либо щедрым покровителем, либо супругом. А оттуда,-Принц улыбнулся,-И очень известное, у марикьярских и дриксенских моряков, выражение «крабья теща». Говорят, что так прозвали сварливую мать одной из возлюбленных Унда.
-Хорошо, что это всего лишь сны и сказки!-Рассмеялся Арно,-Поскольку, Ли вряд ли захочет стать крабьим тестем! Да и Эмиль тоже!
-Если они любят тебя по-настоящему и желают тебе счастья,-Усмехнулся Альдеррах,-То хоть гусиными рады будут стать!
-Не хватало мне только мужа-гуся!
-Любовь такая хитрая штука,-Хохотнул Альдеррах,-Что и от гуся с ума сойдешь! Впрочем, сейчас мы вместе, тебе ничего не угрожает, никаких гусей на горизонте не видно, -так что, давай лучше подумаем, как проучить этого мошенника Джильди!
Через несколько дней весь Фельп сплетничал о некоем загадочном письме, из-за которого капитан Джильди, наследник одного из самых богатых людей вольного города-порта, очутился в особняке гайифского посла,-причем, дипломата, по некоему непонятному сопадению, звали Поликсением. И не просто очутился, — но и провел у смазливенького гайифца немало времени! Во всяком случае, вполне достаточно, чтобы понять, что он с этим Поликсением не в шахматы играл! Для этого ночевать, да еще и почти пятеро суток подряд, не остаются! После чего, Поликсений появился, вместе с Луиджи, на балу у герцога Алвы, который не знал, что со всем этим делать, поскольку, кое-как развел багряноземельцев с бордонцами, ликвидировав опасный для Фельпа альянс,-а тут сынок фельпского союзника является на бал в компании посла Гайифы,-страны, дружественной Бордону и Дриксенской Кесарии! Да еще и одетый, как дешевая куртизанка,-в какие-то розовые тряпки, с блестящими побрякушками и шелковыми цветами! И какие тут можно принять меры, действительно, абсолютно непонятно, поскольку, Луиджи, все-таки, представитель знатнейшей фельпской семьи! И гайфского посла тоже просто так, пинком, из Фельпа не выкинешь, потому, что Гайифа-страна не такая маленькая, как Гаунау или Бордон, и, к тому же, в союзе с дриксами!
Подозрительно довольными выглядели только виконт Сэ и младший брат багряноземельского посла Тэргеллаха. Виконт и принц Альдеррах выглядели очаровательной и веселой парочкой, которую никакая политика не волнует, вообще. Но у графа Эмиля Лэкдеми были очень серьезные подозрения, что два паршивца, каким-то таинственным образом, причастны к тому, что Джильди очутился в руках гайифского дипломата. Однако, Арно, в ответ на его вопросы, что произошло, с иронической улыбкой проговорил:
-Возможно, что в этом Унд свою роль сыграл. Обидевшись, что Луиджи хотел его обмануть!
Вспомнив таинственный рисунок на ноге «Олененка», Эмиль только вздохнул. Унд,-так Унд. Главное, что Арно здоров, в неплохом настроении и ему ничего не угрожает. А из создавшейся дипломатической катавасии можно как-нибудь выкрутиться.
https://ficbook.net/readfic/8123880